– Спасибо.

– Но с помощью десяти звуков она выражает сорок разных… состояний. Хозяин должен научиться их понимать. Например, лает ваша любимица. Вы кричите на нее, требуете прекратить. Но самое интересное, – Кирилл сощурился, – человеческий крик похож по тональности на собачий лай. Поэтому песик верит, что его добрый хозяин помогает ему в праведном деле – например, отогнать другую собаку, курицу или прохожего.

– Ага, и лает еще громче, – сказала Ольга.

– Верно.

– Но есть собаки, которые вообще не лают. Я читала.

– Есть. Африканские басенджи, к примеру. Они вообще не лают.

– Мне такие не нравятся. Это все равно что жить рядом с немым, – поморщилась Ольга.

– С собакой можно договориться, она не будет лаять, если вам не нравится.

– Правда?

– Истинная. Ее надо научить лаять по команде. Я думаю, у вас получится, – сказал он. – Но, Ольга, мы всё о собаках, увлеклись и ушли от главного. Посылка!

– Ах, – сказала она, – я и забыла про нее.

Кирилл Николаевич бросил на Ольгу быстрый взгляд, словно прикидывал, какое лицо будет у этой приятной женщины, когда она получит то, что он сейчас ей отдаст. Вот уж никак не ожидал, что придется выполнить эту миссию вместо Андрея. Но его тоже можно понять – лететь сюда, бросив все дела, которые так хорошо пошли, только ради того, чтобы… Да и деньги здесь, у него. В общем, дело это выпало ему.

Он подошел к сейфу, набрал код и вынул светло-коричневый конверт, в котором присылают по почте иностранные журналы.

– Это вам, Ольга. Но… простите, конечно, вы можете мне показать… паспорт?

– Что? – удивилась она. – Паспорт? Да, конечно.

– И еще… я попрошу вас написать расписку, что вы получили… это.

– Расписку? – изумилась Ольга, принимая пакет. – Хорошо. – Она полезла в сумочку за ручкой.

– Не трудитесь. Все есть – и бумага, и перо.

Он подвинул ей и то и другое, он приготовил это заранее.

Ольга почувствовала, как в горле запершило, она закашлялась. Когда передают пустяк с оказией, никто не требует расписок.

– Спасибо. – Она кивнула, прижимая пальцами пакет.

– Пересчитайте, – тихо сказал Кирилл Николаевич.

– Пере… перечитать? – удивилась она. – Но я ничего не прочитала.

– Нет, – поправил он, – я прошу вас пересчитать.

– Ах, простите, я не расслышала. То есть расслышала, но… думала, что ошиблась, – бормотала она. Пальцы дрожали, когда она открывала конверт. Она заглянула внутрь и закрыла его. – Что это?

Кирилл молчал. Он наблюдал за ней. Андрей просил его задать женщине несколько вопросов, чтобы убедиться, нет ли ошибки. Та ли Ольга Ермакова, которой Юрий Орлов просил отдать деньги. Изучая животных, дрессируя собак, он понял, что истину можно понять без слов.

– Нет. Это ошибка. – Ольга отодвинула пакет, как будто в нем лежало что-то такое, на что она не собиралась даже смотреть.

– Нет, Ольга, это на самом деле вам. Я прошу вас пересчитать и дать расписку.

– Я не понимаю… – Лицо ее стало бледным, почти как волосы.

Кирилл Николаевич вздохнул.

– Не я должен был отдать вам эти деньги, – тихо сказал он. – Не тот, кто мне поручил это сделать.

– А… к-кто? – прошептала Ольга. Она уже знала кто.

– Юрий Орлов, – сказал он и увидел, как много синевы в ее глазах и сколько печали. Это она, глаза не могут стать такими за одну секунду, если ничто не связывало бы ее с Юрием Орловым. – Эта посылка от него. Вам.

– Он… жив?

Ему показалось, синева выцветает от секунды к секунде. Как увядает василек ближе к осени. Она повернула голову, и очки с ультрафиолетовой защитой снова подсинили глаза.

– Сожалею, но нет.

Плечи Ольги опустились.

– Тогда…

– Он заработал их для вас. Считайте, – настаивал Кирилл Николаевич.

Ольга вынула пачку, принялась перебирать пальцами зеленые бумажки. Она делала это достаточно умело, потому что в турфирме ей приходилось держать в руках деньги.

Она назвала сумму, от которой ей стало не по себе.

– Он столько… прислал? Так много?

– Нет, это с процентами, Ольга. Потому что пока вас искали, я пользовался ими. Мы вас ищем давно. Мне были отданы деньги под определенный процент. – Он не сказал какой, а она не спрашивала.

– Но как вы меня нашли? – спросила она.

– Это… в общем, это уже не важно, верно? – Он широко улыбнулся.

Ольга знала, что улыбка такой щедрости – жирная точка в разговоре.

– Конечно, это не важно, – сказала она и подвинула к себе бумагу.

Кирилл продиктовал текст, понимая, что сейчас Ольга и фразу не составит. Она списала данные своего паспорта, поставила подпись и отдала Кириллу Николаевичу.

– Благодарю вас, – сказал он. – Вы же понимаете, это для порядка.

Ольга кивнула:

– Понимаю.

– Я попрошу, чтобы вас отвезли домой с деньгами и собачкой.

– Да, кстати, а собачка? – спросила она.

– Она уже в машине, – ответил Кирилл. – Ждет вас.

– Но я не… – начала Ольга, вставая со стула и прижимая к себе черную кожаную сумку.

Модная, отметил Кирилл. С двумя молниями. С такой же приехала к нему в последний раз подруга. Сказала, что купила в «Калинке-Стокманн» на Смоленке. И смотрела на него так, как будто он обязан был восхититься.

– Поверьте, я знаю, это ваша собака. Черный ризеншнауцер, полгода, зовут Диля. Все бумаги при ней. Грациозная, здоровая, веселая. Она – ваша, – повторил он. – Если что – мой телефон у вас. Никаких проблем. На все вопросы есть ответы.

Ольга шла за Кириллом, прижимая к себе сумочку. Он открыл дверцу «десятки» цвета мурена, указал Ольге на заднее сиденье. Там уже была Диля. Она тявкнула, Ольга улыбнулась и протянула к ней руку.

Кирилл сказал водителю Ольгин адрес и захлопнул дверцу.

– Так вы хотите на море? – переспросила Марина, все еще не в силах прийти в себя от удивления. Любовь Николаевна Максимова, жена генерала-родственника, сама приехала в турагентство. Прежде она просто звонила, а Марина готовила документы. Через их агентство Любовь Николаевна ездила в Италию, во Францию. Марина помнит, что Максимовы вдвоем отдыхали в Испании, на островах. Но тогда всеми бумагами занималась Наталья Дорошина.

– Хочу на море, – кивнула Любовь Николаевна.

– Без Михаила Михайловича? – спросила Марина, все еще не оправившись от удивления.

– Без. Он не умеет отдыхать на пляже. Если его только зарыть в песок по шею. – Любовь Николаевна улыбнулась.

Марина засмеялась:

– Узнаю родственника – мой муж тоже. – Она наконец почувствовала, что оправилась от удивления. И, как всякая проницательная особа, привыкшая иметь дело с людьми, догадалась, что появлению Любови Николаевны есть причина. Вряд ли она хочет о ней рассказывать, но что-то заставило ее выйти из дома. Иначе – сняла бы трубку и позвонила. Марина сама забрала бы у нее документы и принесла готовый пакет. Летите к морю, уважаемая!

– Твой тоже? – спросила Любовь Николаевна, но удивления в голосе не было.

– Да. – Марина махнула рукой. – Рыбалка, воблеры-моблеры. – Она поморщилась. Ольга ушла, Наталья успокоилась, но слово «мобинг» и «моблер» накрепко засели в голове.

– В общем, пора бы перестать удивляться, особенно мне. – Любовь Николаевна усмехнулась. – Мужчины – это особый биологический вид.

– Что-то с Михаилом Михайловичем? – не удержалась Марина.

– С ним? Не-ет, я поняла его давно, что-то удивляет до сих пор, конечно, но я быстро нахожу объяснение. К тому же мы люди одного поколения, знаем слова-пароли. – Она вздохнула. – Я полагала, что знаю их и сейчас, новые. Все-таки сыновья, молодые коллеги на работе. Но оказывается, наш романтизм пора похоронить.