Вы правильно отметили, что за последние годы в советско-китайских отношениях произошли заметные сдвиги, особенно в том, что касается торгово-экономической области. К сожалению, нельзя не видеть, что по-прежнему отсутствует прогресс в такой важнейшей сфере, как политическая.

Советская сторона выступает за подлинную нормализацию советско-китайских отношений без каких-либо предварительных условий или препятствий [4]. Это наш долг перед последующими поколениями.

Ли Цзэван: Как говорится, что было — то прошло, и сегодня нам не стоит ворошить прошлое…

Действительно, наши политические отношения отстают от практических сфер. Однако "три препятствия" существуют объективно и обеим сторонам необходимо приложить совместные усилия для их ликвидации.

Г. А. Алиев: Не могу согласиться с этим. Да и кому выгодны эти "препятствия"? Что получается: в отношениях с американским империализмом вы не выдвигаете препятствий на первый план, они вам не мешают идти на установление с ними дружественных отношений, вплоть до интенсивного обмена военными делегациями. Вы сближаетесь с Японией, 40-ю годовщину разгрома которой — наш общий праздник — мы отмечаем сегодня и в которой сейчас возрождается милитаризм. Кому на руку такое сближение?

А с Советским Союзом? Ведь вы признаете Советский Союз социалистической страной. Тем не менее Китай не идет на установление дружественных отношений с нами. Каждый раз все упирается в "три препятствия"…

Ли Цзэван:…В отношениях между КНР и США существует крупное препятствие — тайваньский вопрос. В свое время в Варшаве мы провели с американской стороной 18 раундов переговоров и в конце концов добились своего: США признали, что существует только один Китай — Китайская Народная Республика и Тайвань является ее неотъемлемой частью.

"Три препятствия" же в китайско-советских отношениях существуют объективно, и обеим сторонам необходимо приложить совместные усилия для их ликвидации. Мы должны идти навстречу друг другу, а не расходиться в разные стороны.

Г. А. Алиев: Но ведь в действительности США на каждом шагу нарушают упомянутую Вами договоренность по Тайваню. Тем не менее это не мешает Китаю развивать дружественные отношения с империалистическими Соединенными Штатами…

Мы должны идти навстречу друг другу, и искренность желаний должна подкрепляться практическими действиями. Советская сторона идет по этому пути и намерена свою часть пройти до конца…

Ли Цзэван: На днях, однако, "Правда" поместила выступление Ле Зуана, в котором Китай назывался "приспешником американского империализма".

Г. А. Алиев: Что ж, на днях и "Жэньминь жибао" опубликовала выступление Рейгана с антисоветскими выпадами. Как видите, мы цитируем коммуниста, а вы — главу империалистического государства.

Ли Цзэван: Я как посол приложу все силы, чтобы за время моего пребывания в СССР произошел серьезный поворот к лучшему. Таково желание и всего китайского руководства» (ГАРФ. Ф. Р-5456. Оп. 152. Д. 13. Л. 100–105).

Не забудем, читая этот документ, что Алиев, несмотря на свое высокое положение в партии, правительстве, государстве, был связан жесткими установками ЦК КПСС, советской дипломатии, которая еще только искала выход из идеологических (и не только идеологических) конфронтации с Китаем. Другое дело — как он вел переговоры в Китае, США, в России, в других странах, став главой государства. По свидетельствам очевидцев и на Западе, и на Востоке, — это были блестящие уроки дипломатии. И примечательно, что эти уроки Гейдар Алиев давал и сыну.

Среди выпускников МГИМО поговаривали, что Ильхам получит направление в советское посольство, называли даже страны — Англия, Бельгия… Такие назначения считались весьма престижными: Париж и Лондон, Рим и Брюссель — заветная мечта молодых карьеристов. Но Ильхам Алиев от престижной командировки отказался. Отец советовал сыну и дочери всерьез заниматься наукой. Ильхам поступил в аспирантуру родного института, блестяще защитил диссертацию на тему «Антивоенное движение в Великобритании на современном этапе и отношение к нему политических партий» (о ней расскажем ниже). Стал кандидатом исторических наук.

Думается, было еще одно обстоятельство, которое удержало Ильхама рядом с отцом, в Москве. О таких вещах не всегда говорят даже в семье, тем более неловко вторгаться со своими вариациями со стороны. Но все же поделимся одним наблюдением: домашние заметили, как сдает Зарифа Азизовна, хотя она старалась не подавать вида и советовала Иле подумать, наконец-то, о семье.

Пока господин Рейган с помощью генсека ЦК КПСС сокрушал «империю зла», Ильхам Алиев, аспирант МГИМО, вникал в историю туманного Альбиона. Но все чаще от битвы Нельсона при Трафальгаре, Викторианской эпохи, фултонской речи Черчилля его отвлекали личные треволнения. Образы английских леди оттесняла фотография красивой девушки с тонкими чертами лица, бровями вразлет и большими, чуть раскосыми глазами…

— Что ты думаешь о женитьбе? — как-то спросил у него любознательный сокурсник.

— Это дело курирует моя мама, — дипломатично отозвался Ильхам, пряча улыбку. Ответ поверг приятеля в недоумение. Конечно, как же в наши дни поверять сугубо личное дело, выбор единственной, самой желанной на свете — маме?!

«Обычай — деспот меж людей», — замечал Пушкин, но обычай обычаю рознь. Есть традиции, освященные мудрым опытом предков. Не то чтобы всецело полагаться на интуицию родителей в выборе спутницы (или спутника) жизни. Но прислушаться к их мнению никогда не мешает. Старомодно? Консервативно? Пусть так. Но, быть может, социологам, ломающим голову над кризисом семейных уз в современном мире, не грех припомнить былые уставы созидания очага; это отнюдь не бескрылый рационализм, исключающий живое, высокое чувство. Пример родителей, построивших семью, как раз говорит о всепобеждающей силе любви. Гейдар Алиев, перспективный офицер КГБ, полюбил Зарифу Алиеву, дочь опального Азиза Мамедкеримовича Алиева. Начальники настоятельно советовали молодому офицеру прекратить встречи с дочерью опального руководителя, если он не хочет поплатиться службой. Любовь или карьера? Гейдар Алиев выбрал любовь. Не было бы счастья, да несчастье помогло — умер Сталин… Судили прежнего «хозяина» республики М. Багирова, на чьей совести были и загубленные жизни, и гонения, в том числе на Азиза Алиева.

Гейдар Алиев и Зарифа-ханум создали прекрасную семью. Заботы о семье не помешали матери Ильхама и Севиль успешно заниматься наукой, работать в редколлегии центрального профильного журнала, в Комитете защиты мира, стать лауреатом премии имени академика Михаила Иосифовича Авербаха за фундаментальные исследования в области профессиональной патологии органов зрения…

Итак, аспирант МГИМО, несмотря на дипломатичный ответ сокурснику насчет семейных перспектив, уже думал о своей избраннице. И мама-«куратор» была вполне согласна с его выбором: Мехрибан Пашаева.

Патриарх рода Пашаевых — Мир Джалал, писатель, профессор, любил говорить: «Самое большое произведение, созданное мною на своем веку, — это моя семья». В этой семье рос Ариф Пашаев, будущий отец Мехрибан, талантливый физик.

Ариф-муаллим, как и его знаменитый отец, классик национальной литературы, скромен, держится поодаль от прессы, талантливо и успешно служа отечественной науке и педагогике. Естественное чувство достоинства, интеллигентность в самом высоком смысле этого слова — фамильная черта рода Алиевых, Пашаевых, Имангулиевых… Имангулиева — девичья фамилия мамы Мехрибан, очаровательной и обаятельной Аиды-ханум, дочери видного журналиста, подвижника азербайджанской печати, человека высокой морали и порядочности — Насира Имангулиева (1911–1998).