Она поведала любимому о своих планах, и он сказал, что для того, чтобы вращаться в светском обществе, недостаточно иметь дворянское происхождение, образование и хорошие манеры, нужны еще и средства. Но он не собирается существовать на деньги ее отца, потому что не приемлет брак по расчету. Единственное, что он может ей предложить, — это жизнь в маленьком домике вместе с его больной матерью и без особой надежды когда-либо выбраться из безвестности и бедности.

Круг замкнулся. Анри страстно желал этого брака, но не был уверен в том, что мечта может осуществиться. Он предлагал подумать и подождать. А Урсула, словно норовистая лошадка, стремилась поскорее перепрыгнуть через препятствие. Она заявила, что сама поговорит с отцом и попытается заручиться его согласием.

В конце улицы появилась знакомая фигурка, и Анри быстро пошел навстречу.

Урсула была в платье из голубого атласа с облегающим корсажем, обшитым узким белым кружевом, и пышной юбкой. Туго завитые темно-каштановые локоны были собраны на затылке и повязаны широкой белой лентой. Ее нежное лицо порозовело, полные лукавства глаза мягко сияли.

Анри взял ее руки в свои и поцеловал. Потом с обожанием посмотрел в лицо девушки, такое одухотворенное и прекрасное в косых лучах закатного солнца, и сполна почувствовал, что значит быть счастливым.

— Я говорила с отцом, — с ходу начала Урсула. Ее грудь вздымалась от волнения и быстрой ходьбы. — Ты был прав: он против нашего брака. Он сказал, что для него главное не фамилия, а умение твердо стоять на ногах. И еще, — девушка нахмурилась, — он вспоминал о твоей матушке…

Анри вздрогнул. Он не подозревал о том, что Леопольд Гранден наводил о нем справки еще до того, как пригласил обучать свою дочь. Тогда его вполне удовлетворили полученные сведения. Скромный молодой человек, обедневший дворянин, трогательно заботящийся о матери, которая повредилась рассудком, — чем не рекомендация для учителя!

— Что он говорил? — сдавленно произнес молодой человек.

— Что такие вещи передаются по наследству и что наши дети могут быть не… не вполне нормальными.

Она с надеждой смотрела на Анри, и он уверенно сказал:

— То, что случилось с моей матерью, явилось следствием смерти отца и того, что наша жизнь так ужасно и резко изменилась. Я молод, и я мужчина, потому мне удалось справиться с потрясением, а ей — нет. Она… не смогла смириться с утратой той бездумной и легкой жизни, к которой привыкла за долгие годы, и потому… просто ушла от реальности.

— Почему твой отец имел деньги, а у тебя их не стало?

— Потому что он жил в долг, занимал у одних и отдавал другим — и так до бесконечности. Мы с матерью ничего не знали, мы просто не задумывались об этом. А я так не могу, не могу повернуться спиной к жизни и не смотреть правде в лицо. У меня нет связей, которые позволили бы мне заниматься чем-то другим, поэтому я вынужден делать то, что делаю сейчас. Пока…

— Ты хочешь жениться на мне, Анри?

Хотел ли он? Несмотря на сумбур в мыслях, осознание, что в твоей жизни нет определенности, а будущее шатко, это желание оставалось единственно понятным и ясным. Когда он видел глаза и улыбку Урсулы, ее девичью грудь, скромно прикрытую шелковой косынкой, на него накатывала жаркая тревожная волна и он забывал о горестях и заботах.

— Конечно, хочу!

— Чем ты готов пожертвовать?

— Практически всем.

— Отец сказал, что жертва, которую готова принести я, значительно больше.

Ее бархатистые карие глаза смотрели на него с любопытством и отчасти — оценивающе.

Анри вздохнул.

— Наверное, он прав. Только стоит ли сравнивать наши жертвы? Право любви — единственное право на земле, которое дает нам возможность быть вместе. Если мы им воспользуемся, наше желание исполнится, а если нет, тогда нам придется расстаться.

— Я не хочу, чтобы мы расстались.

— Я тоже.

— Ты можешь что-нибудь придумать?

В ее глазах было упорство и вызов. Анри не решился солгать.

— Я не знаю.

— А если бежать? Обвенчаться тайно? После этого отец не сумеет нам воспрепятствовать и приложит все силы к тому, чтобы мы жили счастливо и достойно!

Как и прежде, Урсула надеялась, что Леопольд Гранден ее простит и даст ей достаточно денег. Она была упряма и не хотела изменять своим желаниям.

Анри чуть заметно поморщился, однако стремление соединиться с ней было слишком велико, потому молодой человек не стал спорить и сказал:

— Как это устроить?

— Очень просто. Через две недели родители уезжают к родственникам в пригород Парижа. Я могу сказать, что не хочу ехать, дам тебе ключ от черного хода, и ты придешь за мной. Мы убежим и обвенчаемся где-нибудь в провинции. Если не найдем священника, который согласится совершить тайный обряд, отец все равно не сможет запретить нам пожениться, поскольку поймет, что мы уже были вместе.

Анри догадался, что она имеет в виду, и покраснел. Однажды он побывал в борделе вместе с приятелями по коллежу. Проститутка, с которой он уединился в комнате, была порядком пьяна; она побуждала его делать вещи, которых он стыдился, да еще и посмеивалась над его неопытностью и неловкостью. Именно тогда Анри решил, что в следующий раз ляжет в постель только с той женщиной, в которую по-настоящему влюбится, ибо наслаждение любовью есть наслаждение светлой и вечной души, а не только грешной и бренной плоти!

Они условились о дне и часе побега, и Урсула вернулась в свой дом с обитой узорчатым шелком мебелью, с зеркалами в фарфоровых рамах, посудой из эмалированной меди от Нуалье, серебром и хрусталем.

Дома ее ждал сюрприз. В гостиной сидел темноволосый молодой человек приятной наружности, на губах которого играла приветливо-почтительная улыбка. Ее отец, Леопольд Гранден, и мать, моложавая и властная красавица Луиза, тоже были здесь; к удивлению Урсулы, они не стали ругать дочь за несвоевременную отлучку.

— Познакомься, это Франсуа Друо, сын одного из сослуживцев твоего отца, — обворожительно улыбаясь, произнесла Луиза, притворно искренняя и подчеркнуто радушная.

Урсула не знала, что не далее как позавчера отец и мать имели серьезный разговор, в завершение которого Луиза произнесла:

— Яд любви всесилен, особенно для юного сердца. Есть лишь одно противоядие — другая любовь. Нужен молодой человек, желательно привлекательный, с хорошими манерами, способный понравиться Урсуле.

— Не стоит спешить выдавать ее замуж, — возразил Леопольд Гранден. — Выбор подходящего жениха — ответственное дело, тем более если речь идет о нашей единственной дочери.

— Выдавать замуж необязательно, а заморочить голову надо. Иначе все закончится тем, что она сбежит с этим никчемным учителем!

— Мне не нравится Гастон Друо, с сыном которого ты намерена познакомить Урсулу, — заметил Леопольд, но его супруга стояла на своем:

— Я видела его сына, это очень приятный юноша. Вот что главное! Нужно отвлечь мысли Урсулы от этого Анри де Лаваля! Показать, что на свете есть другие молодые люди — красивые, образованные и достойные внимания. И не важно, принадлежат они к дворянскому сословию или нет.

Луиза Гранден обладала немалым жизненным опытом, чтобы отстаивать свое мнение. Когда-то она была влюблена в дворянина и хорошо знала эту породу: отчужденное выражение на лице, высокомерное презрение к людям низших сословий, странные, порой противоречащие действительности понятия о чести — вечный щит, прикрывающий и коварную ложь, и пронзительную истину! Они редко отступают от уготованной им стези, они идут вслед за призрачным долгом, не обращая внимания на то, что их решения могут смертельно ранить чью-то душу!

Пара удачных комплиментов из уст Франсуа — и на щеках Урсулы, прирожденной кокетки, появились прелестные ямочки, а губы растянулись в невинной и вместе с тем соблазнительной улыбке.

Когда молодые люди вышли погулять в сад, мать девушки произнесла то, что собиралась произнести:

— Де Лаваля нужно убрать с нашей дороги. Желательно поскорее и навсегда.