До Москвы они добрались без происшествий, устроились в двухместном номере в гостинице “Салют” на Юго-Западе Москвы, позавтракали, и телохранитель улегся спать после бессонной ночи.

Погода была пасмурная, прохладно. Арт надел плащ, рассовал пакеты в карманы, и направился на Мосфильмовскую улицу в посольство. На входе он предъявил приглашение и прошел в здание.

На встрече присутствовали много народу, как со стороны немцев, так и представителей советских предприятий. Встреча продолжалась около двух часов. В конце ее все разошлись по отдельным кабинетам для переговоров по интересам. К Арту подошел Готлиб – брат Густава, которого Арт узнал по фотографии, показанной ранее Густавом, и предложил следовать за собой. Арт включил чтение мыслей и направился за ним. Готлиб был совершенно спокоен и уверен в себе. Он думал о том, что они должны уложиться в полчаса, иначе будет подозрительно для сторонних наблюдателей.

Зайдя в свой кабинет, Готлиб повесил на ручку двери со стороны коридора табличку “Не беспокоить. Идут переговоры” и закрыл дверь изнутри на ключ. Они сели за стол и Арт достал два свертка. Сверка их содержимого по описи заняла около 20 минут. После этого Арт опечатал своей печатью оба свертка и передал их Готлибу. Тот был совершенно спокоен и думал только о том, когда ему лучше приехать в Германию – 20 или 21 мая. Он убрал оба свертка в сейф, открыл дверь и проводил Арта в зал приемов, где был накрыт “шведский стол” и выставлены бутылки с сухим немецким вином. Приглашенные уже все собрались, были произнесены тосты за успехи в налаживании сотрудничества, и гости вскоре разошлись.

Когда Арт вернулся в гостиницу, телохранителя в номере не было. На столе была оставлена записка, где он сообщал, что уехал в гости к другу и приедет прямо к поезду, поскольку билеты на обратный путь они купили утром по приезде в Москву. Арт позвонил Густаву и сообщил, что “бумаги переданы по назначению”. Густав ответил, что он в курсе и ждет Арта в Германии с 21 по 24 мая.

За два года Арт научился уже довольно прилично говорить по-немецки, не хватало практики в разговорном языке, но общаться на общие и экономические темы он мог свободно. Оставшееся до отъезда время он посвятил отдыху.

21 мая Арт снова вернулся в Германию и устроился в отеле “Bielefelder Hof”, расположенном в центре города, предупредил Густава о приезде и договорился о встрече на завтра в 10 часов утра в офисе “Plazma”.

Арт, Густав и Готлиб собрались в кабинете у Густава, и Готлиб передал два пакета Арту. Включив чтение мыслей, Арт не обнаружил никаких крамольных мыслей, только у Густава – нетерпение увидеть драгоценности, а у Готлиба – быстрее покончить с этим делом.

Проверив печати, Арт вскрыл пакеты и проверил их содержимое по описи. Все было в порядке. Пожав руки, Готлиб удалился, а Арт с Густавом направились к ювелиру, который был предупрежден об их приходе. Ювелир очень внимательно осмотрел бриллианты и золотую коробку, все тщательно взвесил и, разложив их на листе бумаги, стал писать цифры, означающие их оценку в марках. Общая сумма оценки бриллиантов вместе с золотой коробкой составила 19,5 миллионов марок. Просмотрев ордена, он сказал, что их надо показать специалисту, так как он не знает их антикварной стоимости, а драгоценные металлы и камни на орденах стоят не менее трехсот тысяч марок. Ювелир подготовил оценочную ведомость, в которой описал каждый камень, его вес и оценочную стоимость, расписался и заверил своей печатью. Арт поинтересовался, можно ли продать золотую коробку, кому и за какие деньги. Ювелир еще раз осмотрел ее, проверил механизм запирания, взвесил ее и предложил купить за 3 тысячи марок. Включив чтение мыслей, Арт понял, что названная им цена значительно меньше ее действительной стоимости. Он положил камни в кожаный мешочек, затем в золотую коробку и убрал в дипломат, отказавшись от сделки.

После этого Густав проводил Арта к антиквару для оценки орденов. Тот только что не вылизывал ордена, осматривая их в лупу, сверяясь с каталогами, наконец, назвал общую их оценочную стоимость в два миллиона марок. Антиквар также составил оценочную ведомость, поставил свою подпись и печать.

Таким образом, общая стоимость драгоценностей составила 21,5 миллионов марок, что, согласно договоренности, позволяло Арту кредитовать свой кооператив на сумму более чем 16 миллионов марок.

Арт и Густав направились в банк, где арендовали ячейку с тремя ключами – один для Арта, второй – для “Plazma”, третий – для служащего банка. Ее можно было открыть только одновременно тремя ключами. В банковскую ячейку Арт положил два свертка с драгоценностями.

Далее Арт с Густавом вернулись в офис “Plazma”, где Арт изучил представленный “Plazma” договор залога драгоценностей под кредит для кооператива “Прогрессор” в 16,125 миллиона марок под пять процентов годовых, и подписал его.

Оплату оценщиков и аренду банковской ячейки взял на себя “Plazma”.

По существующей с Густавом договоренности оплату услуг Готлиба в сумме 50 тысяч марок наличными, Арт должен произвести со своего счета, на который должно перечисляться его вознаграждение за выполнение работ для “Plazma”. Первое поступление денег на его счет запланировано на июль месяц. Пока же Арт написал расписку для Готлиба в получении от него этой суммы в долг, с возвратом в июле, которая была заверена у нотариуса и передана Готлибу.

Итогами поездки Арт был очень доволен. Он решил проблему легализации собственных денежных средств в иностранной валюте, перевез драгоценности за границу, получил кредит в иностранной валюте под смешные, по меркам СССР, проценты и теперь способен ставить и решать крупные финансовые задачи.

Конечно, надо все скрупулезно обдумать, составить подробный бизнес-план работы кооператива и фирмы “Artoplazma” и приступать к работе.

Начиналось все изумительно. Ленинградская группа туристов собралась на Московском вокзале, чтобы доехать до столицы, а там пересесть на поезд, идущий до Брно. Руководитель группы, Татьяна Викторовна, руководствуясь списком, расселила туристов по купе купейного вагона. Вместе с Артом и Аней в купе оказалась супружеская пара из Ленинграда – Лена и Женя, как они представились. Свой багаж Арт и Аня спрятали под нижнее сидение, на котором расположилась Аня, и посоветовали сделать так же своим попутчикам, рассказав о своем приключении трехлетней давности.

Не успел поезд отойти от перрона, как Женя уже достал бутылку водки и сухого вина и предложил отметить начало путешествия. Арт отказался, сказав, что он спортсмен и вообще не пьет спиртного. На что Женя заметил:

— Прекрасно, мне больше достанется.

Но полстакана сухого вина “за знакомство” Арту все же пришлось выпить. Лена и Женя работали на “Светлане”, он начальником стекольного цеха, она экономистом в отделе труда и заработной платы. Им было за тридцать, они имели двух детей-девочек, которых оставили на попечение бабушек на время круиза. В три приема Женя “приговорил” бутылку водки, залег на верхнюю полку и сразу захрапел. Остальные попутчики посидели еще полчаса и тоже легли спать.

Поезд через Брно в Париж отправлялся из Москвы в 15 часов с Белорусского вокзала. Сбор туристов назначили за полчаса до отправления поезда у выхода на перрон. Посадка прошла успешно, и те же самые попутчики заняли четырехместное купе. К вечеру следующего дня поезд прибыл в Брест, где туристы прошли таможенный контроль, а затем пересели в железнодорожные вагоны европейского образца, предназначенные для перемещения по узкой колее.

Арт и Аня проводили все время у окна, рассматривая пейзажи за окном, а Женя нашел себе партнера по “ватерболу” в соседнем купе. Лена сидела одна, грустная и жалостливо смотрела на Аню:

— Мой-то, тоже не пил, пока две девочки не родились, а мне врачи запретили больше рожать! Что-то у тебя будет!

Аня притихла, и что-то про себя думала.

В Брно приехали после обеда и на туристских автобусах доехали до общежития студентов местного университета, где разместили туристов на два дня. На следующий день была большая экскурсия по городу с заходом в местные пивбары. Татьяна Викторовна всех предупреждала быть осторожными и не ходить по одному в городе. Чехи, особенно молодежь, были настроены очень агрессивно после ввода войск в прошлом году в Чехословакию. В этом на собственном опыте убедились Арт и Аня, когда гуляли вечером по Брно и группа молодежи, услышав русскую речь, шла за ними до самого университетского общежития и скандировала: