– Именно, – кивала Тоша с некоторой надменностью. Лесть – ничья – уже давно не действовала на нее. Но трогала, это точно. – Понимаете, Наталья Михайловна. – У них так давно повелось: Тоша и Наталья Михайловна, хотя по возрасту должно быть наоборот – Тоша старше приятельницы, но насколько – даже для подруги тайна. Она не хотела и не могла называть Тошу Антониной Сергеевной, потому что сразу утрачивалось кое-что особенное – она могла произносить в разговоре с другими: «Тоша мне говорит». Едва ли кто-то усомнится, что речь идет о человеке по имени Антон. О мужчине. А это иногда очень важно для имиджа.

– Запахи, – уверяла Тоша, – призывают на уровне подкорки: купить, купить, купить… Купить у вас путешествие, понимаешь?

Еще бы нет, фыркнула Наталья Михайловна. Только об этом она и думает.

– Вот что важно еще. Интерьер, – продолжала Тоша. – В спокойных тонах. Освещение. Вы должны его поменять. Заставьте клиента моргать вдвое реже, чем обычно, он почти впадет в транс, при этом ему легче внушить то, что хочется тебе. В воздухе распылить ароматизаторы. Пускай он ощутит запах моря, легкую свежесть водорослей, в конце концов, буклеты и те можно пропитать ароматами. Разные – по-разному. Если буклет о морском круизе – сама знаешь, чем. Если это дорогое путешествие в Европу – трубочный табак, дорогой выделки кожа, коньяк.

– А если клиент хочет в Голландию, на конопляный фестиваль, то марихуаной? – засмеялась Наталья Михайловна. Она наткнулась на информацию, что есть даже такие поездки. Пробовать разные сорта конопли.

Тоша улыбнулась:

– Конечно. Но я не думаю, что это ваш профиль.

– Нет-нет, просто я вспомнила.

– Между прочим, всем тем, что я рассказываю, пользуются тоталитарные секты. Никто крепче их не подчиняет волю человека той задаче, которую ставит. Проверено.

Раздалась трель звонка. Наталья Михайловна вздрогнула и схватила трубку:

– Алло? Наталья Михайловна!

Тоша.

– Рада слышать. Очень. Как доехали?

– Доехала отлично. Но дело в другом. – Наталья Михайловна подобралась. – Твоя новая девушка, та, которая вместо Ольги, как думаешь, понравится Виталию? Он совсем от рук отбился.

Наталья Михайловна едва удержалась, чтобы не засмеяться. Нет уж, дружба дружбой, а личный покой врозь.

– Боюсь, не в его вкусе, Тоша. Ну совсем нет.

– Я рассержусь. Ты подумай. Не хочу. После Ольги у него была одна из Питера, меня это ужасно напрягало.

– Обещаю поискать, – пообещала Наталья Михайловна, а про себя подумала – никогда больше не сделает она такого подарка своим подчиненным. Не сядет у нее перед носом никто моложе ее. Она уже наняла даму на место Ермаковой – ей пятьдесят шесть лет.

– Жду, – сказала Тоша и отключилась.

Наталья Михайловна почувствовала, что нынешняя суббота удалась. Она сунула ноги в садовые галоши и пошла посмотреть, как чувствуют себя огурцы под пленкой. Она выращивала их каждый год. Перекупщики наведывались, спрашивали, почем и сколько она им отдаст.

Склонившись над грядкой в привычной для любого огородника позе, она вдруг спросила себя: а почему до сих пор не угостила эту семейную пару – перекупщиков травяным сбором, тем, что мастера по водоснабжению?

Она выпрямилась. Угостит. Как только огурцы созреют. Значит, цена будет еще та!

В почтовом ящике Ольга нашла белый конверт. Открыла его и вынула приглашение. Ее хотели видеть на приеме по случаю открытия филиала хорошо известного ей магазина одежды, в который она приносила свои галстуки. Прием на лужайке перед магазином, форма одежды – удобная.

Она пожала плечами – почему бы нет? Прокатится по крайней мере. Теперь у нее есть машина – черненький «гетц». Она нашла автомобильные курсы, полудетский навык быстро вернулся, Ольга сдала экзамены с первого раза, чем удивила своего учителя. Но когда он узнал, что она занималась спортом, успокоился – координация, реакция, настойчивость и сообразительность оттуда. Бесстрашие тоже.

Она свернула с Кольцевой дороги и уже от поворота увидела полосатый тент, он, казалось, закрыл полнеба. Широко гуляют, усмехнулась она.

Припарковалась рядом с большой белой «октавией», вошла в магазин. В широкое окно увидела то, что скрыто от посторонних глаз, – бесконечные, уходящие почти за горизонт столы, уставленные едой. Запахи залетали и в сам магазин, что ей не слишком нравилось. В таком магазине, как этот, должно пахнуть кожей, слегка – трубочным табаком и деревом.

Она огляделась. Увидела свои галстуки, но не подошла к ним. Они уже не ее, они живут своей жизнью, сами устанавливают контакты. Для них тоже жизнь от встречи к встрече. Пока кто-то не заберет их с собой.

Ольга увидела свое отражение в зеркале. Нормально, похвалила она себя. Заметила и тех, чьи глаза провожают ее, но она научилась смотреть сквозь них. Подошла к полкам с обувью. А это что? – удивилась она и протянула руку к… валенку.

– Это не ваш размер, – услышала насмешливый голос.

Она обернулась и увидела мужчину. Он был в светлых брюках, в рубашке в крупную клетку и жилете с множеством карманов. Как будто ему нужно постоянно носить при себе кучу инструментов.

Он взял другой валенок и сделал это как-то по-особому, нежно, что ли.

– Вот ваш размер. Хотите померить?

– Нет, – сказала Ольга холодно.

– Они хорошо согревают. Даже очень хладнокровных людей, – добавил он, не сводя с нее насмешливых глаз.

– Лето на дворе, – бросила она и вернула валенок на место.

Пальцы задержались на крае голенища, словно не хотели отпускать. Они как будто вспомнили что-то похожее – мягкое, ворсистое, обещающее тепло в мороз. Сколько она износила валенок в детстве? У нее были черные, в них она каталась вместе с Юркой с ледяной горы, стоя на ногах. У него тоже были такие. Серые надевала с лыжами и прикручивала кожаными ремешками к конькам. Тогда их отцы служили в сибирском гарнизоне. Это уже в Вятке появились коньки с ботинками – у нее белые фигурки, а у него хоккейные, черные.

Наконец пальцы отпустили голенище, Ольга снова удивилась – никогда она не видела на валенках даже намека на аппликацию. А у этих по краю пущены серые ромбы. По черному полю. Тоже из войлока. Они пришиты ровными стежками, вощеными нитками, примерно такими, какими подшивают дырявые валенки. Один валенок упал, она быстро протянула руку и прислонила его ко второму. Пара должна быть вместе, она соединила ее.

Мужчина пристально следил за ее движениями.

– Красивая, – тихо проговорил он.

– Да, – ответила Ольга и кивнула.

– Не сказать, чтобы слишком скромная… – продолжал он так же тихо.

– Конечно, – отозвалась Ольга, испытывая странное чувство – интонация, как будто он говорит не о валенках. Тогда о чем? – Скромность не всегда хороша, элегантность и стильность – это важно.

– Очень современная, – мужчина засмеялся.

– А что смешного? – удивилась она. – Эту пару скромной не назовешь – не ради того валенки украшены аппликацией. Но очень современная…

– Согласен. – Он откашлялся и отступил на шаг, как будто чего-то опасался.

Ольга смотрела то на валенки, то на мужчину, подспудно ощущая какой-то подвох.

Он сложил руки на груди и вздохнул:

– Все то, что вы только что произнесли… точнее, повторили за мной, относится не к паре валенок. – Его губы разъехались в улыбке.- А к вам.

– К-ко мне? – Ольга почувствовала, как быстро краснеет.

– Можете считать меня нахалом, но я не исказил истину ни на каплю. Я так вижу. – Он наклонил голову набок и смотрел на Ольгу сверху вниз.

– Что вы имеете в виду? – строго спросила Ольга со странным чувством слабости, когда ноги угрожают стать ватными и возникает желание сесть. Например, на кожаный диван, который стоит перед зеркалом. На него садятся, примеряя обувь. Но она не могла выдать себя.