Губы Уорнфолда невольно поджались. Реакция Элизабет ему не понравилась. Он мог бы сразу сделать ей предложение, ради которого и пригласил ее на встречу, но, помня о странной смеси флегматичности и непредсказуемости, решил немного ее расшевелить, чтобы потом действовать уже наверняка и предстать перед ней в образе ангела-хранителя ее сестры. Ему во что бы то ни стало необходимо было выполнить свой план.

— Хорошо. — Уорнфолд небрежно откинулся на спинку стула. — Я хочу предложить вам следующую сделку: объект ревности вашей сестры не председатель совета директоров инвестиционной компании, а охранник. Мой клиент только оказался на месте преступления и предотвратил замышляемое вашей сестрой убийство. На ходе дела это никак не отразится. Со своей стороны я обещаю содействие в защите вашей клиентки. Вы еще только начинаете. Материальное положение вашей сестры не позволяет ей нанять опытного адвоката, поэтому моя помощь будет очень кстати.

— Вы хотите представить мою сестру грязной распутницей?

— А вы считаете, что постельное белье вашей клиентки, если вы будете отрицать ее связь с лордом Мортимером, будет более чистым? — ехидно спросил Уорнфолд и ядовито добавил: — Или вы хотите набить цену? Потребовать огромных отступных, чтобы потом ваша сестра могла безбедно жить? Даже вы, полупрофессионал, — Уорнфолд не удержался от шпильки, — понимаете, что вряд ли вашей сестре дадут большой срок. Состояние аффекта, психическая неустойчивость и другие подобные причины произведут неплохое впечатление на присяжных. Но не просчитайтесь! Могут всплыть некрасивые подробности, о которых вы очень хорошо знаете… — Он замолчал и внимательно посмотрел на Элизабет.

Молчала и Элизабет, пораженная его словами. Она была уверена, что все сказанное Уорнфолдом неправда, но смысл произнесенных им слов был таким гадким, что язык девушки отказался ей повиноваться и выразить свое негодование.

Уорнфолд истолковал ее молчание по-своему. Ему стало жаль ее. Если бы не Сара… Но сестре этого создания, сидящего напротив него и смотрящего на него взглядом, который способен сжечь пол-Парижа, если бы обладал способностью материализоваться, его предложение не нанесет никакого ущерба. И так ли невинна сама Элизабет? Ему ли не знать, какими коварными бывают женщины и как легко они маскируются под беззащитных созданий, которых все обижают. А мисс Элизабет Ленкстон — родная сестра мадам Эркюлье, в грязных делишках которой он абсолютно не сомневался. На всякий случай Уорнфолд дипломатично добавил:

— Поверьте, я не хочу обидеть вас лично, но мадам Эркюлье распущенная беспринципная особа.

Этого Элизабет стерпеть уже не смогла. Выдержка ее покинула. Она вскочила со стула, схватила стакан и выплеснула его содержимое в лицо Уорнфолда.

— Я же говорил, что ты подлец! — Пьяный посетитель за соседним столиком поднялся, медленно развернулся и выбросил руку вперед, целясь Уорнфолду в скулу.

— Бей его! — закричала Элизабет, но события приняли другой оборот.

В мгновение ока Уорнфолд оказался на ногах, рука невольного защитника Элизабет заведенной ему за спину, а сам поборник справедливости, равенства и братства — как его назвал Уорнфолд — с громким стоном повалился на стол.

Компания подвыпивших мужчин тут же окружила Уорнфолда, но не для того, чтобы выразить ему восхищение. Их симпатии были на стороне поверженного товарища. К тому же численное преимущество было явно на их стороне.

Но Уорнфолд не думал сдаваться. Он прямым нокаутом отправил одного из нападавших вслед за поборником справедливости, равенства и братства барахтаться на столе, который перевернулся и отбросил еще одного из их компании. Теперь уже трое мужчин лежали на полу кафе.

Элизабет бросилась в гущу дерущихся. Против кого она собирается действовать, она не знала и очень удивилась, обнаружив себя борющейся на стороне Уорнфолда. Она как пантера бросилась на мужчину, нацелившего свой кулак на адвоката, и вцепилась зубами ему в руку. Мужчина легко, словно муху, стряхнул с себя Элизабет, но она не растерялась: схватила с соседнего столика тарелку с омлетом и метким броском отправила в лицо одного из нападавших. Омлет оказался горячим. Мужчина взвыл, словно раненый бык, и рванулся к Элизабет.

— Урою, сучка, — заорал он.

Элизабет пригнулась, ожидая удара, но Уорнфолд быстро выдвинулся вперед, защищая ее. Он сделал обманный жест, противник с размазанным по лицу омлетом бросился на него и в ту же секунду словно птица пролетел над присевшей Элизабет.

— Вызывайте полицию! Что смотрите? — раздавались отовсюду крики.

Вдруг кто-то схватил Элизабет за руку и поволок к выходу. Она изогнулась, пытаясь вырваться, но стальные клещи, сжавшие ее ладонь, не разжимались. Тогда Элизабет напряглась и высоко подняла ногу. Узкая юбка затрещала, но она в пылу схватки не обратила на это внимания, а сосредоточила взгляд на ступне волокущего ее мужчины.

Выбрав момент, она со всей силой вонзила каблук в ненавистную ей ногу. Мужчина крякнул и выпустил девушку. Она бросилась бежать, но тут же была поймана. Рука мужчины вцепилась ей в воротник и притянула к себе.

Воротник блузки был выполнен в виде хомутика, и шея Элизабет оказалась в своеобразной удавке, душившей ее и мешающей ей закричать. Мужчина, видимо, почувствовал, что делает ей больно, и ослабил хватку. Элизабет встрепенулась, но, не успев сообразить, что с нею делают, ощутила себя схваченной в охапку и поднятой в воздух.

— Помогите, — заорала Элизабет что было мочи.

Тяжелая мужская ладонь закрыла ей рот, она тут же впилась в нее зубами, но мужчина не выпустил добычу и потащил ее куда-то. Через некоторое время Элизабет оказалась втиснутой в машину. Мужчина сел рядом.

Элизабет взглянула на обидчика.

— Это вы, мистер Уорнфолд… — растерянно протянула Элизабет.

— А кого вы ожидали увидеть, — в голосе Уорнфолда слышалась явная насмешка, — поборника свободы, равенства и братства? Вы же сражались на моей стороне. К моему удивлению, — добавил он и спросил: — Или вы в пылу битвы не разобрались, кого защищаете?

Элизабет хотела сказать, что помогала ему только из чувства справедливости. Она не выносит, когда на одного, пусть и неправого, набрасываются несколько человек. Тот француз, если бы он был рыцарем, должен был защищать ее один, не прибегая к помощи своих дружков. Но не успела Элизабет открыть рот, как Уорнфолд опять схватил ее в охапку, прижал к себе и припал к ее губам в поцелуе.

Руки Элизабет сжались в кулаки. Она замахнулась, чтобы побольнее стукнуть Уорнфолда, но непроизвольно опустила их ему на плечи и сомкнула вокруг его шеи. Губы Элизабет приоткрылись, и она ответила на поцелуй Уорнфолда.

Она прижалась к нему и почувствовала его неповторимый мужской аромат. Платиновый эгоист, подумала Элизабет и растворилась в поцелуе. Биение сердца отдавалось в висках. Что она делает? И с кем? — мелькнула и исчезла мысль. По телу пробегали волны дрожи. Она забыла, что мужчина, держащий ее в своих объятиях, враг, которого нужно остерегаться. Непонятная радость наполнила ее сердце. Застонав от удовольствия, она еще теснее прильнула к Уорнфолду.

Вдруг Элизабет почувствовала, что поцелуй прервался, и она, протестуя, снова потянулась губами к Уорнфолду, но в следующую секунду осознала свой поступок и задыхаясь откинулась на спинку сиденья.

— Почему, почему?.. — заикаясь, пролепетала она.

— Почему я вас поцеловал? — Он усмехнулся. — Не буду врать, что мечтал об этом моменте. Посмотрите в окно. Прибыла полиция, и я не хотел, чтобы они обратили внимание на быстро отъезжающую машину, — сказал Уорнфолд, плавно вливаясь в поток автомобилей на авеню Сен-Уен.

Элизабет стало стыдно. Поступок Уорнфолда имел самое прозаическое объяснение, а она в очередной раз поступила как последняя дура. Надо же было с такой готовностью ответить на инсценировку, устроенную Уорнфолдом, чтобы обезопасить их от полиции!

Тот, видимо, понял состояние Элизабет.

— Не расстраивайтесь. Для меня этот момент был самым приятным за все наши встречи. И потом я дрался за вас. Считайте поцелуй, который вы мне подарили, наградой герою.