Видно, продолжая уверять «Мумена» в своей неизменной дружбе, французский актер на деле решил отмежеваться от щедрого мецената. Но даже если допустить, что в свое время он стал жертвой манипуляций, осознал ли он хотя бы, что он тогда наговорил? История об этом умалчивает.

По иронии судьбы, когда Депардьё помогал устроить пресловутый каннский прием на вилле Халифы («самый невероятный праздник года», как писала местная газета), он как раз приступил к съемкам в новой комедии под вещим названием: «Невезучие».

Роль счастливого идиота? Депардьё мечтал о ней многие годы. В конце концов, возможность сыграть ее предоставил ему продюсер и сценарист Кристиан Фешнер, у которого он приобрел права на «Невезучих». Сюжет вкратце таков: у сидящего в тюрьме убийцы Рюби в голове лишь одна мысль — отомстить человеку, который убил его любимую женщину. Но это значит не принимать в расчет своего товарища по камере, Квентина, который совершает немыслимые поступки с кротостью и глупостью, достойными Книги рекордов Гиннесса. Сумеет ли катастрофическая наивность Квентина обезоружить убийственную ярость Рюби?

Какое-то время Депардьё подумывал пригласить себе в партнеры Венсана Касселя, но Франсис Вебер, которому он доверил руководство съемками, представлял себе в роли неустрашимого гангстера Жана Рено. Кстати, он переписал под него сценарий фильма, получившего рабочее название «Голубки» [87].

Как и в большинстве других своих фильмов, режиссер выстроил сюжет вокруг пары героев, не имеющих совершенно ничего общего. И в очередной раз этот комический прием прекрасно сработал — по меньшей мере в первой части картины; последние полчаса выглядят несколько натужными. Вебер сумел наилучшим образом использовать талант исполнителей двух главных ролей; его оказалось достаточно для кассового успеха, но не хватило для номинации на «Сезар» 2004 года. Депардьё почтил церемонию вручения премий своим присутствием — правда, представлял на ней совсем другой продукт.

Через тридцать пять лет после своего первого фильма «Жизнь в замке» Жан-Поль Рапно пожелал вновь обратиться ко временам Второй мировой войны — временам своего детства — в фильме «Счастливого пути». Но если действие первой картины происходило в 1944 году, то второй — в июне 1940-го, в момент разгрома французской армии и бегства гражданского населения на юг страны.

По сценарию, к которому приложил руку романист Патрик Модиано, молодой человек (Грегори Деранжер), одновременно простодушный и обольстительный, оказывается в отеле «Сплендид» в Бордо, где собрались министры, журналисты, богачи, дамы полусвета и шпионы всех мастей. На фоне смятения и хаоса завязывается любовная интрига и чехарда; герою приходится выбирать между эгоцентричной дивой (Изабель Аджани) и страстной студенткой (Виржини Ледуайен), между политиками и уголовниками, между беззаботностью и взрослением. Фильм-воспоминание, выдержанный в юмористическом ключе, стал новой встречей Аджани и Депардьё, игравшего в нем пройдоху-политика. Дуэт звезд и вдохновение режиссера встретили одобрение критиков во время премьеры фильма в апреле 2003 года: «страстная и захватывающая романтическая комедия, разыгранная несравненными актерами», «популярное и умное кино, которое не играет на одной лишь ностальгической струне, хотя и напоминает лучшие американские комедии 30—40-х годов». Даже суровый журнал «Кайе дю синема» приветствовал «неожиданный успех, фильм с ярким и понятным языком и живостью повествования, совершенно не свойственными французскому кино такого уровня».

«Французское качество», которое хотелось бы наблюдать почаще? Этого нельзя было сказать о фильме «Ограбление по-французски», вышедшем на той же неделе, что и «Счастливого пути». В картине, поставленной американцем Брэдом Мирманом, рассказывалось о злоключениях группы парижских взломщиков (Депардьё сыграл туповатого гангстера), случайно забравшихся в Чикаго в дом шефа местной мафии. Несмотря на звездный актерский состав (банда грабителей состояла из Рено Сешана, Саида Тагмауи, Ришара Боренже, Джонни Холидея и американца Харви Кейтеля), эта нескладная детективная комедия не понравилась французским зрителям (хотя пользовалась успехом в Испании и Италии). Критики тоже были не в восторге: оправившись от неожиданного разочарования, они признали, что «порох подмок и бомба не взорвалась».

Сожалели главным образом о том, что Мирман, за исключением нескольких ярких сцен, не сумел наилучшим образом использовать талант этой плеяды знаменитых актеров, начиная с Депардьё. Последний, впрочем, не разорился на этом деле, потребовав 300 тысяч евро за недельку съемок в Кадане… Однако Рено опроверг эту информацию журнала «Капитал»: сам он получил за съемки такой же гонорар, но отрабатывал его, как и Депардьё, целый месяц. И съемки эти были непростыми, если верить актеру-певцу, ввязавшемуся в эту авантюру практически случайно. «Брэд Мирман собирался жениться на одной француженке, которая была моей ярой фанаткой, — рассказывал мне Рено со свойственными ему юмором и искренностью. — Она доставала его моими песнями, заставила посмотреть “Жерминаль”; мы закорешились, когда он переехал в Париж. У него был сценарий, согласие Джонни, с которым он познакомился через Кристофера Ламберта (тот с ним уже снимался), надежда на согласие этого самого Ламберта (в конце концов тот отказался), и он решил, что я хорошо подхожу на роль, которую он мне и предложил. В то время я переживал “период дождей”, мог просидеть с ним целый вечер, не сказав ни слова, и все это было в стиле “Зеро”, который по сценарию рта не раскрывал. И потом, я понравился ему в “Жерминале”… И потом, я был “звездой” (по крайней мере на эстраде)… И потом, я был не дороже Джонни… Однажды утром он позвонил и сказал, что Депардьё согласен на главную роль. Нет слов, как я обрадовался! Снова его увидеть, снова работать вместе с ним!»

Но он обрадовался еще больше, когда американский режиссер сообщил, что пригласил в свою киногруппу еще и студентку, дочь Рено Лолиту, на положении стажера. Уже несколько лет Рено не видел свою дочь от первого брака, которой посвятил несколько песен. Эта встреча была для него настоящим возрождением к жизни: «После пяти долгих лет уединенной жизни вдали от нее, саморазрушения анисовым ликером в парижском бистро, я мог прожить целый месяц с ней, подле нее, я был в восторге, (вновь) открывая для себя ее человеческие качества, ее профессиональный подход к делу, ее энтузиазм, ее любовь к жизни. Так что съемки были приятными, я был горд и счастлив, видя, что ее уважает вся съемочная группа. Однажды я застал ее за политической дискуссией с милейшим Ришаром Боренже, Депардьё тоже часто привлекал ее внимание, а Джонни, такой клевый, и через месяц продолжал называть ее Ванессой или Летицией…»

Одна тучка все же набежала, когда Депардьё поругался со своим молодым партнером Саидом Тагмауи. Рено весело рассказывает о том, как старший и младший чуть не подрались: «…первый возмущался тем, что малыш “слишком задается”, второй кричал, что у того “полное отсутствие профессионализма”, because [88]он не знает текста и пердит перед самой съемкой…» Несмотря на эту «войнушку», атмосфера была «супер»: «Мы ломали комедию, много веселились, Харви Кейтель был просто душка, совсем не недотрога, “неприкасаемый”, ничуть не “звездел”, а Депардьё звонил по телефону, гнал дурку, без конца пускал ветры, портил воздух, тарахтел, как мотоцикл!»

Простая провокация со стороны актера, известного своими школярскими шутками? Вольности человека, которому, как и многим, присущи недостатки — продолжения его достоинств, например, большая бережливость, ставшая притчей во языцех в тесном мирке кино? Гражданин Сешан, не облекаясь в мантию прокурора, дает свой ответ на эти законные вопросы, и его объяснения связаны с личным опытом: «Не могу сказать, как следует воспринимать прилюдное испускание газов — как недостаток или как достоинство… Колюш был такой же, это их раблезианская черта… Я получил пуританское воспитание, меня это слегка шокирует, но и очень веселит. А если серьезно говорить о недостатках, то я считаю, что он слегка прижимист, скуповат, это явно крестьянское; но он умеет обращаться с деньгами. Во время “Жерминаля” я дважды в неделю играл на скачках со статистами, мог проиграть сколько угодно (даже свой гонорар за неделю) — и мне было плевать; а он единственный раз сделал мизерную ставку и сорвал большой куш. И тотчас заорал: “Это нормально! Деньги к деньгам!” Черт, мне было стыдно, что он говорит такое при уволенных шахтерах… И еще его слова: “Надо брать деньги, где только можно! Я занимаюсь этой профессией, чтобы обжираться и есть мясо дважды в день!”