А она… В свободном домашнем брючном костюме из велюра цвета спелого персика, с распущенными волосами и без косметики, она казалась такой свежей, такой полной жизни и трепетной, что Рей не мог отвести от нее глаз.

После завтрака Дениза достала шахматы, подаренные ей Реем, и разложила доску с фигурами прямо на полу перед горящим камином. Надо сказать, за это время она изрядно прибавила в мастерстве, но все же Рей проиграл три партии подряд не из-за этого. Грациозные движения маленьких пальчиков, жемчужные зубки, прикусывающие нижнюю губу, когда девушка раздумывала над очередным ходом, озорной блеск синих глаз… Все это просто сводило его с ума.

Выиграв третью партию, Дениза со смехом опрокинулась навзничь на ковер, и Рей уже не видел ничего, кроме двух нежных полукружий, то вздымавшихся, то опадавших от хохота. В отблесках пламени все ее тело под светящейся персиковой тканью, казалось, само излучает сияние, теплое, живое, как огонь в камине.

— Видел бы ты себя со стороны, — хохотала она, — какое у тебя было лицо, когда я в третий раз объявила тебе мат!

Но Рей уже почти не слышал ее. Вместо ответа он прикоснулся губами к ее смеющемуся рту и тут же почувствовал отклик, горячий и страстный. Желание острой болью пронзило его тело. Он хотел ее, хотел всю, хотел почувствовать себя внутри нее, услышать ее крик в момент самого полного счастья. Но он не хотел торопить события: пусть вожделенный миг станет еще слаще от предшествующего ему ожидания.

Растянувшись рядом с Денизой на ковре, Рей стал целовать ее лицо, шею, медленно повторяя рукой точеные контуры ее изящного тела. Он почувствовал, как девушка скользнула пальцами по его затылку, взъерошила волосы, вся потянулась к нему. Желание переполняло Рея, и ответная жажда казалась такой многообещающей… Он уже едва сдерживался, и Дениза стонала от удовольствия. Ликование разделенного чувства, любви и страсти, казалось, не имеет границ. Оставалось всего лишь мгновение до полного блаженства, но вдруг…

Вдруг она резко оттолкнула его от себя и села.

Рей чувствовал себя ограбленным, преданным… Чудо, до которого было рукой подать, вдруг пропало, обернувшись разочарованием. Но разве она не испытывала всего лишь мгновение назад то же, что и он? Тогда почему?..

Его трясло от гнева и сожаления. Он встал и взглянул ей в лицо. Дениза отшатнулась, закрывая глаза рукой. Черт возьми, она что, решила, что он ее изнасилует?

— Прости, — сказала она. — Не надо, пока не надо.

Во взгляде ее огромных синих глаз читались настороженность и боль. И еще раскаяние.

И вот тогда Рей вспомнил о Шерри Шеридан.

Вспомнил, какой он увидел ее у Трэвиса. Как она двигалась — волнообразно, провоцирующе. Как, глядя на ее полные соблазна движения, загорались похотью глаза мужиков. Как поощрительно она смотрела на них такими же зовущими, многообещающими глазами. И что скрывалось за всем этим? Чистой воды мошенничество.

Но разве не то же самое проделала с ним только что Дениза Белл? Разожгла в нем желание, распалила, а теперь…

— Чего ты хочешь от меня? — спросил он хрипло. — Ты, Дениза Белл, — добавил он, особенно нажимая на последние слова.

— Ничего, — слегка запинаясь, пробормотала она. — Я думала, мы просто друзья.

— В самом деле? А мне показалось, нам обоим хочется большего.

— Да, но не сейчас, — повторила она. — Есть одна вещь… Ты о ней не знаешь… И потом, мы не так долго знакомы.

Рей криво усмехнулся.

— Верно, не слишком долго. Но мне показалось, что мы начали узнавать друг друга по-настоящему.

Вот это да! Она покраснела! Надо же, умеет краснеть!

— Я знаю, ты можешь мне не поверить, но я в самом деле не слишком легко отношусь к подобным вещам.

Рей тут же припомнил Шерри Шеридан и похотливых зрителей. Что, она принимает его за круглого дурака? И вдруг его бросило в жар от страшной догадки: она старается принудить его к обещанию жениться, надеясь, что свадьба произойдет раньше, чем жених догадается о том, кто она на самом деле. Проклятая ведьма! Она была к этому чертовски близка: всего несколько минут назад он был готов обещать что угодно.

— Боюсь, нам надо отдохнуть друг от друга, — сказал Рей, надевая пиджак.

Он ушел, а Дениза, бессильно прислонившись к дверному косяку, заплакала. Как хотела бы она позвать его, попросить вернуться. Как хотела бы вновь оказаться в его объятиях и испытать это волшебное чувство разделенной любви. Меньше всего на свете ей хотелось оттолкнуть Рея от себя, но ложь между ними могла перечеркнуть все. Она не солгала, сказав, что нелегко идет на подобные отношения, но что касается Рея, то с ним для нее не существовало запретов. Она полюбила его.

И это было горше всего. Странно все-таки складывается жизнь. Ирония судьбы! И как ее угораздило влюбиться после столь короткого знакомства, которому предшествовали столь постыдные обстоятельства. Вот в чем корень зла: в той первой встрече. Да, она смошенничала, выманив у него кругленькую сумму. И эта первая встреча всегда будет стоять между ними, как бы далеко ни зашли их отношения.

Дениза убрала сок со стола и остатки завтрака. Склонившись над раковиной и глядя на бегущую воду, она вспомнила, как Рей целовал ее. Скорее всего, он не испытывает к ней того же глубокого чувства, но она ему нравится, это не вызывает сомнений. И как страшно потерять его привязанность! Временами ей казалось, что Рей сможет ее понять, даже если узнает всю правду. Несколько раз она уже собиралась рассказать ему все, но всякий раз останавливала себя, сама не в силах поверить в ту степень дерзости, даже наглости, с какой выудила у него огромную сумму денег. Будь это сто долларов или даже четыреста — столько, сколько она в состоянии вернуть, и столько, сколько он в состоянии простить, тогда бы большой беды могло и не случиться, — возможно, они даже остались бы друзьями. Но между ними стоит сумма в четыреста тысяч долларов. Едва ли даже самое искреннее расположение способно преодолеть эту преграду.

Иногда Денизе казалось, что Рей все знает. Иначе откуда порой такая горечь во взгляде? Но нет, на то, видимо, есть другие причины. Он всегда вел себя так естественно, был так заботлив… Да и кому придет в голову опекать того, кто надул тебя на четыреста тысяч?

А сейчас она обманула его ожидания. Видимо, он считает, что ему морочат голову, угнетенно думала девушка, складывая посуду в буфет. Не бойся, утешала она себя, сердца не бьются, как тарелки, так только говорят… Но чувствовала себя при этом такой разбитой, будто душа ее треснула, и в эту трещину улетучилась вся радость жизни. Сколько же, по его мнению, им следует отдыхать друг от друга? А может, это просто иносказательный вариант «прощай, моя милая, мы не пара»?

Но они встретились всего несколько дней спустя. Ну что ж, сказал себе Рей, если у нее действительно такие строгие принципы, он не станет действовать с наскока. Приходится признать, он просто не может жить без Денизы. Чувство оказалось глубже, чем он предполагал. Кем бы она ни была и какой бы ни была, ей удалось его околдовать, перед ее чарами он бессилен.

Странно было, зная о трюке, с мастерством выполненном танцовщицей из бара Трэвиса, глядя в глаза Денизы Белл, видеть честность, сердечность и твердость принципов. Честно говоря, временами его мучили сомнения, не ошибся ли он. Вспоминая золотистые локоны Денизы, ту вьющуюся прядь, которую она то и дело отбрасывала со лба, он думал, что такого золотистого естественного оттенка невозможно добиться, осветляя черные волосы, да и вьются они вполне натурально. Скорее всего, тогда на девушке был парик. Надо же! И черные волосы были ей к лицу: так естественно и красиво рассыпались по плечам, ни за что не скажешь, что они искусственные. Впрочем, неудивительно. Эта девушка обладала врожденным умением все делать красиво и изящно, будто играя. С какой трогательной грацией переставляла она фигуры на шахматной доске, как красиво натягивала бечеву, когда они запускали в парке бумажных змеев, какая у нее легкая походка… Рей вспомнил, как она стояла на палубе катера, легкая, почти воздушная, как птица, готовая взлететь.