Шарлотта не смогла противостоять искушению сейчас же надеть его. Она легла на кровать и гордо рассматривала подаренное кольцо, хотя и с чувством глубокой меланхолии. Шарлотта еще не была готова смешаться с гостями, пришедшими отпраздновать свадьбу. Общество, состоящее из знакомых бабушки, родственников, друзей, с которыми учились она сама и Эстер, друзей Стюарта, отпугивало ее. Она чувствовала себя здесь одинокой, не было никого, кому было бы важно, находится ли здесь Шарлотта Виндхэм или нет.

Хорошо, это было несправедливо, испытывать сострадание только к себе самой. Надо признать это, однако свадьба сделала ее сентиментальной. Она ужасно тосковала по Джеймсу. Она, которая все двадцать семь лет жизни считала мужчин лишь приятным времяпровождением, к тому же и не особенно важным, была теперь больна от тоски по одному-единственному.

Бабушка заметила, что Шарлотта где-то уединилась, а она вовсе не собиралась этого допускать. Старая леди как раз направилась на поиски своей внучки, когда вошел запоздавший гость.

Их взгляды встретились. Лорин увидела темноволосого мужчину выше среднего роста в хорошо сидящем костюме. На первый взгляд он казался решительным, гордым, твердым, но при более близком рассмотрении в глаза бросалась чувствительность, огонь в его серых глазах.

Никогда не видев ни одного рисунка Шарлотты, она сейчас же узнала, кто стоял перед ней. Итак, Джеймс Первик пришел! Какое счастье! С распростертыми объятиями она подошла к нему.

— Мистер Первик! Я рада, что вы нашли время для нашего маленького семейного праздника.

Джеймс узнал сходство в движениях, зелено-голубые глаза, это бабушка Эстер! Старой леди должно быть около восьмидесяти? В это нельзя было поверить. В платье бирюзового цвета, которое облегало ее фигуру, она выглядела лет на пятьдесят. Но двигалась она в нем со спокойствием привлекательной женщины, которой не смогли принести никакого вреда прошедшие десятилетия.

— Прошу прощения за опоздание, миледи, — вспомнил Джеймс о своем воспитании. — Я надеюсь, что не слишком задержался со своими поздравлениями новобрачным…

Чего он ожидал? Что Эстер и Стюарт уже отправились проводить свой медовый месяц? Не потому ли он медлил до последнего мгновения, решая, принять или нет это приглашение?

Лорин Виндхэм подарила ему теплую улыбку.

— Не бойтесь, праздник в самом разгаре. Я отведу вас к детям. Вы, конечно, сможете лично передать им свои пожелания.

Стюарт Дейтон, которого она вовлекла в вероятный заговор, пошел им навстречу, когда они вошли под тент в саду. От Джеймса ускользнула заговорщическая улыбка, которой обменялись жених и хозяйка дома. Он был слишком занят наблюдением за бессовестно счастливым сиянием на лице Стюарта. Так выглядел победитель в борьбе за Эстер Виндхэм!

— Джеймс! — Стюарт дружески стукнул его по плечу и проигнорировал, что тот вздрогнул. — Великолепно, что вы пришли. Вы уже знакомы с моей матерью?

Джеймс Первик склонился перед роскошной блондинкой, которая вторым браком была замужем за телевизионным комментатором из Далласа, ответил на ничего не значащие вопросы каких-то кузин и поздоровался с каждым из многочисленных гостей, которых ему представлял Стюарт. Он не смог отделаться от впечатления, что здесь собрались на праздник весь Лос-Анджелес и половина штата Монтана и что они только и мечтали, чтобы новобрачные наконец разрезали чудовищный многоэтажный свадебный торт, увенчанный сахарной статуей Свободы, который пока ожидал своей участи.

Наконец гости встали вокруг торта и невеста, которую до сих пор напрасно искал тайком Джеймс, выпорхнула вперед. Стюарт по-хозяйски взял ее под руку, и Джеймс почувствовал такую сильную пронизывающую боль, как будто ему всадили нож в спину. Почему он решил обречь себя на такую пытку? Он что, сошел с ума?

Стюарт что-то прошептал Эстер на ухо, и невеста ему улыбнулась так ошеломленно, что Джеймсу стало ясно: она и представления не имела о том, что он был приглашен на свадьбу. Но все же нельзя было заметить никакой неуверенности или смущения, когда она ему подала руку.

— Мистер Первик, как я рада вас видеть!

Как только она смогла сказать это так, будто их никогда не связывало ничего, кроме деловых писем, которые она приносила ему на подпись? Он замаскировал свой гаев элегантным поклоном.

— Желаю вам счастья. Какая прекрасная свадьба, похожая на фильм. Мечта каждой женщины, не правда ли?

— Конечно, — ответила она невозмутимо. — Я надеюсь, что вы хорошо проведете время.

Стюарт мгновенно потащил ее дальше, чтобы она не провалила весь план бабушки каким-нибудь неподходящим замечанием. К счастью, ему в голову пришел повод, который совершенно не мог вызвать подозрение.

— Все ждут нас, Эстер. Мы наконец должны разрезать торт!

Джеймс неподвижно смотрел на спину, закрытую белыми кружевами. Эстер проводит это шоу, холодная как лед! Он продолжал наблюдать за ней, в то время как она смеялась со Стюартом и бабушкой. И вдруг как будто у него упала пелена с глаз — он больше ничего не чувствует к ней!

В замешательстве он взял с подноса у проходившего мимо официанта сразу два бокала. Боль от встречи прошла без следа. Он снова мог думать. Эстер Дейтон была очаровательная невеста. Но эта молодая женщина больше ничего для него не значила.

Все исчезло. Напряжение, которое возникало между ними, как между двумя магнитами. Электричество, которое витало в воздухе, как только она появлялась в том же помещении, где и он. Она улыбнулась Стюарту, но легкий наклон ее головы больше не зачаровывал его. Она оставляла его холодным. Она была женщиной другого мужчины.

Большими глотками он выпил вино и почти засмеялся от облегчения и вновь обретенной радости жизни. Эстер Виндхэм была как болезнь, которой он заразился и от которой вдруг выздоровел. Эстер, которую он любил и держал в объятиях, исчезла бесследно. Казалось, что она превратилась в другого человека.

Вздор. Он резко отставил бокал в сторону. Не хватало только, чтобы он еще и напился на этом приеме! Ради приличия он проведет здесь еще четверть часа с гостями и потом уйдет. С этим покончено.

Две подружки невесты, одетые в небесно-голубые платья, — школьные подруги Эстер — пронесли мимо него подарки. Он пошел за ними к громадному столу, который ломился от даров новобрачным. Он обменял кулон с бриллиантом на золотую монету. Не слишком оригинальная вещь, но ценная. Так Эстер получила то, что с самого начала предназначалось ей, и он мог наконец закончить главу об этой удивительной любви, которая поразила его как удар молнии.

Он положил коробочку в ряд пакетиков, которые лежали стопкой вместе с шалями, светильниками, цветами и множеством других вещей. Он уже хотел отойти, когда неожиданно его внимание привлекла маленькая картина, нарисованная радостными весенними красками. Акварель. Два ребенка на качелях. Белокурые девочки десяти-двенадцати лет. Обе в теннисных костюмах с волосами, завязанными конским хвостом. Открытые радостные лица, похожие друг на друга как две капли воды. Близнецы.

Джеймс поискал подпись в углу картины и нашел то, что уже подозревал: ШВ. Художница, которая отказалась работать для «Первик лтд», после того как Эстер покинула фирму.

Да, точно, Эстер упоминала, что она была ее подругой. Присутствовала ли она на этом празднике? Нужно ли ему попробовать самому установить контакт с ней? Эскизы все еще лежали в его письменном столе. Он не смог решиться передать проект кому-нибудь другому.

Но картина снова магически притянула его взгляд. Эти лица казались ему странно знакомыми, но он никак не мог решить почему.

— Ах, Джеймс, вы здесь. Рассматриваете наши подарки?

Чтобы как-то поучаствовать в разговоре, Джеймс обратился к картине.

— Очень хорошая акварель. Это одаренная художница, вы знаете ее имя?

Стюарт засмеялся.

— И еще как хорошо! В конце концов, это моя невестка. Она нарисовала ее для Эстер по детской фотографии. Хорошая идея, не правда ли?