— Пухленький, как пончик. Посмотрите, как заботливо сшита его одежда. Его мать наверняка сейчас места себе не находит, думая о нем.

— Тогда почему же... — недоуменно начала женщина-полицейский.

— Лучше найдите ее побыстрее, — перебила ее Джани. — Вот и все.

Она догадывалась, что в данном случае мать могла поступить так из-за чего угодно: размолвок с родней мужа, денежных затруднений. Возможно, она была одинока или ее оставил муж... А может быть, он просто совсем ей не помогал... Сказать было трудно.

Впрочем, через два часа мать удалось найти, и все кончилось к всеобщему удовольствию. Сытый малыш все это время мирно спал. И из-за этой истории еще одна суббота была потеряна!

В эту ноябрьскую субботу Джани спешила в детский дом без всяких непредвиденных вызовов. Она ехала, чтобы выполнить свое обещание, данное Рики Брейду.

По подсчетам Джорджа Форреста, щенку Рики теперь было не меньше шести месяцев. Джани получила лицензию на него и купила красивый поводок и ошейник, с выгравированными на нем именем пса — Джет — и адресом. Она пообещала Рики, что как-нибудь они возьмут с собой Джета на прогулку, чтобы он привыкал к ошейнику и поводку. И вот сейчас Джани стояла в уютной гостиной миссис Форрест, болтая с хозяйкой, пока Рики одевался наверху. Она воспользовалась случаем и спросила, успокоился ли мальчик после возвращения из дома миссис Прис.

— Щенок появился как раз вовремя, чтобы занять все его мысли, — уверила ее миссис Форрест. — Он ни разу даже не вспомнил о миссис Прис.

Сегодня Джани чувствовала, что в детском доме что-то не так. Это подсказывала ей странная скованность миссис Форрест. Куда подевалась ее обычная субботняя беззаботность?

— Мне не хотелось бы портить вам выходные, — призналась наконец, вздохнув, миссис Форрест в ответ на прямой вопрос Джани. — Это все наша Верити. Эта девчонка не дает покоя никому в доме. Такая маленькая и такая злая... Сегодня утром она нарочно бросила куклу в огонь. Я не успела ее оттуда выхватить. Слышали бы вы, как горько плакала маленькая хозяйка куклы! А Верити стояла рядом и насмехалась над ней. Я отправила ее в кровать... Ненавижу делать это, особенно в такой прекрасный день, как сегодня. Чувствую, с этой девчонкой мы успеха не добьемся.

— Сколько сейчас лет Верити?

— Пять с половиной.

— Ужасно, что ребенок так себя ведет! — Джани вздохнула. — Ей нужен свой собственный дом. Таким детям просто необходимо чувствовать, что для кого-то они единственные.

— Но как мы можем отдать ее приемным родителям? Она очень сложный, тяжелый ребенок... Только подумайте, что она может натворить!

— Могу себе представить!

— Она рассказывает другим детям, что ее мать в больнице — рожает еще одного малыша. В яслях, до того, как ее перевели к нам, была та же история.

Обе они, и Джани, и миссис Форрест, знали, что родители Верити погибли в автокатастрофе три года назад. Ей сказали правду, но девочка не желала в это верить и продолжала жить в мире фантазий. Джани считала, что, пока ребенок не придет в согласие с жизнью, от него ничего, кроме неприятностей, ожидать не приходится.

Миссис Форрест позвали на кухню, и Джани осталась одна, погрузившись в печальные мысли. Только сияющая мордашка Рики, бегущего к ней вприпрыжку со своим щенком, смогла рассеять эти мысли.

Они остановились возле поля и принялись обучать щенка выполнять команды «Рядом» и «Сидеть», не грызть свой поводок и не натягивать его. Через полчаса Джани была уже не уверена, то ли щенок у них на поводке, то ли они у него. Но, в общем, от этой веселой и шумной борьбы все трое получили удовольствие. Джани и Рики присели немного отдохнуть на каменном барьере. Щенок плюхнулся рядом с ними на траву и тут же уснул.

Внизу под ними сквозь ажурную сеть голых ветвей виднелись сверкающие на солнце окна шерстяной фабрики советника Хилла. Джани вдруг задумалась о детишках, работавших здесь сто лет назад. Их судьба таким мучительным бременем легла на сердце и совесть Джеймса Хилла...

— Смотрите! — восхищенно воскликнул Рики, указывая рукой. — Там ужасно огромный и таинственный дом среди деревьев! У него золотые окна!

Видно, мать-актриса научила мальчика говорить так красиво и передала ему свой волшебный дар видеть все по-особенному, не так, как все: то он охотится за грабителями, то видит в обычной фабрике таинственный дом с золотыми окнами...

— Кто там живет? — спросил Рики.

— Один важный человек, который любит детей, — ответила Джани.

Возвращаясь назад, они выбрали дорогу, ведущую мимо ворот «Милл-Хауса». Летом деревья полностью загораживали его, но сейчас было возможно разглядеть его величественный викторианский фасад, большие окна и стеклянную оранжерею сбоку. Дорога заворачивала за угол особняка, проходя мимо зарослей азалий, ракитника и золотой бирючины. Наверное, подумала Джани, они великолепны весной в цвету.

У ворот стоял домик привратника. Безрассудный щенок внезапно вырвался и поскакал по дороге. Рики принялся звать его назад, и тут внезапно откуда-то выскочил бежевый мастиф и понесся за незваным гостем.

Начался настоящий бедлам: большой пес лаял во все горло, щенок визжал, Рики неистово вопил. Издомика выскочили привратник и его жена и поймали мастифа. Потрепанный и взъерошенный щенок трясся на руках у Джани. У Рики был разорван рукав, кожа на руке содрана. Ссадина больно кровоточила. При виде крови мальчик побледнел.

— Ты очень храбрый, — утешала его Джани, безуспешно пытаясь перетянуть раненую руку носовым платком.

— Я привык сражаться за Джета! — звенящим голосом крикнул Рики. — Особенно когда ребята в школе обзывают его кривоногим уродом... — Он вдруг замолчал и испуганно уставился на автомобиль, только что свернувший в ворота.

Джеймс Хилл возвращался домой. Джани понимала, что выглядит абсолютной дурой. Испуганный Рики мигом спрятался у нее за спиной. Щенок же будто испарился. Вряд ли миссис Бриггс когда-нибудь попадала в такие неприятности! Что о ней подумает рассудительный и благоразумный мистер Хилл?

Но вопреки всем опасениям Джани Джеймс Хилл совсем не рассердился. Он даже настоял, чтобы они проехали на его машине к дому и обработали рану Рики.

Хозяин поднялся по ступенькам к входной двери. Джани и Рики робко трусили за ним. Едва войдя в дом, советник Хилл отправил молоденькую служанку на поиски домоправительницы.

Джани, стоя в холле на красивом турецком ковре рядом с вцепившимся в нее Рики, вдруг вспомнила, как Джеймс Хилл говорил ей, что им с домоправительницей очень одиноко в этом огромном доме. Она тогда представила его себе чуть ли не отшельником и даже стала жалеть! Теперь она поняла, какой была наивной дурочкой. Привратник и его жена, садовник, шофер, опрятная горничная в черно-белой униформе... нет никаких сомнений, что, кроме нее, есть и еще служанки, кухарка с судомойкой, ну и конечно же домоправительница. Потом у советника Хилла есть свои интересы, деловые и личные, гольф, работа в совете, множество знакомых и друзей... Как же могло случиться, что он на самом деле показался ей таким одиноким?

В открытую дверь она мельком увидела роскошно обставленную комнату. Тяжелые бархатные портьеры на окнах, причудливая хрустальная люстра, старинный ковер ручной работы — все здесь говорило о богатстве. Но больше всего Джани поразило то, что в «Милл-Хаусе» было целых три ванные! Просто невероятная роскошь! Особенно если сравнить их с крошечной и грязной ванной детского дома...

На первом этаже был туалет, куда Рики увели вымыть руки и обработать рану. Но, как оказалась, аптечка находилась наверху. Они поднялись туда и прошли в громадную ванную, сплошь отделанную полированным деревом в манере XVIII века.

Когда они, наконец, спустились, в библиотеке уже был подан чай. Занавески здесь были кремовые, по обе стороны камина стояли большие корзины с еловыми шишками, по смолистым поленьям весело прыгало пламя.

Джани принялась просить прощения за незваное вторжение во владения Джеймса Хилла, но он только улыбался в ответ.