Поиск
СТАНСЫ К ЕЛЕНЕ [24]
Трирема легкая, по брызжущим волнам
когда-то несшая, в лазури чистой моря,
пловца усталого к родимым берегам:
вот красота твоя, не знающая горя.
И я ведь был пловцом. И ты, моя Наяда,
меня спасти от бурь мне послана судьбой.
И золото кудрей, и мрамор твой живой
мне сделали родным забытый мир Эллады.
И Рим, великий Рим — мне сделался родной.
О, ты зовешь меня! Я вижу яркий свет:
зажжен светильник твой; в твоих очах привет.
Статуя дивная, мои мечты лилея, ты там
стоишь в окне… О радость! о Психея
страны, которой нет!
К ЕЛЕНЕ [25]
Мне красота твоя, Елена, —
Никейских странствий корабли…
Они к отчизне вожделенной
Пловца усталого несли
По волнам до земли.
Я плыл сквозь шторм, мечтой томимый:
Наяды взор, античный лик…
Влекомый им неодолимо,
Я славу Греции постиг
И грозное величье Рима.
Ты, в нише у окна белея,
Сжимаешь, статуя над мглой,
Агатовый светильник свой.
Там родина твоя, Психея,
Там край святой!
К ЕЛЕНЕ [26]
Елена, красота твоя
Мне — словно парус морякам,
Скитальцам, древним, как земля,
Ведущим корабли в Пергам,
К фригийским берегам.
Как зов Наяд мне голос твой
Звучит за ропотом глухим
Морей, ведя меня домой,
К сиянью Греции святой
И славе, чье имя — Рим.
В алмазной раме у окна
Вот ты стоишь, стройна, как взмах
Крыла, с лампадою в руках —
Психея! — не оставь меня
В заветных снах!
К ЕЛЕНЕ [27]
Елена, красота твоя,
Как челн никейский, легкокрыла,
К морям благоуханным я
Плыву в отцовские края! —
Ты древность для меня открыла.
Твои античные черты
С игривой прелестью Наяды
Для нас классически чисты:
К величью Рима и Эллады
Скитальца возвращаешь ты.
Тебя я вижу в блеске окон
С лампадой в мраморной руке,
И гиацинтовый твой локон
Созвучен певческой тоске
О райском далеке.
ИЗРАФЕЛ [28]
…А так же ангел Израфел, чье сердце
лютней звучит, и голос его сладчайший
из голосов всех созданий Аллаха.
Есть в небе дух Израфел,
«Чье сердце лютней звучит»,
И никто так не пел,
Как поет Израфел:
Пенье звезд умолкает, и блеск их бел,
Чтоб восторгом звезд небосвод пламенел, —
Так легенда гласит.
В недрах тишины
Звук возник,
И алеет лик
Влюбленной луны.
В красных отблесках безмолвно
Застывают стрелы молний,
И Плеяды, семь сестер,
Слышат, как звенит простор.
И хоры звезд ночами
Спешат поведать миру,
Что из созвездья Лиры
Дух исторгает пламя.
Он звездных струн перстами
Касается, звеня,
И плещет над струнами
Живой аккорд огня!
Израфел живет в лазури,
Там, где мудрость бесконечна,
Где любовь — единый бог,
Где, горя красой извечной,
Льют на землю взоры гурий
Света звездного поток.
Бард небесный, Израфел,
Лучший в мире ты по праву:
Песнь бесстрастную презрел!
Лавры — вечный твой удел,
Ибо мудрых песен слава
В том, чтоб голос пламенел!
Если полон мудрой страсти
Ритм пылающих аккордов, —
Горе, радость, боль и счастье
Слиты вместе в пенье гордом!
Пой, Израфел, чтобы звезды молчали,
В небе властвуешь ты!
А в мире радости и печали,
Где цветы — всего лишь цветы,
Тень песен, упавшую с высоты,
Мы солнечным светом назвали.
Но если бы выпал мне, о Израфел,
Твой горний удел,
Тебе же — удел земной,
Ты бы дольних песен моих не пропел,
А я бы смелей, чем ты, звенел
Небесною струной.
ИЗРАФИЛ [29]
…И ангел Израфил с лютней-сердцем
и с голосом изо всех славящих Аллаха
наисладчайшим.
Пребывает ангел в высях
«С лютней-сердцем». Се — Израфил.
У него на устах
И в его перстах —
Песнь, настолько прекрасная, что в небесах
Гимны звезд замирают, ликованье в мирах,
Чуть Певец возгласил.
И, взойдя в зенит,
Полная луна
Пеньем прельщена —
Блаженное, звенит,
Переливаются рулады, —
И встают Плеяды,
Рдея, — божьи чада,
Семь из мириады.
И молвит звездный хор,
И вторит голос лун,
И зрит небесный взор:
Певец персты простер
Над Лирой, вечно юн, —
И вспыхнул метеор
Напева стройных струн!
Там Израфил поет,
Где мудрость воскрылила,
Где Бог в любви живет,
Где гурий красота
Сиянием светила
Над миром разлита.
Божественный Певец!
Ты прав, отринув холод
Бесчувственных сердец.
Тебе вручен венец!
Ты чист и вечно молод!
Ты победил, мудрец!
Плачь, смейся, пламеней!
Пройди надмирным лазом
Сквозь лабиринт страстей
Туда, где правит Разум, —
Охваченный экстазом!
Ты — светоч неземной,
А мы, увы, земляне —
Обречены заране
На смерть. Наш блеск дневной —
Тень твоего сиянья.
И все же, Израфил,
Когда б Аллах судил
Тебе — петь людям, мне — взмыть в космос твой,
Ты б, ангел, счастьем не затмил
Певца тоски земной,
А мне б — достало дерзких сил
Звенеть небесною струной.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: