— Я и мой жених, лорд Мортимер, имеем тождественные мнения по всем вопросам, — отрезала Сара, оставив без внимания замечание Элизабет.

Воцарилось молчание. Элизабет специально тянула паузу. Она не понимала, зачем ее пригласила мисс Гренвилл, если придерживается столь непримиримой позиции. Она хотела вынудить Сару пояснить цель их встречи. Элизабет знала, что начинающий первым говорить человек выкладывает больше деталей, чем сам в этом заинтересован, и упорно ждала слов Сары. Но в отношении ее Элизабет просчиталась.

— Что ж, думаю, нам надо попрощаться, — светски вежливым тоном произнесла Сара и встала. — До свидания. Я предоставляю решение судьбы мадам Эркюлье суду.

— До свидания, — грустно промолвила Элизабет. Она тоже поднялась, оставила на столе деньги за не выпитый ею кофе и кофе Шарля, который тот забыл оплатить, и задумчиво побрела по той же самой улице, которая всего пятнадцать минут тому назад вызывала у нее восхищение, а сейчас показалась убогой и заброшенной.

Странная она какая-то, эта Сара Гренвилл. Как упорно она повторяла: она и ее жених, лорд Мортимер, думают; она и ее жених, лорд Мортимер, считают… Создается впечатление, что Сара старалась ее зомбировать или, наоборот, желала убедить саму себя, что она действительно невеста лорда Мортимера. Догадывается об изменах человека, еще не ставшего ее мужем, и с ужасом ждет своей участи после замужества?

Но не только это поразило Элизабет. Не говоря о странной реплике о росте, Сара все время до не приличия пристально ее разглядывала. Неужели она не знала, что среди адвокатов встречаются и молодые женщины?

Элизабет с трудом подавила стремящийся вырваться наружу смешок. Возникший у нее образ престарелой Дюймовочки дополнился еще некоторыми чертами. Она представила себя престарелой, согбенной старушкой, с трудом передвигающей ноги и шепеляво заявляющей, что стремительно развивающийся маразм не позволяет ей однозначно утверждать, кто является ее клиентом. Сара Гренвилл, наверное, была бы полностью удовлетворена таким адвокатом Линды.

По улице медленно ехало такси. Элизабет махнула рукой. Автомобиль остановился, и она быстренько устроилась на заднем сиденье.

— В госпиталь Биша, — скомандовала она шоферу и снова углубилась в свои мысли. Всю дорогу Элизабет так и сяк раскладывала пасьянс под названием «Сара Гренвилл» и в конце концов решила на время выбросить эту мисс из головы. Она будет решать вопросы по мере их поступления, а сейчас вполне достаточно того факта, что Сара Гренвилл нервничала. Причина может быть любая, даже такая нелепая, как зависть и внезапно возникшая неприязнь к Элизабет из-за ее роста и худобы. Пухленькая Сара была полной ее противоположностью, мисс Гренвилл фигурой больше напоминала Линду. Ту тоже нельзя назвать худышкой. Интересно, а у Линды появлялись когда-нибудь подобные комплексы при встрече с высокими стройными женщинами? Полезно было бы узнать, но не станешь же звонить по такому поводу в Англию…

Такси остановилось.

— Приехали, — торжественно объявил шофер. Элизабет вышла из машины, расплатилась и, не обращая внимания на изумленно вытаращившегося на нее шофера, который еще не успел отъехать, натянула на себя больничный халат и смело двинулась к воротам больницы.

— Ходила купить журнал, доктор разрешил, — объяснила Элизабет вышедшему ей навстречу охраннику. Тот отступил, лениво пожав плечами, а Элизабет спокойно направилась к себе, в палату, где ее ожидал сюрприз.

Тедди Уорнфолд, раздираемый ревностью и презрением к Элизабет, не смог найти в себе силы зайти к ней в палату. Объяснение Джеймса в любви к Бетти окончательно его доконало. Пошатываясь как пьяный, он вышел из больницы и медленно побрел, не разбирая дороги, не думая о цели своего беспрерывного движения, и в какой-то миг в его измученной душе установилось некоторое подобие покоя.

Тедди принял решение. Элизабет с ним ничего не связывает, она вольна поступать так, как считает нужным. Почему он должен страдать? Разве любовь возникает по заказу? Она овладевает человеком иногда даже против его воли. Пусть Элизабет и Джеймс будут счастливы, он не станет им мешать. Ему и Саре остается только одно — с достоинством уйти с их дороги.

Мысли Тедди перекинулись на Сару. По всей видимости, она в пылу ущемленного самолюбия наговорила на Элизабет. Возможно, она потеряла или забыла где-нибудь свою пудреницу — женщины такие растяпы. Кто-то ее нашел и сдал старьевщику, а Элизабет купила. Вот и все объяснение появления у нее в сумочке Сариной пудреницы.

Придя к такому выводу, Тедди снова вернулся в больницу, сел в оставленный там автомобиль и поехал в отель к Саре. Та встретила его без удовольствия.

— Зачем явился? — довольно грубо спросила она. — У меня нет времени. Я тороплюсь.

— Отдай мне сумочку.

— Зачем?

— Ты хотела завести дело, а как я могу его открыть без вещественных доказательств?

Тедди слегка лукавил, но Сара, не искушенная в юридических тонкостях, не стала вдаваться в подробности. Она протянула ему сумочку Элизабет и сказала:

— Прищучь как следует эту негодяйку. Сделай так, чтобы о пристрастии к чужим вещам Элизабет Ленкстон стало известно как можно большему кругу людей.

Тедди покоробила эта кровожадность.

— Ты хочешь, чтобы я всем встречающимся на своем пути людям говорил, что завожу дело против Элизабет Ленкстон? Я думаю, что все мои коллеги очень удивятся и скоро станут меня избегать. Хвастаться ведением дела — привилегия начинающих, — вымученно улыбнулся Тедди, пытаясь шуткой разрядить напряженную атмосферу, которая воцарилась в номере. Про себя он думал другое — сплетня о возбуждении дела о воровстве адвокатессы Элизабет Ленкстон стала бы хитом в разговорах всех людей, втянутых в судейскую орбиту.

— Это меня не касается. Ты мой адвокат и делай то, что я считаю нужным, — сурово подвела черту Сара. — Пока!

Тедди ушел, впервые унося с собой маленького червячка, который заполз ему в сердце. Действительно ли Сара тот ангел, который всегда рисовался в его воображении?

Всю обратную дорогу он лелеял надежду, что Элизабет в больнице не было. Сцена, которую он нечаянно подсмотрел и подслушал, — только плод его фантазии, сыгравшей с ним дурную шутку. Сейчас он войдет в палату и обнаружит, что там нет никакой Элизабет, и все станет на свои места.

Мечты Тедди осуществились. Его глаза чуть ли не вылезли из орбит, когда он увидел, что вместо Элизабет на кровати в кокетливой пижаме возлежит незнакомая женщина. Черты ее лица напоминали Элизабет, и Уорнфолд догадался, что это Линда.

— Здравствуйте, я адвокат Уорнфолд. А вы мадам Эркюлье? Линда?

Реакция сестры Элизабет на его вежливое представление озадачила Уорнфолда.

— Здравствуй, Тедди, — обрадованно воскликнула она и простодушно поинтересовалась: — А Бетти где?

— Не знаю — буркнул Тедди.

— Вы поссорились?

— Вы, по-моему, не поняли, — резче, чем требовала ситуация, сказал Тедди. — Я адвокат лорда Мортимера и Сары Гренвилл. Мне бы хотелось с вами побеседовать, чтобы лучше понять те печальные события, которые имели место в офисе компании лорда Мортимера…

Не дав ему договорить, Линда весело рассмеялась.

— Все адвокаты на одно лицо, вернее одинаково выражают свои мысли: Заумным языком, который дает им возможность скрывать истинные чувства. Вы, по-моему, не поняли. Я, мадам Эркюлье, в девичестве звалась Белиндой Ленкстон и прихожусь родной сестрой моему адвокату Элизабет Ленкстон, — передразнила она Тедди, лукаво на него посмотрела и продолжила уже нормальным тоном: — Тедди, спуститесь на землю и взгляните на нас, грешных, без адвокатской мантии, а заодно не забудьте заглянуть и к себе в душу. Лучше чистосердечно ответьте на мой вопрос: — Почему вы поссорились с Бетти?

— Может быть, вы сначала расскажете, почему напали на моих клиентов? Я еще не слышал вашей версии.

— Моей? Я думала, что Бетти все вам рассказала. Это все та злополучная записка… — Лицо Линды омрачилось, потом она, как бы отгоняя от себя мрачные мысли, запустила руки в свои роскошные волосы, подняла их кверху и надменно улыбнулась.