— Думаете, я сам этого не осознаю? — Крис не спускал напряженного взгляда с прелестного девичьего лица. — Но ведь это вовсе не означает, что мы делаем что-то скверное, правда?

— Нет, означает! Конечно, скверное! Это всегда скверно!

Крис попытался снова дотронуться до нее. А Тиффани в это время сгорала от стыда за себя, за то, что не в состоянии преодолеть зов плоти. К тому же пугала та покорность, в которую ее ввергали ласки. И она, еще не чувствуя душевного противодействия, неожиданно для самой себя ударила Криса костяшками неплотно сжатого кулачка.

— Дожили! — Сильная рука попыталась ухватить ее запястье. Но девушка все продолжала бить его с отчаянной силой. — Все, хватит! Я все понял.

Он окинул Тиффани взглядом, определить смысл которого было выше ее сил. Ждала ярости, злости, даже пощечины — всего того, что было ей слишком знакомо по прошлому, но никак не предполагала подобного самоконтроля.

Черты лица Криса заострились; на скуле выделялась покрасневшая отметина от кулака.

— Вы считаете, я это заслужил? — Дотронувшись до саднящего места, Крис мрачно ухмыльнулся.

— Д… да! — сказала Тиффани, а сама ведь знала — нет, не заслужил. Но признаваться в своей неправоте ей совсем не хотелось.

— И в самом деле заслужил? — Он смотрел на нее в упор. — Будь по-вашему. Если вам приятно лгать себе и мне, извольте. — Крис пожал плечами. — Хотите, могу извиниться, если это поможет успокоить вашу совесть. И мы оба притворимся, будто я нечестно воспользовался своим преимуществом. А на самом-то деле вы желали меня ничуть не меньше, чем я вас.

— Не смейте так говорить! — совсем уже рассердилась Тиффани. Нервное напряжение наполнило слова искренним чувством. — Уходите! Немедленно уходите из моего дома! — И бросилась в свою крохотную спальню, с силой захлопнув за собою дверь.

Я его желала. Я его желала. Эти слова никак не выходили у нее из головы. Мучили, удивляли, но отделаться от них было невозможно.

Дрожащими пальцами Тиффани стянула с себя мокрый купальник, вытянула из ящика небольшого комода возле кровати попавшие под руку джинсы и хлопчатобумажную рубашку и натянула их.

— Я и сейчас желаю его, — в отчаянии прошептала Тиффани. Встреча с Крисом разбудила неведомые ей доселе чувства, и она ощущала лишь боль от неутоленного физического желания и стыд за него.

Он ушел. Слава Богу, ушел! Но как пусто после его ухода…

Как в трансе двигалась Тиффани в скромном пространстве своего жилища. Забралась наконец в кресло-качалку, стоявшее у печки, закрыла глаза, и тут же ее обступили воспоминания о прикосновениях Криса, об ощущении собственного ответного желания. Нет, думать об этом просто невыносимо! Губы еще хранили вкус его поцелуя, такого требовательного, крепкого, сладкого…

Что толку снова и снова переживать свой восторг и свой стыд? Хорошо хоть, у нее хватило здравого смысла остановиться, пока все не зашло слишком далеко. Тогда откуда это чувство пустоты? Почему ее подавляет ощущение чего-то несвершившегося?.. Почему ей вдруг стало так непередаваемо одиноко?

В полном отчаянии Тиффани вскочила с кресла, нацепив хлопчатобумажный тренировочный костюм, схватила с вешалки у двери свое старенькое пальто и вышла из дома.

На ночное небо выкатилась яркая луна. Стараясь сосредоточиться на чем-нибудь земном, Тиффани поплотнее запахнула слишком длинное для нее пальто и направилась через огород на небольшое соседнее поле. И козы ее, и цыплята были в полном порядке. Захлопнула дверцу курятника и глубоко вдохнула в себя свежий морской воздух. Как же болит голова! Странный и страшный день прожит; может быть, единственное, что сейчас нужно, — хорошенько выспаться. Утро принесет освобождение от тягостных мыслей. Может быть, у нее хватит здравого смысла, и она начисто забудет про этого мистера Кристофера Уолленджера…

Она обречена была на нескончаемые мысли об одном и том же, но случилось непредвиденное. Свет! Окно в «тюрьме» освещено. Никогда такого не было! Кто же набрел на заброшенный дом — нищие, странники, разбойники? Те, кто угрожают мертвому дому, угрожают и ее жилью, ей лично… Неужели грабители?

Тиффани стало не по себе. Она успела преодолеть самое трудное — тягу к людям, успела привыкнуть к уединению и даже научилась получать удовольствие от своего отшельничества. Была же у нее совершенно иная жизнь — шумная, бурная, в больших городах. Там ее окружали люди, которых она толком-то и не знала. И все ее, казалось, любили. Во всяком случае, уверяли в верности и преданной дружбе. Просто задохнуться можно было от навязчивых поклонников. И тут же вечный страх перед Джозефом. Она ушла от лжи и страха. Разве просто такое далось? Ох, нет, иногда наваливалась такая пустота, охватывало такое чувство отчаяния и одиночества, что выть хотелось. Но преодолела же! Научилась спокойно спать по ночам, не прислушиваясь к любому звуку извне, не боясь собственных страхов…

Тиффани открыла дверь своего домика и сняла со стены ружье. Духовое, но как настоящее. Все равно не удастся заснуть, пока она не узнает, что делается там наверху, в заброшенном мрачном доме-каземате. Какой он ни нелепый, но успел стать частью ее жизни. Кто посягнул на заброшенное здание, тот наверняка и ее потенциальный враг.

Тиффани опустилась на корточки с ружьем в обнимку. После карабканья по крутому склону дышать трудно. Прислушалась — все тихо. Только на берегу далеко внизу плещутся волны, да время от времени доносится крик совы. Свет шел из окон круглой башенки. Попасть внутрь дома — не проблема. Но надо быть осторожной. Вот выяснит, что там, и быстро домой.

В этой части здания крутые винтовые лестницы. Поднимаясь со ступеньки на ступеньку, Тиффани уговаривала себя быть спокойной, не нервничать. Те, кто ненароком оказались в чужом доме, знают его хуже, чем она. Пусть они боятся.

С ружьем наперевес она упорно двигалась вперед. Из-за неплотно прикрытой двери и шел свет, не такой яркий, как сначала казалось, но достаточный, чтобы было видно, куда идти. Послышался какой-то звук, пугающий своей загадочностью.

Главное, себя не обнаружить, но выяснить, что же тут происходит. И еще нужно притворяться, что ей вовсе не страшно. А на самом-то деле — страшно, и очень.

Разыгравшееся воображение рисовало ужасные картины. Вдруг там банда мафиози, терзающих свою жертву? Вряд ли… Может быть, просто одинокий пьяный бродяга? Или кто-то из прежних владельцев? Впору бежать восвояси, но девушка решила сначала увидеть хотя бы одну картину, исключающую все другие, самые невероятные. Но то, что на самом деле предстало перед ней, Тиффани никогда бы и придумать не могла!

Она смотрела, замерев, словно парализованная. Испытываемый ею шок был вызван не ужасом и не страхом, а глубочайшим возмущением. Даже больше — чувством жуткого унижения!

Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, что тут происходит. Или, вернее, вот-вот произойдет. Крис! И рядом некая особа… На полу в полном беспорядке валялись подушки и коврики. В углу комнаты — корзинка для еды, рядом керосиновая лампа и винные бутылки во множестве и разнообразии.

С самого первого момента ее встречи с Крисом стало ясно, что он завоеватель сердец, тому и посвящает свое время и свое роскошное тело. Что там говорить — конечно, он хорош. Избалован вниманием. Вот очередная победа ловеласа. Но почему появилось чувство, словно ее предали? Почему ей так скверно? Идиотка! Вообразила, что у нее на этого мужчину исключительное право? Ведь к этой ситуации, во всяком случае к его присутствию здесь, стоило быть готовой. Почему молчала интуиция, и какого дьявола она ушла из дома?

Тиффани, как загипнотизированная, не могла отвести глаз от лежавших на ковре двух тел. Он обнимал женщину, а та, счастливо хохоча, заглядывала ему в лицо. Сильные, ловкие руки мужчины чувственно блуждали по облегающей одежде дамы.

Вот влипла! Подсматривает за любовными утехами странных пришельцев. Она отпрянула от двери и стала на цыпочках спускаться по лестнице, чтобы исчезнуть как можно быстрее, пока ее не заметили. Только не хватало, чтобы Крис ее застал здесь!