Газета сообщала, что Франция держит себя очень двусмысленно, и Людовик XVI разрешил своим офицерам сражаться в американских отрядах против англичан. Поэтому каждый верноподданный бритт должен спешить под знамена короля Георга III. Военный флот будет увеличен и укомплектован молодой дельной командой, чтобы обезвредить американских каперов, угрожавших английской торговле. Добровольцам гарантировались высокая плата, богатое жалованье и хорошее обращение, и таким образом им открывалась блестящая карьера.

Том горько рассмеялся:

— Хорошее обращение? Собачья еда и девятихвостая «кошка»! Блестящая карьера? Горячка и чума, порох и свинец! Кто выживет, тот обратится в какую-нибудь развалину, а богатого жалованья едва хватает на трубку табака! У кого есть жена и дети, тот может со спокойной душой отправить их за подаянием. А ведь Англия утопает в богатстве! Вы сами видели, мисс Эмма, как лорды купаются в золоте. Они говорят громкие слова о любви к отечеству и народной гордости, сами же остаются нежиться в постелях. Ну только меня-то им не поймать на эту ложь! Этого не удастся самому капитану-вербовщику со всей его хитростью!

— Капитану-вербовщику? — удивилась Эмма, впервые услышавшая это слово. — Что это такое, Том?

Том объяснил ей. Никто не хочет идти добровольно на флот, и людей берут силой: какое-нибудь судно назначается вербовочным, а его капитан — капитаном-вербовщиком. Таким судном в данный момент является фрегат «Тезей», капитаном которого назначен хитрый и жестокий сэр Уоллет-Пайн. Люди капитана-вербовщика нападают среди бела дня на улице на парней, которые покажутся им подходящими, и тащат их на — судно. Там их начинают охаживать ромом и плетью, лаской и угрозами, пока завербованные не скажут «да» и не принесут присяги. А до того, что у несчастного парня старик отец, беспомощная мать или жена с детьми, им нет никакого дела. Лорды адмиралтейства отлично знали, что они делали, когда капитаном-вербовщиком назначили сэра Уоллет-Пайна. О, это ужасный человек! Он не стесняется врываться ночью в дом и вытаскивать из постели человека, который покажется ему годным. Уж этот везде найдет свою жертву, и с ним ничего не поделаешь, так как на его стороне закон!

— Но если это так, Том, то ведь опасность грозит и тебе тоже! — со страхом сказала Эмма. — Не лучше ли тебе оставаться на своем судне, а то еще на тебя нападут по пути ко мне.

— Не беспокойтесь, мисс, — смеясь, ответил Том. — Я придумал хорошую штучку. Хотите посмотреть?

Он скинул куртку с левого рукава, заправил руку за матросскую рубашку и сразу превратился в безрукого инвалида.

— Так ты разыгрываешь из себя калеку, Том? — спросила

Эмма, смеясь.

— Да, и не думаю, чтобы в этом виде я мог показаться подходящим вербовщикам с «Тезея»… А вот на последней странице газеты найдется кое-что для вас, мисс Эмма! Не прочтете ли?

Эмма перевернула газету, и ее взгляд упал на жирно отпечатанную строку: «Ромео и Джульетта». Мистер Джибсон, директор театра «Авенский лебедь» в Гринвиче, анонсировал представление знаменитой трагедии в пользу семейств павших моряков. Для отдельных ролей ему требовались хорошие актеры и актрисы.

— Может быть, это пригодится вам, мисс Эмма? — спросил Том. — Ведь вы не раз выражали желание попробовать себя на сцене!

— Для начала это было бы недурно. Быть может, я смогу пробиться далее и не буду тебе больше в тягость.

Лицо Тома густо покраснело.

— Но ведь вы не думаете, что я из-за этого… Вы мне не в тягость… Только… я заметил… маленькая комната и тихая жизнь… вам этого не надолго хватит… да и если вы хотите стать актрисой…

— Несколько недель тому назад ты не мог достаточно на хвалить мне тихую жизнь, Том, а теперь ты хочешь снова выбросить меня в водоворот?

— В водоворот? Но ведь…

— Ты скрываешь от меня что-то!

— Что мне скрывать?.. Ну да, конечно!.. Мало ли что может случиться?.. Наше ремесло небезопасно… Тогда вы снова останетесь одна и без поддержки…

— Прежде ты не боялся воды и ветра, Том! Нет, ты не хочешь открыть мне всю правду, но, кажется, я и сама угадала ее. Ты не чувствуешь себя в безопасности от капитана-вербовщика? Боишься, что твой обман с рукой выплывет наружу и ты попадешься к ним? Так ли это, Том?

Он смущенно засмеялся:

— Да ведь они уже давно шныряют около меня. Уже два раза перед этим домом мне попадался долговязый боцман, он хочет выследить меня.

Эмма побледнела и крепко ухватилась за руку Тома.

— Ты должен уехать отсюда, Том, совсем уехать, вернуться в Дыгольф! Там ты знаешь каждый уголок, и рыбаки помогут тебе спрятаться.

— А вы, мисс Эмма?

— Я должна остаться здесь, Том: ведь ты знаешь, что иначе невозможно.

— Да, человек может делать только то, чего хочет его сердце. Но и я… я только тогда найду в себе силы уехать отсюда,

когда вы будете пристроены.

— Я завтра же пойду к мистеру Джибсону!

— Завтра воскресенье, и я мог бы пойти с вами, чтобы посмотреть, что за человек Джибсон. Вы позволите мне это, мисс Эмма?

Девушку тронула эта нежная заботливость, и она дала ему согласие. Затем Том заправил руку и ушел.

Эмма видела, как он пристраивал нож к брючному поясу, и ею овладел страх. А вдруг на него нападут?..

Она высунулась в окно и прислушалась. Но все было тихо; только звук удалявшихся шагов Тома нарушал ночную тишину.

Прежде чем войти в сад «Авенского лебедя», Эмма еще раз обернулась на улицу. Она боялась нападения вербовщиков. Но ничего подозрительного не было видно; кругом царило воскресное спокойствие. Улица была пустынна; только какой-то мужчина в низко надвинутой на лоб шляпе шел из города, изредка останавливаясь, чтобы бросить в поле палку, которую ему сейчас же приносила обратно юркая и веселая левретка.

Эмма успокаивающе улыбнулась Тому, и они вошли в сад. Под навесом сидела высокая дама и вязала чулок. На ней были надеты массивная золотая цепь и большие золотые часы, пальцы были усеяны кольцами со сверкающими камнями, а на тщательно причесанных волосах красовалась величественная наколка из перьев.

— Что вам угодно? — спросила она, с интересом осматривая Эмму. — Я — миссис Джибсон, хозяйка… Роль в «Ромео и Джульетте»? Сожалею, все разобраны. Очень жаль! Вы так красивы, дитя мое! Как вас зовут?

— Эмма Лайон, мэм.

— А этот господин? Он тоже хочет роль? Но ведь у него только одна рука! Ваш брат, мисс Лайон?

Том немного смутился:

— Двоюродный, мэм! Меня зовут Том Кидд. Мисс Эмма находится под моей защитой.

Миссис Джибсон слегка улыбнулась:

— Отлично, сударь! Молодая девушка очень нуждается в этом в Лондоне; я признаю это. И мистер Джибсон тоже

признает это. Мистер Джибсон — человек с твердыми нравственными правилами, большая редкость в театральной жизни. В этом отношении вы могли бы быть совершенно спокойны, мистер Кидд. Но, как сказано, все женские роли разобраны, и, хотя мисс Лайон, может быть, оказалась бы лучшей Джульеттой, чем та дама, которая уже приглашена, все-таки теперь ничего нельзя поделать. — Она заметила левретку, бурно ворвавшуюся в сад, и сейчас же встала: — Извините! Пришел посетитель, которого я должна принять.

— Мисс Эмма примирилась бы даже и с маленькой ролью, — просительно сказал Том. — Она хочет стать актрисой и ищет возможности начать.

Миссис Джибсон нетерпеливо повела бровями и сказала, указывая рукой на дверь дома:

— Если вы мне не верите, то спросите самого мистера Джибсона. Он в театральной конторе. Но и он не скажет вам ничего иного.

Она поспешно направилась по аллее ко входу, у которого, полуотвернувшись, стоял посетитель, видимо колебавшийся, войти ему или нет.

Мистер Джибсон стоял у конторки, за которой почти не было видно его крошечной фигурки. Когда Эмма высказала ему свое желание, он так высоко поднял брови, что они совершенно исчезли под его тщательно причесанными волосами.