Джани пришлось покривить душой. У мальчика был отец, и, вполне возможно, в один прекрасный день он появится и захочет забрать сына. Поэтому с усыновлением Рики по закону были сложности. Но появится ли когда-нибудь? Знает ли он вообще, где его сын и что с ним?

Единственное, что Джани знала об отце Рики, это его имя — Ричард Энтони Брейд, да профессию — инженер-строитель. Мать Рики, Велта Вивьен, малоудачливая актриса на третьих ролях, вышла замуж после нескольких дней знакомства. Немудрено, что из этого брака ничего путного не вышло. Видимо, Ричард Брейд придерживался традиционных взглядов на семью, а его новоиспеченная супруга не желала жертвовать своей карьерой ради кастрюль и пеленок. Так или иначе, но прожили они вместе всего полтора месяца. Затем произошел страшнейший скандал, после которого Велта покидала в чемодан свой нехитрый скарб и гордо удалилась. Об этом Джани узнала от бывших сослуживцев мистера Брейда.

Удрученный муж срочно завербовался на работу за границей и уехал. Велта же отправилась в турне вместе с труппой своего театра. Там она и обнаружила, что беременна. Понятно, что это ее совсем не обрадовало. Однако Рики все же появился на свет.

Дела его матери тем временем шли все хуже. Гастроли ее театра по провинциальным городишкам приносили одни убытки. Ей приходилось хвататься за любую возможность заработать — озвучивать передачи на радио, быть статисткой в кинофильмах, но денег это не приносило. Тяжелая полуголодная жизнь, метание по гостиницам, вечная погоня за куском хлеба, подкосили легкомысленную Велту Вивьен. Она опустилась, стала попивать и стремительно теряла свой единственный капитал — кукольную привлекательность. Ребенок был для нее тяжелой обузой, но все-таки она, видимо, по-своему любила его. Во всяком случае, Велта ни разу не пыталась избавиться от Рики.

Мальчик с первых дней жизни вкусил все прелести нищеты. Вечные скитания, голод и холод стали его постоянными спутниками. Так продолжалось, пока Велта не подхватила воспаление легких. Провалявшись несколько дней в жару, она умерла в грязной комнатенке одной из бесчисленных дешевых гостиниц, где прошла большая часть ее жизни. Рики остался сиротой.

За ребенком некоторое время присматривала добродушная хозяйка меблированных комнат. Она сказала ему, что мама в больнице, скоро поправится и заберет его. Когда миссис Бриггс нашла его там, он все еще не знал правды. Пришлось Джани взять это на себя.

Для Рики весть о смерти матери стала страшным ударом. Еще долго он продолжал вскакивать и страшно кричать по ночам. Временами Джани охватывала дикая ненависть к неведомому отцу мальчика. Но, с другой стороны, он, наверное, даже не знает о том, что у него есть где-то сын.

Рики не пользовался успехом у людей, желавших усыновить ребенка. Мрачный, молчаливый, замкнутый мальчик не располагал людей к себе. Даже мистер и миссис Форрест, служащие детского дома, которых обожали все ребятишки, не смогли завоевать его доверия. Одна только Джани по-прежнему верила, что найдется добрая душа, которая примет мальчика таким, какой он есть.

Месяц назад она решила, что нашла такую душу в опрятной, хозяйственной миссис Прис. Как же она ошиблась в ней...

— И в довершение всего, — продолжала обвинять Рики женщина, — этим утром, чуть только я отвернулась, он утащил банку сардин, которые я собиралась дать кошке!

Джани с трудом сдержала хохот.

— Знаете, все дети... — начала она, кусая губы, чтобы не засмеяться, — все дети не могут устоять перед лакомствами. Рики любит сардины, что же в этом такого? К тому же он попросил у вас прощения...

— Даже и не подумал! — заявила миссис Прис. — Я спросила, почему он это сделал, а он ответил, что просто хотел есть! И это после плотного завтрака! Мы его голодом не морим, уж поверьте мне!

— Уверена, что вы правы, миссис Прис, — признала Джани.

Разве может эта чистенькая, домовитая женщина, всю свою жизнь проведшая в опрятном, вылизанном до блеска домике, где кладовая ломилась от снеди, поставить себя на место мальчика, для которого голод был привычным ощущением, а простая банка сардин представлялась лакомством?

— Если для вас это настолько важно, миссис Прис, я могу возместить вам стоимость этой банки сардин.

Миссис Прис налилась краской.

— Вы думаете, дело в деньгах?! Нет, дело в принципе!

Она поджала губы так, что рот превратился в узкую щель. Джани спросила себя, почему она не смогла раскусить эту особу раньше. Ее чересчур аккуратный дом, дверные ручки, натертые до ослепительного блеска, газеты, расстеленные на полу при входе, чтобы никто, не дай бог, не оставил грязного следа... Пэт Каррингтон была права — все ошибаются, и она тоже.

И все же Джани не могла осудить эту женщину. Она даже жалела ее. Миссис Прис искренне хотела, чтобы в ее чистеньком, но безжизненном доме поселился ребенок.

Джани вздохнула:

— Мне очень жалко, что такое случилось, миссис Прис. Я поговорю с Рики. Возможно, я загляну к вам завтра днем или встречу его из школы...

— Вы заберете его сегодня же вечером! — рявкнула миссис Прис. — Мой муж не хочет держать у нас этого маленького воришку!

Глаза Джани вспыхнули.

— Я сама не позволю Рики у вас остаться! — вспылила она.

Да, здесь нужна была миссис Бриггс с ее терпением, спокойствием и мудростью. Джани вдруг вспомнила, что детский дом и так переполнен. На днях там поселили на время пятерых детей, родители которых попали в больницу с тяжелым пищевым отравлением, а сегодня утром она сама привела туда пятилетнего мальчика — его мать, иностранка, недавно родила второго ребенка, родственников у них в городе не было, и ей не к кому было обратиться. Ее муж, чернорабочий, с утра до ночи пропадал на работе и не мог ничем ей помочь.

Ладно, придется Форрестам снова устраивать Рики! В небольшом лазарете всегда стояла раскладная кровать. Правда, она уже почти развалилась от старости.

Миссис Прис встала. Немного поколебавшись, она сказала:

— Когда у вас появится более подходящий ребенок...

— У нас таких не будет, миссис Прис, — твердо ответила Джани. — Боюсь, нам придется вычеркнуть вас из нашего списка... Я попрошу миссис Бриггс связаться с вами по этому поводу, когда она вернется из Лондона. — Она взглянула женщине в лицо. — Видите ли, когда ребенок в обычных обстоятельствах разлучается со своими родителями на короткое время — из-за каникул или болезни, — никто не удивляется, что он расстраивается из-за этого. Дети, которые попадают под нашу защиту, чувствуют себя нежеланными, никому не нужными и беспомощными. Они не знают, что с этим поделать. Поэтому неудивительно, что они не могут себя вести как пай-ребятишки.

Но миссис Прис ее не слушала. Внезапно она заявила:

— Думаю, у меня лучше получилось бы с девочкой. Я старею, а в доме полно работы... Я взяла бы девочку-сиротку лет эдак девяти-десяти. Она работала бы по хозяйству и многого не требовала...

— Слава богу, таких у нас нет! — запальчиво крикнула Джани.

Миссис Прис покраснела и надулась как индюк.

— Не смейте меня оскорблять! — заявила она.

— Извините, не хотела вас обидеть.

Господи, думала Джани, по какой только причине люди не берут приемных детей! Вот недавно одна женщина выразила желание взять ребенка «для компании», потому что у нее умерла собака. Или вот такие, как миссис Прис, которые стареют и нуждаются в маленьком слуге, который безропотно бы исполнял всю тяжелую домашнюю работу. И как мало, к сожалению, тех, кто прежде всего, хочет заботиться о ребенке и любить его!

Джани бросила взгляд на часы.

— Я заеду за Рики в течение часа.

Миссис Прис замешкалась.

— Не думайте, что мы к нему придираемся... Может быть, вы смогли бы... — Она оборвала свою речь на полуслове и пулей вылетела из приемной.

Джани вернулась в офис. Там сидела маленькая, очень живая женщина. Она пила чай с Пэт Каррингтон. Девушка почувствовала приступ болезненной тревоги, похожий на ноющую зубную боль. Если и миссис Бутройд потерпела неудачу, она этого не переживет!