— Ну, что вам сказать, сэр, — начал полковник, вежливо выражая свое сомнение, — если я правильно понял ваш вопрос, то могу вам сказать, что я воспользовался такой возможностью и сделал инвестицию, которая, как я считаю, будет весьма для меня выгодной. Да, сэр, и в денежном отношении, и в отношении приятного занятия.

— Полковник Блейлок, — вмешалась в разговор низенькая пожилая дама, потряхивая своими седенькими жиденькими кудряшками и улыбаясь Д. Пинкни Блуму, которому она хотела сама все объяснить, — так предан бизнесу. У него такой большой талант к финансам, рынкам и инвестициям, ну и ко всему такому прочему. Я думаю, мне ужасно повезло, что удалось сагитировать его стать моим спутником в этом путешествии всей нашей жизни, я всегда стремилась к таким потрясающим и при этом весьма полезным областям знаний.

Полковник Блейлок встал и отвесил учтивый поклон. Для большего впечатления от поклона не хватало только шелковых облегающих чулок, гофрированных манжеток и бархатного камзола.

— Практические дела, — сказал он, махнув рукой в сторону «промоутера», — это, если мне позволят такое сравнение, садовые дорожки, по которым мы идем на протяжении всей жизни, глядя по сторонам на цветы, оживляющие наше передвижение. И мне доставляет большое удовольствие проложить одну или две такие дорожки. А миссис Блейлок, сэр, одна из тех женщин высочайшего духа, чья миссия — это выращивание благоухающих цветов. Может, мистер Блум, вы слыхали строчки Лореллы, поэтессы Южных штатов. Под таким псевдонимом миссис Блейлок вносила свой вклад в прессу Юга на протяжении многих лет.

— К своему большому несчастью, — сказал мистер Блум с печальным видом понесенной безвозвратной утраты на своем открытом лице, — я, как и полковник, сам состою в этом бизнесе, связанном с садовыми дорожками, и у меня не было времени, чтобы нюхать цветы по их сторонам. Поэзия — это такая область, с которой я никогда не имел дела. Но, должно быть, это тоже приятно, весьма приятно.

— Ах, это такая возвышенная область — улыбнулась миссис Блейлок, — в которой обитает моя душа. Где моя шаль, мистер Пейтон, — с этих зеленых холмов задувает легкий ветерок.

Полковник вытащил из кармана сюртука небольшую накидку из кружевного шелка и заботливо укрыл ею плечи своей дамы. Миссис Блейлок вздохнула, весьма довольная, и направила свои выразительные, все еще такие ясные и по-детски невинные глаза на обрывистые холмы, которые медленно проплывали перед ними. Они были такими красивыми, такими величественными этим ясным утром, напоенным прозрачным воздухом. Казалось, они отвечали в полной мере пытливому духу Лореллы.

— Ах, мои родные горы! — словно во сне, шептала она. — Вы только посмотрите, как «зелень пьет солнечный свет из впадин и долин!».

— Знаете, свои девичьи годы миссис Блейлок провела среди гор Северной Джорджии, — сказал полковник, трактуя ее настроение Д. Пинкни Блуму. — Горный воздух, горные пейзажи уносят ее воспоминаниями к тем далеким дням. Холли-Спрингс, где мы прожили двадцать лет, — это равнина, ровная как стол. Мне кажется, что от долгого проживания там у нее испортилось здоровье, надломился высокий дух. Вот одна из главных причин устроенной нами перемены мест. Дорогая, не могла бы ты вспомнить те строчки, которые ты когда-то написала, стихотворение, кажется, называется «Горы Джорджии». Эта поэма была усердно размножена всей южной прессой и высоко оценена критиками Атланты.

Миссис Блейлок, бросив на полковника взгляд невыразимой нежности, несколько секунд повертела пальчиками серебряный локон, упавший ей на грудь, и вновь устремила свой взор на горы. Без всякого предисловия, подготовки или аффектации она начала читать свои строки восторженным, глубоко прочувствованным тоном:

— Великая поэзия, мэм, — восторженно произнес Д. Пинкни Блум, когда поэтесса закончила чтение своих стихов. Приходится лишь сожалеть, что я не занимался в нужной мере поэзией. Я ведь сам вырос среди гор, в сосновых лесах.

— Горы всегда зовут своих взращенных детей, — прошептала миссис Блейлок. — Я предчувствую, что жизнь вновь обретет свой розоватый оттенок надежды среди этих прекрасных гор. Пейтон, не будете столь любезны, не дадите ли мне глоточек смородинного винца? Путешествие, хотя оно и такое приятное, все же немного меня утомляет.

Полковник Блейлок вновь запустил руку в недра своего обширного сюртука и извлек оттуда черную шершавую бутылку с плотно подогнанной пробкой.

Мистер Блум тут же вскочил на ноги.

— Сейчас принесу стаканчик, мадам. Пойдемте со мной, полковник, принесем сюда маленький столик. Может, поскребем и обнаружим кое-какие фрукты на борту, чашку чая. Сейчас спрошу у Мака.

Миссис Блейлок, откинувшись на спинку стула, отдыхала. Вряд ли многие королевские придворные дамы умели держать себя с такой возвышенной грацией, как эта женщина, любимица Южных штатов. Полковник, с галантностью и усердием, достойными его ухажерства, и Д. Пинкни Блум, с его бойкостью, наполовину профессиональной, наполовину подсказываемой его давно забытыми, безымянными, но возрождающимися чувствами, оба, каждый на свой лад, оказывали внимание единственной даме. Бутылка со смородинным вином домашнего приготовления из Холли-Спрингс пошла по кругу, а Д. Пинкни становилось все больше известно о жизни пары в Холли-Спрингс.

Ему становилось ясно из бесед с четой Блейлок, что Спрингс пребывает в упадке. Треть населения уехала. Бизнес, а полковник был авторитетом в этой области, зачах. После внимательного изучения всех возможностей для приложения капитала он продал свою небольшую собственность за восемьсот долларов и вложил их в одно из предприятий, открывшихся здесь, в Окочи, о чем он вычитал в проспекте.

— Могу ли я осведомиться, сэр, — спросил мистер Блум, — в какую именно область бизнеса вы вложили свои монеты? Я слишком хорошо знаю этот город, так же хорошо, как и методы незаконного использования почтовых отправлений. Могу дать вам дельный совет, стоит ли игра свеч.

Д. Пинкни почувствовал какие-то добрые чувства к этим простодушным представителям ушедшей старины. Они были такие простые, непрактичные, не подозревающие никакого подвоха люди. Как он был рад, что у него не было кирпичика, выглядящего как настоящий золотой слиток, или «куклы» акций Западной серебряной копи бывалого малого. Ему не хотелось обманывать этих людей, которые ему так понравились. Но все же соблазн был слишком велик, чтобы ему долго противиться.