По приблизительным оценкам, между 1679 и 1730 годами около двухсот тысяч протестантов тайно выехали из Франции в Соединенные провинции, Пфальц, Англию, Швейцарию, Померанию, Бранденбург и Капскую колонию [119]в Южной Африке. Эта эмиграция затронула преимущественно элиту королевства, то есть большинство предпринимателей и опытных ремесленников, отъезд которых нанес большой урон нации. Самые непримиримые из тех, кто остался, измученные преследованиями, объединяются для борьбы. Севенны опустошаются, и репрессии усиливаются. По-прежнему безжалостный Лувуа требует «брать поменьше пленных, большинство убивать на месте, не щадя ни мужчин, ни женщин». Провал «объединения» — Людовик называл «объединившимися» якобы обратившихся в католичество протестантов — очень быстро становится очевидным. Несмотря на все старания приближенных скрыть от короля реальность, ему довольно быстро всё становится ясным; но похоже, он смиряется с происходящим, хотя и не одобряет творимых от его имени жестокостей и неоднократно рекомендует выказывать снисходительность к непокорным. Спустя достаточно много времени после принятия ошибочного решения, в 1698 году, за два года до конца века, он вновь обратится к интендантам с призывом воздерживаться от жестокостей по отношению к «новым католикам», которые отказываются слушать мессу.

Вобан, и не он один, задолго до 1685 года понял, к чему приведет эмиграция гугенотов. Выступая по поводу углубления канала Двух Морей [120], уже в 1679 году он с досадой указывает на значительное уменьшение числа специалистов и квалифицированной рабочей силы и дестабилизацию обстановки в этом до недавнего времени спокойном краю. Он составляет «Мемуар о необходимости возвращения гугенотов», где предлагает вернуться к Нантскому эдикту и сожалеет о бегстве людей и капиталов.

Провал очевиден, несмотря на неиссякаемый энтузиазм духовенства и большей части населения. Вплоть до конца этого царствования Франция дает впечатляющую картину единения вокруг нации своего короля, и историки считают, что отмена Нантского эдикта в 1685 году многократно оное усилила. Соответствующее духу времени стремление каждой страны к религиозному единству требовало этой отмены. Исходя из принципа Cujus regio, ejus religio [121], некоторые из них считают, что протестанты признали бы легитимность этого принципа, если бы им позволили уехать.

Если отмена Нантского эдикта укрепляет единство королевства — правда, ценой досадного усиления роли Церкви в общественных делах, — то за пределами страны это решение имеет отрицательные последствия.

Людовик XIV, со времен Голландской войны обвинявшийся в стремлении к «всемирной монархии», теперь становится объектом злобных нападок европейских памфлетистов как в католических, так и в протестантских странах. Его именуют Антихристом и Зверем Апокалипсиса. Жертва собственной пропаганды, в течение двадцати пяти лет представлявшей его великим императором, он слывет теперь ненасытным тираном. Его союзники отдаляются от него.

Тотчас же после отмены Нантского эдикта он решает заставить своего соседа герцога Савойского изгнать жителей кантона Во под предлогом, что они в своих альпийских долинах дают пристанище гугенотам, бежавшим из Бриансонне. В случае отказа эту работу выполнят французские войска. Будучи не в силах оказать сопротивление, герцог Савойский решает присоединить свои войска к отрядам короля Франции. Весной 1686 года с этим делом уже покончено, но оскорбленный герцог при первой же возможности перейдет в лагерь врагов Франции.

В Германии всё гораздо сложнее. После смерти не имевшего детей пфальцграфа Рейнского Людовик требует половину Пфальца от имени своей невестки, второй жены Месье, своего брата, чтобы ослабить позиции законного преемника, назначенного в соответствии с Мюнстерским договором, так как этот Филипп Вильгельм Пфальц-Нейбургский, двоюродный брат покойного, католик, является ярым приверженцем императора Леопольда. Однако, чтобы не нарушать условия Регенсбургского перемирия, он обращается к папе как к третейскому судье, несмотря на свою ссору с ним по поводу регалии, из-за которой 30 французских епископств остаются без официально назначенных епископов.

Эта относительная сдержанность не мешает немецким владетельным князьям, которым грозит новое «присоединение», заключить ряд оборонительных союзов, что в июле 1686 года приводит к созданию Аугсбургской лиги. В нее входят император, король Испании, король Швеции, курфюрст Баварский, новый пфальцский курфюрст Филипп Вильгельм Нейбургский и еще довольно большое количество немецких князей.

Несмотря на усилия королевской дипломатии, изоляция Франции продолжает углубляться.

На востоке Европы император Леопольд укрепляет свое положение: венгерский мятеж подавлен, турки, на протяжении веков внушавшие ужас, отброшены от Вены и терпят жестокие поражения в 1686 году в Буде, а в 1687-м — в Мохаче. Теперь империя может перебросить все свои войска на Рейн.

Папа Иннокентий XI не хочет ни о чем слышать. В июне 1688 года вопрос о преемнике архиепископа-курфюрста Кёльнского Максимилиана Баварского становится для воинственного понтифика поводом взять реванш у Людовика. Максимилиан был давним другом Франции, а теперь король хочет поставить на его место другого своего друга, кардинала Фюрстенберга, князя-епископа Страсбургского, который является его советником в немецких делах. Это вызвало бурю негодования в германских землях. Вместо епископа Страсбургского император предлагает епископа Регенсбургского. Папа тотчас же соглашается. При голосовании мнения в капитуле [122]разделились. Папа берет на себя роль арбитра. Людовик тайно отправляет в Рим помощника Лувуа маркиза де Шамле, чтобы тот в беседе с папой объявил о готовности пойти на уступки в вызывающем такое раздражение понтифика вопросе о регалии и привилегиях французских послов в Риме. Людовик надеется, что Иннокентий XI откажется утвердить инвеституру Иосифа Клеменса Баварского. Папа отказывается принять Шамле и отправляет буллы, в силу которых Иосиф Клеменс становится архиепископом-курфюрстом Кёльнским.

Двадцать четвертого сентября 1688 года Людовик публикует манифест, где по пунктам перечисляет всё, что вызывает его недовольство: отказ империи превратить Регенсбургское перемирие в мирный договор; отказ удовлетворить претензии герцогини Орлеанской на наследство курфюрста Пфальцского; создание у границ Франции враждебной ей лиги. Всё это требует принять меры, обеспечивающие безопасность… но если члены коалиции выкажут благоразумие, согласятся превратить Регенсбургское перемирие в мирный договор, он пойдет на уступки. А пока первой из мер предосторожности станет оккупация Филипсбурга.

Отправляя туда, в сопровождении Вобана и маршала де Дюра, Великого дофина, король говорит ему: «Посылая вас командовать моей армией, я даю вам возможность продемонстрировать свои достоинства; пусть их увидит вся Европа, чтобы, когда меня не станет, никто не заметил, что король умер».

Филипсбург сопротивляется целый месяц, но в конце концов 29 октября капитулирует. Оккупированы также Авиньон, владение папы, и Мангейм.

В ответ Леопольд отправляет армию на Рейн.

Тем временем Вильгельм Оранский стал королем Англии под именем Вильгельма III, заняв трон своего тестя Якова II, чей агрессивный католицизм был невыносим для англиканцев. 15 ноября Вильгельм высаживается на английский берег с 13 тысячами солдат. В распоряжении Якова II их 40 тысяч, но они все как один предают его следом за Джоном Черчиллем, будущим герцогом Мальборо, который, на горе французскому оружию, будет командовать войсками во время Войны за испанское наследство.

Яков II, сам виновный в своем поражении, бежит во Францию. Людовик оказывает ему любезный прием и поселяет в Сен-Жермене.