Они так быстро ехали вперед, что, когда машина внезапно влетела в глубокий сугроб, это показалось им обоим невероятным. Джеймс, выбравшийся на дорогу через багажник — перед машины застрял в снегу и дверцы не открывались, — вскоре обнаружил, что они въехали вовсе не в сугроб. На дорогу, полностью перекрыв ее, обрушилась небольшая лавина. Даже если бы им удалось каким-то чудом вытащить машину, ехать дальше было все равно невозможно. Он не стал обманывать Джани.

— Мы крепко застряли здесь до тех пор, пока на трассу не выйдет снегоуборочная техника. Хотя, судя по всему, им придется ударно потрудиться, чтобы очистить этот участок дороги. Вот черт! — проворчал Джеймс. — Хорошенький же путь я выбрал! — И, глядя на убитую горем Джани, добавил: — Не пугайтесь. Конечно, здесь тесновато и не особенно уютно, но у нас есть еда, машина нас согреет и обеспечит крышу над головой. Даже если новая лавина нас накроет, крыша должна выдержать.

— Я ни капельки не боюсь. — Джани бодрилась, но ее голос дрожал. — Но... но я даже не думала, что такое может случиться. — Она нервно сжала руки. — Не знаю, как мы объясним это! Мисс Саймон будет так беспокоиться! Она обязательно позвонит в полицию, вас начнут искать. А когда обнаружится правда, люди, наверное, станут смеяться и... и все переврут... Из-за меня может пострадать ваша репутация...

Джеймс Хилл странно взглянул на нее:

— Моя репутация?

— Знаю, это чепуха, — сказала Джани, краснея как вареный рак, — но сплетни — ужасная вещь! Они способны испортить вам карьеру. А в ратуше они просто плодятся как мухи! И откуда тамошние служащие только берут всю эту грязь, которую готовы вылить на каждого, да, на каждого человека! Это так низко...

— Мерзко, — согласился советник Хилл. — Этот вопрос мне следует обговорить с моим другом, начальником полиции.

Джани с подозрением поглядела на него:

— Вы опять шутите!

— Шучу? Уверяю вас, я говорю совершенно серьезно.

— Некоторые люди, — храбро продолжала Джани, — не обращают на это внимания. Но вы человек известный, и к тому же вы... вы такой...

— Образец викторианской добродетели? — иронически заметил он.

— Не совсем то. Ну, вы понимаете, о чем я.

— Я прекрасно все понимаю, — сдержанно ответил Хилл. — Так что для нас с вами единственный выход — пожениться как можно скорее.

— Нет! — испуганно воскликнула Джани. — Это совсем не то! Если я выйду за вас замуж, люди станут болтать еще больше... — Она замолчала, сконфузилась и спрятала лицо в ладонях.

— Вот видите, — тихо сказал Хилл. — Значит, остался единственный шанс спасти мою репутацию — организовать небольшой обман. Мы позвоним из первой же телефонной будки, до которой сможем добраться утром. Хотите шоколада?

— Шоколада? — Джани истерически засмеялась. — Вы думаете, я смогу есть, когда...

— Юная леди, — сказал Джеймс Хилл, — я мог бы героически уйти и замерзнуть в снегах, но я все-таки останусь здесь. И я собираюсь хорошенько подкрепиться! Так что и вам советую не валять дурака, а присоединиться ко мне.

Джани проснулась с первыми лучами рассвета и обнаружила, что спутника нет в машине. Девушка выглянула наружу. Советник Хилл орудовал лопатой — пытался откопать нос машины, заваленный снегом. Неизвестно, сколько бы ему пришлось еще возиться, не поспеши на помощь снегоуборщик.

Уже через час их автомобиль покатил на север. На улицах города еще горели фонари и дребезжали ящики с молоком, когда они, наконец, подъехали к ее дому.

— Сейчас первым делом залезу в горячую ванну и потом прямо в офис, — сказала Джани, — доделывать мой отчет комитету.

— А мне нужно заехать на фабрику, — заявил советник Хилл. — Я часто заглядываю туда в ночную смену, так что мисс Саймон не будет особо нервничать. Потом поеду домой и сразу же потребую яичницу с беконом.

Джани уставилась в ветровое стекло. В голове ее сейчас царила полная путаница. Но одно она сознавала твердо — по ее вине Джеймс Хилл будет вынужден лгать и изворачиваться.

Побагровев от внезапно нахлынувшего стыда, Джани отчаянно дернула дверную ручку и выскочила из машины, на ходу бормоча:

— Я... я должна поблагодарить вас за... за всю вашу доброту. И должна сказать вам... кое-что... Если вы думаете, что я... я влюбилась в этого Ричарда Брейда, то... это совсем не так!

Он вышел из машины.

— Тогда что, черт побери, вы делали в Шеффилде? Зачем морочили мне голову, заставляя подыхать от ревности?

Но она уже убегала от него по мрачной улице этого бедного квартала, мимо темных грязных домов, покосившихся оград, бродячих котов. Светало, фонари уже начинали гаснуть.

В этот день Джани и миссис Бриггс представили комитету проект сметы расходов на переоборудование «Милл-Хауса» под новый детский дом.

Советник Хилл сидел на своем обычном месте в конце стола, подпирая голову руками. Джани видела, что он выглядит до смерти усталым. Она глядела на него с нежностью. Ей так много хотелось ему сказать... но она не имела права слушаться своего глупого, чувствительного сердца. И Джани со вздохом вернулась к своему листку с записями. Внезапно ей в глаза бросилось имя Рики Брейда.

Она бесцветным голосом рассказала о своем посещении новой семьи мальчика, о их уютном доме. За ребенком там хорошо присматривают, сказала она. Его отец весной намерен жениться на мисс Норбус, так что у ребенка будет полноценная семья, с отцом, матерью и бабушкой.

— Значит, дело, наконец завершилось, — с удовольствием отметил председатель. — Да, Рики Брейд доставил нам немало хлопот. Должен сознаться, что я долго не верил в благополучный исход дела. Но будем надеяться на лучшее.

Лист с записями расплылся перед глазами Джани. Она до крови прикусила губу. Она не могла больше говорить, не могла продолжать, как ни в чем не бывало докладывать о следующем деле. Она чувствовала на себе тревожный взгляд Джеймса Хилла. Миссис Бриггс, сидевшая рядом с ней, быстро поднялась и сама спокойно продолжала их отчет:

— Новый случай, боюсь, относится к той категории, с которой мы, к сожалению, хорошо знакомы. Жена взяла нежеланного ребенка своей соседки, а муж требует от нее избавиться от малыша.

По этому поводу разгорелся бурный спор. Но Джани ничего не слышала, только сидела за плотной стеной, отгораживающей ее от всех этих людей. Она думала о Рики и о себе. Оба они так и останутся на всю жизнь людьми второго сорта. То, что они пережили, уже не зачеркнуть.

Следующий месяц был полон дел. К тому же старенькая машина Джани совсем развалилась, и, чтобы сдвинуть ее с места, приходилось предпринимать по-настоящему титанические усилия.

Однажды вечером, после тяжелого дня, полного бесконечных разъездов, она добралась, наконец, до офиса. Завернув за угол коридора, Джани заметила советника Хилла, только что прошедшего в противоположном направлении.

Пэт накрывала чехлом свою пишущую машинку, миссис Бриггс убирала бумаги в стол. Она внимательно выслушала отчет Джани о прошедшем дне.

— По-моему, я только что видела советника Хилла, — заметила Джани, стряхивая снег со своих перчаток.

— Да, он здесь, — кивнула миссис Бриггс.

— Нет никаких неприятностей?

— Неприятностей? — Миссис Бриггс непонимающе пожала плечами.

— Ну... никакого сообщения? — выдавила из себя вопрос Джани.

— А разве что-то ожидалось? — Миссис Бриггс предостерегающе поглядела на Пэт, которая собралась было открыть рот. Подумав немного, она сказала: — Советник Хилл уезжает на неделю.

— Он едет в Швейцарию? — краснея, спросила Джани. — Просто я случайно узнала, что некоторые его друзья уехали в Давос, вот я и подумала...

Миссис Бриггс казалась очень удивлена этим.

— Нет, — сказала она, — он едет по делам фирмы.

Джани поморщилась. Мысль о том, что она на самом деле ничего не знает о делах Джеймса, окончательно испортила ей настроение.

— Давос! — вздохнула Пэт. — Эх, уйти бы из этого проклятущего комитета да устроиться администратором в какой-нибудь фешенебельный отель в Альпах или, еще лучше, где-нибудь на Карибских островах. Кто-нибудь может мне сказать, почему мы так прикипели к этой тяжелой и неблагодарной работе? А еще климат, от которого просто жить не хочется!