Мольер является также обойщиком короля и, в силу этой должности, три месяца в году посвящает обивке и перетяжке ложа короля. Они часто видятся, а в театральных занятиях они, можно сказать, приятели. Король так же ведет себя с Люлли — в том, что касается музыки. Итальянец, к ужасу придворных, позволяет себе бесцеремонные шутки. Людовик хохочет. Между королем и шутом существует внутреннее молчаливое согласие. По мнению Филиппа Боссана, оно объясняется профессиональным уважением артистов к Людовику, который был одним из лучших танцоров своего времени и замечательным актером, так что они не без оснований могли считать его своим.

Это точно подметил мемуарист Прими Висконти: «На публике он исполнен серьезности и совсем не таков, как в узком кругу. Находясь в его комнате среди прочих придворных, я не раз замечал: если неожиданно открывалась дверь или он сам направлялся к выходу, он тотчас же менял выражение лица и манеры, словно готовился выйти на сцену; одним словом, он умеет быть королем во всём».

Решение о сооружении Большого Версальского канала принято в 1667 году, а строительство начато в 1668-м. В том же году 18 июля «Большой дивертисмент» повергает всех в изумление. «Совершенно очевидно, что любовь короля к своему новому владению не знает границ», — скажет искусствовед Пьер Верле. Расходы неуклонно растут вплоть до начала войны с Голландией: 339 тысяч ливров в 1668 году, 676 тысяч — в 1669-м, миллион 633 тысячи — в 1670-м, два миллиона 621 тысяча — в 1671 году. Кольбер, желавший, чтобы Людовик оставался в Лувре, в отчаянии.

Старый дворец исчезает: он поглощается новым дворцом, соединяющимся с четырех сторон с угловыми павильонами. В неприкосновенности остается лишь восточный фасад, выходящий на королевский двор.

С Фрондой покончено, мир заключен, Людовик вступил в брак, так что остается лишь восстановить порушенное войнами, гражданской и внешней. Но есть другая проблема, которая становится всё более острой. Янсенизм будет отравлять и всё царствование Людовика XIV, и правление его преемников.

Своим рождением янсенизм обязан Янсению, епископу Ипра и знатоку творений Блаженного Августина, которому он посвятил свой огромный труд «Августин», опубликованный в 1640 году, через два года после смерти автора.

Лежащий в основе янсенизма спор о Божественной благодати, теологический по своей сути, станет политическим. Он будет волновать умы вплоть до Великой французской революции, враги которой увидят в нем ее виновника. Одного из виновников…

Сейчас даже трудно себе представить, до какой степени XVII век во Франции был религиозным.

Протестанты, побежденные Людовиком XIII и Ришелье, составляют лишь пять процентов населения и должны довольствоваться той свободой вероисповедания, которую им гарантирует Нантский эдикт [49].

Католицизм как никогда силен во Франции, ибо духовенство, сформированное Контрреформацией, со времен Хлодвига [50]не было столь действенным и влиятельным. Но, как всегда и везде, находятся силы, ведущие к расколу. И на сей раз совершенно невероятным образом поводом для него оказывается вопрос о Божественной благодати.

Одни полагают, что Божественная благодать дарована всем людям и каждого, кто принимает ее, ждет рай. Другие считают, что нет ничего менее надежного, ибо свободой воли не обладает никто: одним предопределено спасение, другим — геенна огненная. Иезуиты, вопреки нередко встречавшемуся мнению, настроены гораздо более оптимистично и защищают первую точку зрения, равно как и власть Рима и монархические установления. Янсенисты привержены ко второй точке зрения. Иезуиты любят власть (на протяжении всего этого царствования место духовника короля неизменно занимает иезуит), а янсенисты относятся к власти подозрительно. Первые не чураются светской жизни, вторые ведут жизнь аскетическую, как и надлежит существу греховному, но уверенному в том, что ему будет даровано спасение. Честность и янсенизм неотделимы друг от друга.

Самый знаменитый из янсенистов, Блез Паскаль, сформулировал суть этого спора во втором из восемнадцати своих «Писем к провинциалу», неоконченной серии блистательных посланий, направленных против иезуитов, печатавшихся с 1655 по 1657 год и имевших во Франции оглушительный успех. В центре спора — два понятия благодати: благодати достаточной и благодати действенной:

«Различие их мнений о достаточной благодати состоит в следующем: иезуиты утверждают, что существует благодать, данная всем людям вообще и подчиненная свободной воле, каковая, по своему произволу, делает ее действенной или недейственной без какой бы то ни было новой помощи Бога, не препятствующего ей при этом действовать успешно; поэтому они называют ее достаточной, ибо она достаточна для действия. Янсенисты же, напротив, утверждают, что нет никакой благодати, на самом деле достаточной, которая не была бы и действенной. То есть одна лишь воля к успешному действию недостаточна для того, чтобы действовать, ибо, по их мнению, без действенной благодати люди никогда не действуют».

Как достаточное может не быть действенным, если оно действительно достаточно? Недобросовестность Паскаля не уступает здесь его гениальности и производит столь же неотразимое впечатление: все жаждут прочесть «Письма к провинциалу».

А теперь вернемся немного назад.

В 1649 году — Людовику тогда одиннадцать лет — Никола Корне, синдик богословского факультета Сорбонны, извлекает из «Августина» семь положений, касающихся благодати, которые кажутся ему еретическими. В 1653 году папа Иннокентий X признает пять положений еретическими, но, не желая возбуждать умы, делает это осторожно, без шума.

Французское духовенство тотчас же делится на янсенистов и «иезуитов». В 1655 году викарий церкви Святого Сульпиция, принадлежащий к числу вторых, отказывает в отпущении грехов маркизу де Лианкуру, другу первых, что вызывает громкий скандал.

В следующем году новый папа Александр VII также признает еретическими пять положений, уже осужденных Иннокентием X. Его булла Ad Sacrum была зарегистрирована в Париже на заседании парламента 19 декабря 1657 года.

Тремя годами позже, 13 декабря 1660-го, в покоях больного Мазарини Людовик XIV объявляет председателям Ассамблеи духовенства, что пришло время покончить с янсенизмом, ибо того требуют его совесть, его честь и благо королевства. Чем вызвано это заявление восемнадцатилетнего юноши, глубоко чуждого каким бы то ни было теологическим размышлениям?

Под влиянием своего духовника он угадывает в янсенизме недопустимый зародыш распри, новое воплощение Фронды. Ибо янсенизм — и в этом он сродни протестантству — оставляет человека один на один с Богом и со своей совестью. Янсенизм никоим образом не противопоставляет себя католицизму — совсем наоборот; но, признавая власть Рима, он не считает ее непогрешимой. В этом мире для него не существует безгрешной власти, а потому Божественное право королей не является ни законом, ни высшей истиной. Это недопустимо, и Людовик никогда не переменит своего отношения к янсенизму. До конца своих дней он будет считать его разрушительным и, умирая, будет сожалеть о том, что не сумел искоренить его в своем королевстве. Возможность полностью искоренить его имелась, может быть, в 1660 году, но тогда он упустил ее; однако в своем отношении к янсенизму, равно как и к протестантству, король наилучшим образом продемонстрировал свое несокрушимое упорство в достижении желаемого.

Прибытие 26 августа 1660 года вступившего в брак короля венчает триумф Мазарини. Шестью днями ранее он, никогда не дававший священных обетов, заявляет о своем намерении стать священником (его тотчас же заподозрили в желании стать папой), ибо здоровье его ухудшается с каждым днем и надеяться ему более не на что.