Шарлотта спрыгнула с парапета террасы, на котором сидела все это время, и встала перед сестрой.

— Тебе не нужно ничего обсуждать, Эстер! Будь проще, перепрыгни через свою собственную тень. Что, например, у тебя в четверг?

— Я отказываюсь…

— Ты повторяешься.

— Уступи же, Эстер. Доставь удовольствие Шарлотте.

Эстер пожала плечами.

— Бабушка, от тебя-то я такого и не ожидала.

— Это доказывает только то, что ты меня не очень хорошо знаешь, моя любимая. Решись. Что произойдет? Это будет потрясающая шутка, и мы вдоволь посмеемся…

Эстер размышляла.

— Итак, четверг вообще не подходит. У нас огромная программа. До обеда обсуждение новых декораций к фильму, после обеда у нас конференция по проектам новой серии мягкой мебели, а вечером появится некий Стюарт Дейтон. Он наш главный поставщик кожи, и за ним нужно хорошенько поухаживать. Деловые обеды и ужины, Лос-Анджелес ночью, ну ты же знаешь…

— Вот это я как раз и знаю. Мои деловые друзья — это художники-графики, специалисты по рекламе, галеристы, а самый высокий уровень — художественный руководитель какой-нибудь киностудии. Я думаю, что четверг — всем дням день! Предположим, что перед деловым ужином ты поедешь домой переодеться, я там тебя подожду и возьму на себя твою роль. Я легко выдержу такой вечер и без торгового образования, а мистер Джеймс К. Первик, вероятно, не будет диктовать деловые письма перед десертом, разве не так?

— Он вообще не диктует, а наговаривает их на пленку, — поправила сестру безнадежно аккуратная Эстер.

— Тем лучше, — закрыла тему Шарлотта. — Что у тебя за босс? Вы с ним хорошая команда?

— Команда? — Эстер засмеялась. — Если бы ты его знала, то тебе бы не пришла в голову идея спрашивать что-либо подобное. Первик — самодержец, он никому не позволяет приблизиться к себе. Надменный, невежливый человек, который бережет все свои лучшие формы обращения с людьми исключительно для клиентов. Если бы он не платил такой сказочный оклад, я бы давно поменяла работу. Как только я найду что-то равноценное, то можешь быть спокойна, я это сделаю.

— А этот Дейтон?

— Не имею ни малейшего представления. Я его знаю только по телефонным разговорам. Голос приятный, но трудно сказать что-нибудь определенное. Один из тех торговцев скотом, кожа которых задубела от погоды и которые выглядят так, будто они родственники Джона Уэйна или Ли Марвина. Могу поспорить, что он носит ковбойские сапоги и заказывает стейк на косточке в итальянском ресторане. В большинстве они все такие…

— Посмотрим. Мне очень интересно.

— Как прекрасно, что я могу доставить тебе удовольствие. — Эстер нашла спасение в иронии. — А как ты себе представляешь мою часть дела?

— Совсем просто. В четверг вечером я также должна уйти из дома. У меня приглашение на вернисаж в Пасадене. Одна моя коллега, Джессика Фуллер, выставляет там несколько картин. Без сомнения, это будет приятный вечер, там соберется много веселых людей и предстоит много развлечений. Все называют друг друга по именам, а это значит, что ты можешь увильнуть от того, чтобы называть кого-либо полным именем. Кроме того, при тебе будет Бен.

— Прелестно, — съязвила Эстер. — Скажи, пожалуйста, кто такой Бен?

— Бен Джексон — график в рекламном агентстве. Это как раз такой же случай для проверки, как Джеймс К. Первик у меня. С той только разницей, что я не хотела бы работать вместе с Беном. Он влюблен в меня и постоянно бомбардирует предложениями выйти за него замуж. Ради Бога, обрати внимание на то, чтобы по недосмотру не принять одно из них. Он может быть невероятно упрям.

— Ах, а ты не будешь требовать, чтобы я с ним спала?

Шарлотта слегка покраснела.

— Ты не в своем уме, Эстер! Хотя наша среда, может быть, и слывет распущенной, но это вовсе не означает, что у нас все происходит как в порнофильме. Если ты хочешь знать точно, то я не спала с Беном и не собираюсь этого делать. Я не думаю о том, чтобы связать свою жизнь с каким-нибудь мужчиной, а секс вовсе не является тем хобби, которое я предпочитаю.

В этот раз запротестовала Лорин Виндхэм.

— В мое время это называлось любовью и публично никогда не обсуждалось.

— Поэтому и называют то время «доброе, старое», — заметила Шарлотта воинственно. — Сегодня иллюзии довольно сильно потускнели. Итак, что ты решила, Эстер? Ты согласна?

Было видно, что Эстер все еще размышляла.

— Сделай это ради меня, — вмешалась старая дама. — Я не могу сказать почему, но у меня такое чувство, что эта маленькая игра с переменой ролей принесет вам обеим счастье.

Сестры обменялись взглядами поверх ее головы. В первый раз они были едины без всяких оговорок в своем приговоре, и обе вместе сказали:

— Ты так же сентиментальна, как и твои старые фильмы, бабушка!

— А почему бы и нет? — Лорин Виндхэм не была обижена. — Вы, современные молодые женщины, планируете свою жизнь вплоть до самых мельчайших деталей, но не хотите понять, что все эти прекрасные планы оказываются недействительными, если в игру вмешиваются чувства. В конце концов, ваша самоуверенность только показывает мне, что ни одной из вас еще не встретился тот мужчина, который нужен. Может быть, вы просто еще не искали в нужном месте!

— Я не искала и не буду искать, бабушка. Я не думаю рисковать, ввязавшись в любовную историю, своим покоем только для того, чтобы ты могла удовлетворить свою романтическую тоску по хэппи-энду.

— Ты совершенно невоспитанное существо, которое не имеет уважения к другим, Шарлотта Виндхэм. Немного позаимствовать из поведения твоей сестры тебе бы вовсе не повредило.

— Видишь, я говорю тебе это постоянно. Ты слишком несобранна и слишком легкомысленна. Просто думай больше об этом!

— А для тебя, госпожа старшая учительница, было бы полезно немного легкомыслия и живости.

Эстер и Шарлотта не знали, должны ли они смеяться или протестовать. Однако в порыве упрямства обе поклялись себе доказать свою правоту старой даме. Следствием этого стало то, что они без долгих размышлений договорились относительно четверга и уточнили детали своего приключения.

Эстер тем не менее считала все это чистым безумием, но она не хотела позволить себе никакой слабости, которая могла бы дать ее бабушке возможность вновь упрекнуть ее в отсутствии живости или готовности к риску.

Шарлотта, напротив, попала в собственную ловушку. Даже если временами ее и одолевали какие-то сомнения, было слишком поздно поворачивать назад. Что бы ни произошло в последующие дни, она должна это выдержать!

— За прекрасное пребывание в Лос-Анджелесе и за хорошее сотрудничество!

Шарлотта послушно подняла низкий бокал с мартини и в свою очередь чокнулась со Стюартом Дейтоном. Она с улыбкой присоединилась к добрым пожеланиям Джеймса К. Первика и спросила себя, не сошла ли она с ума! Этот обмен ролями, на который всех вдохновило шампанское, столь обильно лившееся при праздновании дня рождения бабушки, привел к настоящему лавированию между всеми стульями.

Они сидели в роскошном ресторане, который в окрестностях Голливуда должен был удовлетворять избалованный вкус своих хорошо одетых посетителей. Здесь были тяжелые скатерти из штофной ткани, отшлифованные вручную хрустальные бокалы, серебряные приборы и искусно сложенные салфетки.

Шарлотта чувствовала себя весьма неуверенно в своей новой роли. Все это началось уже вечером, когда Эстер дала ей одежду, которая, по ее мнению, подходила для этого мероприятия. Хотя у сестер-близнецов и были совершенно одинаковые фигуры, она опасалась, что в любой момент лопнут все швы. Закрытая бежевая блузка из шелка со стоячим воротником, которую она надела с кожаным костюмом табачного цвета, состоящим из узкой юбки и подчеркивающего фигуру пиджака, стягивала ей шею. Вероятно, любой кусок застрял бы у нее в горле.

К тому же Эстер укротила ее роскошные кудри при помощи геля и собрала их в тяжелый пучок на затылке. Получился потрясающий результат, и это также испугало Шарлотту. Она вдруг поняла, что ей больше не нравится идея поменяться ролями. Эстер, которая рассматривала себя в зеркале уже в джинсах, пестрой майке и легкой мужской рубашке, также не испытывала большого вдохновения. Она решила проблему прически с помощью подходящего шелкового платка, под которым спрятала свои волосы. Это был трюк, к которому она прибегала, когда не успевала вовремя вымыть голову.