– Ты давно меня ждешь? – спросил он с точно отмеренной долей чувственности, сделавшей ватными ее колени.

– Да… нет, – запуталась она и с ужасом поняла, что заливается краской под его взглядом. – Я думала, что ты еще спишь.

Единственным ответом была мимолетная, с оттенком понимания, улыбка.

– Милые дамы, разрешите на некоторое время похитить у вас мисс Лонг? – с самой обаятельной миной обратился он к миссис Корнхэм, и ее тусклые, невыразительные глаза немедленно засияли.

Миссис Лоногэн, вмешавшись, дала разрешение тонким голоском маленькой девочки, и Ванесса, уставшая от их глупостей, с облегчением пошла вслед за Джеферсоном.

– Столпотворение действует мне сегодня на нервы, – сказал Джеферсон по пути к своему излюбленному месту у бассейна. – Я осмотрел город и немного погулял.

– Ах вот что! – Ванесса удивленно покосилась на него. – Ты осматривал город? Мы с Сарой сначала думали, что ты любишь поспать, но Энтони нам объяснил, что у тебя срочное совещание.

– Энтони тоже не все знает, – возразил Джеферсон резче, чем собирался. И более спокойным тоном добавил: – Не могу же я ему сказать, что уик-энд у его матери раздражает меня.

– Конечно, не можешь, – усмехнулась Ванесса. – Хотя, полагаю, он вообще бы не понял, что ты имеешь в виду.

Они подошли к бассейну и сели в покрытые белым лаком садовые кресла, которые прислуга ранним утром почистила, отполировала и расставила по местам.

В бассейне плескалось человек двадцать, а то и больше, воздух был наполнен их смехом и визгом. Время от времени на Ванессу попадали брызги прохладной воды. Это было даже приятно, поскольку полуденная жара казалась сегодня еще более невыносимой, чем накануне.

– Чем ты, собственно, занимаешься, когда не участвуешь в праздниках? – неожиданно спросила Ванесса.

Ей вдруг захотелось узнать все, что хоть сколько-то было связано с Джеферсоном, и он охотно согласился удовлетворить ее любопытство.

– Я занимаюсь экструдерами, то есть червячными прессами. Это такие аппараты, в них сверху что-то закладываешь, а снизу это вылезает в виде бесконечной нити или чего-то в этом роде.

– Значит, ты имеешь в виду такие штуки, которые безостановочно выдают макароны, собачий корм, телефонный кабель и конфеты? – перечислила Ванесса. – В большинстве случаев можно только по вкусу или цвету разобрать, еда это или бельевая веревка. Однако полной уверенности все равно нет.

Джеферсон вздрогнул, но быстро принял невозмутимый вид.

– Ну да, в какой-то степени ты права, – добродушно признал он. – Экструдерная техника пока еще находится в зачаточном состоянии. Но когда-нибудь нам, возможно, удастся с ее помощью решить мировую продовольственную проблему.

– Боже упаси! – поморщилась Ванесса. – Даже не хочу себе это представлять. – Она передернулась и скептически взглянула на Джеферсона. – Несколько лет назад я смотрела один фантастический фильм, так в нем все крутилось преимущественно вокруг желтых и зеленых кружочков, причем никто не знал, откуда они появлялись, но все должны были их жевать, поскольку никакой другой пищи на свете больше не было и…

– Я знаю этот фильм, – перебил ее Джеферсон. – Но так далеко индустриализация не зайдет.

– Ну, не знаю. – Ванессу его слова не убедили, но ей не хотелось портить прекрасный день спорами на экологическую тему, к тому же ее интерес к экструдерам несколько угас. – Чем ты еще занимаешься? – стала допытываться она. – Расскажи, что ты любишь есть, какое у тебя хобби и так далее.

Джеферсон сдержал язвительную усмешку. Так, мисс разыгрывает перед ним интересующуюся его жизнью подругу. Но теперь Ванесса уже не сможет его обмануть, и он не собирался выкладывать ей подробности своей личной жизни.

– О, я часто разъезжаю по делам фирмы, – не задумываясь, ответил Джеферсон. – Так что времени на хобби или друзей почти не остается.

– Жаль. – Ванесса огорченно нахмурилась. – Раз ты постоянно в разъездах, то у тебя, естественно, мало возможностей поддерживать тесную дружбу. Мне бы это не подошло. Я скорее из породы домоседов.

Если бы! Джеферсон чуть не захохотал, но вовремя проглотил готовую вырваться насмешку.

– Стало быть, ты постоянно живешь здесь, в Уайлдбиче?

– Да, с шести лет. Моя сестра переехала сюда с мужем, а я последовала за ней в погоне за солнцем и красивой жизнью.

И преуспела в этом, – мысленно добавил с сарказмом Джеферсон. А вслух сказал:

– Но разве на Востоке у тебя не было бы больше шансов? Промышленность там развита гораздо лучше.

Ванесса откинула за спину свою длинную косу. Раз сто, не меньше, она уже клялась этим летом с ней расстаться, но так, наверное, никогда и не решится.

– Конечно, ты прав, – сказала она. – Но за это время я успела обзавестись массой друзей, здесь живет моя сестра с мужем и ребятишками. Мне было бы ужасно трудно с ними расстаться.

«При твоих расценках я бы тоже не тронулся с места. Больше ты столько нигде не заработаешь», – свирепо подумал Джеферсон.

– И время от времени удается подработать, – с оптимизмом добавила Ванесса.

Джеферсон украдкой нащупал трость. Жара действовала на него, он мечтал о холодном душе и теле Ванессы, которое выглядело еще более соблазнительным в нежно-желтом легком наряде.

Почему бы не устроить вместе с этой хорошенькой девушкой маленькую сиесту?

– Что-то здесь жарковато, – сказал он как бы между прочим. – Пойду к себе в комнату и подожду, пока к вечеру не станет попрохладнее.

Ванесса, словно очнувшись, посмотрела по сторонам. В парке сейчас почти никого не осталось. Большинство гостей, видимо, разбрелось по комнатам. Сары тоже нигде не было видно.

– Тогда и я устрою послеобеденный отдых, – улыбнувшись, заявила Ванесса.

Она с обычной гибкостью поднялась и стала терпеливо ждать, когда Джеферсон встанет с кресла.

В доме царила прохлада, особенно приятная после пекла в саду. Мраморный холл, в зеркалах которого отражалась вошедшая пара, был погружен в послеобеденную тишину.

Поднявшись наверх, Ванесса одарила Джеферсона дружеской улыбкой и посмотрела на него сияющими невинностью глазами.

– Мне направо, тебе налево. – Ванесса указала на коридор, ведущий к комнате Джеферсона.

Но Джеферсон не собирался позволить ей так легко от него отделаться. Левой рукой он схватил ее узкое запястье. И потянул на себя, пока не почувствовал манящие округлости ее тела.

Ванесса была только в легкой блузке с широким вырезом и в коротких прилегающих шортах, оставляющих открытыми длинные загорелые ноги. На талии наряд был перехвачен тонким пояском.

Джеферсону достаточно было лишь спустить узенькие лямочки, и перед ним во всей красе открылась бы грудь. Но он не спешил.

Он медленно наклонился, прижался губами к ее яркому, ждущему рту и начал ласкать его языком.

И сразу ощутил ее готовность. Ванесса ответила ему со страстью, удивившей ее саму. Тело Джеферсона было жестким и мускулистым, и она физически чувствовала его нарастающее возбуждение, дающее о себе знать натиском, ритмичным напором.

Рука Джеферсона лежала на ее талии. Ванесса не сопротивлялась, когда он еще сильнее притиснул ее к себе, а его язык тем временем исследовал ее рот, скользил вдоль зубов, возбуждал чувствительную внутреннюю оболочку губ.

Ванессу охватила такая страсть, какой она никогда раньше не испытывала. Она заставила ее двигаться, скользя по его телу, пока он не застонал от желания.

Джеферсон предпочел бы пойти с Ванессой в свою комнату, но то, что она с ним творила, лишало его возможности сделать хотя бы шаг. Сейчас он желал только одного – чтобы она не останавливалась.

Задыхаясь, он чувствовал, как ее пальцы пробрались под его рубашку и начали гладить голую спину. Потом они отправились ниже, обхватили бедра, впились в них. Ванесса медленно и ритмично скользила по его телу и одновременно целовала с такой самозабвенностью, что он буквально оглох и ослеп.