Я собиралась заскочить и справиться, как у тебя дела, — объяснила Ли, — но когда увидела машину, подумала, что у тебя уже есть гость. Но мне и в голову не могло прийти, что это Джон Сойер. — Она игриво сощурилась. — Ты что-то от меня скрываешь?

Ничего я не скрываю, — ответила Нина, хладнокровная и сдержанная от блестящих черных волос до блестящих пурпурных туфель. — Я работаю с Джоном Сойером. Он знал, что я переезжаю, вот и пришел помочь.

А я думала, он сводит тебя с ума.

И сводит, когда речь заходит о работе. Но коробки он таскает хорошо. Поэтому я и воспользовалась его помощью. — И добавила более многозначительно: — Учись, пока я жива. Отплати Тому его же монетой. Воспользуйся им для разнообразия.

Я не переезжаю.

Тогда используй его в чем-нибудь другом. Попроси принести вино и десерт, если готовишь обед. Попроси подвезти тебя на станцию техобслуживания, когда понадобится забрать машину.

Ли наморщила нос.

Не думаю, что он это оценит.

Вероятно, и не оценит. — Голос Нины смягчился. — Он действует на своих, и только на своих условиях. Это нехорошо. Несправедливо.

Ли пожала плечами:

Может быть, но он такой.

«Это не для меня, — подумала Нина. — Только не для меня. У меня есть работа. Она и награда за нее — это все, что мне требуется».

Вспомнив об этом, она развернулась лицом к компьютеру, переправила текущие списки и принялась за работу.

С глаз долой — из сердца вон. Нина старалась не думать о Джоне. Она пыталась не вспоминать ни его самого, ни его поступки. Особенно она пыталась не думать о его поцелуях, но у нее ничего не получалось. Воспоминания коварно возникали в ее мозгу короткими, но сильными вспышками.

Ее так не целовали с тех пор, как... ее никогдатак не целовали! По собственному опыту она знала, что мужчины целуют женщин или хищно, не скрывая своего голода и гордясь этим, или робко, надеясь выдать это за чувствительность. Джон целовал ее совсем не так. Его поцелуй был чувственным, спокойным и задумчивым, как и он сам. Он знал, что делает. Его губы передавали влечение, которое он испытывал. То, что это влечение было непроизвольным, делало его еще более привлекательным.

Но все кончилось, и она выбросила этот эпизод из головы, всецело погрузившись в работу. Это было нетрудно, потому что она любила свое дело. И у нее не было ни одной свободной минуты. Если она не находилась на объекте, она работала со свежим номером газеты, оформляла документы для предстоящих продаж или пыталась одолеть конкурента более выгодным предложением. Когда она находилась в офисе, у нее беспрерывно звонил телефон.

Но Джон не позвонил ни разу. По мере того как проходила неделя, в короткие моменты отдыха она начинала задумываться, почему он не звонит. Сначала он настаивал на том, чтобы они обсудили Кросслин-Райз, и хотя решение об оценке было принято, консорциум очень недвусмысленно попросил их продолжить совместную работу.

Она спрашивала себя: взволновал ли его поцелуй так же, как ее? А может быть, он просто смущен? Или разочарован? Или она ему неприятна?

Она даже задумалась, не испытывает ли он к ней ненависти?

В пятницу вечером, когда эти раздумья совсем одолели ее, она взяла трубку и набрала номер.

Он ответил своим приятным звонким голосом:

Магазин «Книгочей».

Джон? Это Нина. Я не вовремя? — С замиранием сердца она ждала.

Его голос казался не таким глубоким, как раньше.

Нет, вовсе нет. Сейчас у нас как раз временное затишье. Как вы поживаете?

Ей хотелось верить, что ему приятен ее звонок.

Прекрасно, — легкомысленным тоном ответила она. — А вы?

Грех жаловаться.

Как Джи-Джи? — осведомилась она, зная, что на этот вопрос она всегда получит положительный ответ.

Великолепно. Девочки сводили его поесть мороженое. Ему это понравилось.

Девочки, их несколько?

Две. Близнецы. При тех проблемах, что существуют у Джи-Джи, мне нравится, что их две: ведь он в любое время под присмотром. Ну, вы знаете, какие бывают няни.

Вообще-то она не знала. У нее самой в детстве никогда не было няни. Но ее оставляли с соседкой или, в очень нежном возрасте, одну. У ее матери не было денег на няню. Поэтому, когда Нина повзрослела, чтобы начать работать, она не стала няней, а поступила в супермаркет, где были более регулярные часы работы и выше зарплата. Ничего, что в супермаркет не брали детей до пятнадцати лет. Она уговорила принять ее. Уже тогда она умела убеждать.

Они много говорят по телефону? — поинтересовалась она.

Не так много, как готовят пиццу! Фактически они обе очень ответственны. И обожают Джи-Джи.

Не сомневаюсь, — ответила Нина: ведь если в малыше есть хоть что-то от Джона, то он, безусловно, очарователен. — Вы отстирали пятна от горчицы и прочих прелестей?

Что? Ах, это. Да, конечно.

Она снова представила его за уборкой и восхитилась им. Он хороший отец. И хороший человек.

Почувствовав неловкость от тишины, она прочистила горло и сказала:

А я вообще-то звоню по работе, Джон. Я сегодня забрала из типографии готовые брошюры. Мы их будем распространять на дне открытых дверей, а затем в офисе всем, кого интересует Кросслин-Райз. Я решила, может быть, вам будет интересно посмотреть их?

Это было бы славно, — ответил он, и в его голосе она явно почувствовала настороженность.

Большую часть выходных я буду работать, так что здесь меня не будет, но в воскресенье утром с десяти до двенадцати мне придется дежурить в офисе. — Она все продумала. Ее звонок к нему — профессиональный прием. Она не хотела, чтобы он подумал, будто между ними есть нечто большее. — Хотите подъехать в это время?

Можно, — помолчав, согласился он.

Вы можете взять с собой Джи-Джи. — Ему, безусловно, не захочется нанимать няню для невинной короткой встречи в офисе. — Наша встреча не займет много времени. Вы, вероятно, предпочтете взять брошюру на дом и изучить ее. На следующем собрании я собираюсь раздать экземпляры всем членам консорциума, но вы, может быть, захотите увидеть брошюру раньше. Кое-что в ней вам может не понравиться, но все изъяны можно ликвидировать при личной встрече на дне открытых дверей.

Хорошо. Я заскочу.

Где-нибудь между десятью и двенадцатью.

Ладно.

Она пожала плечами. Договорились.

Что ж, до скорого...

Она сказала себе, что это не более чем очередная деловая встреча, которая, вероятно, продлится не более двух минут, и все же тщательно выбрала одежду, предпочтя наиболее экстравагантный наряд относительно спокойному мшисто-зеленому брючному костюму. Брюки-шаровары, короткий свободный топ с полукруглым вырезом и рукавами такими же широкими, как брюки.

Ну не ожидает же он, что она оденется как сельская учительница, правда? По крайней мере, этот костюм не ярко-розовый, в отличие от некоторых ее нарядов, а ногти не красного, а бежевого цвета.

Пробило десять часов. Она поговорила с супружеской парой, зашедшей с улицы и желающей подыскать что-нибудь новенькое, но только если им удастся продать старое жилье, а также узнать, каковы у них на это шансы. Десять пятнадцать, половина одиннадцатого. Зашел один из клиентов Мартина и принес какие-то бумаги, которые он подписал. Позвонил потенциальный покупатель, чтобы узнать, когда состоится очередной день открытых дверей. Десять сорок пять, одиннадцать.

Она начинала задаваться вопросом, не забыл ли он, когда незадолго до половины двенадцатого Джон лениво появился в двери. Он был один, отчего неожиданно для себя она почувствовала разочарование. Но разочарование длилось недолго, потому что выглядел он потрясающе. Влажные волосы, зачесанные за уши. Белая рубашка с расстегнутым воротом и с закатанными рукавами. Джинсы, почти новые. Может быть, это его выходной костюм?

Когда он предстал перед ее столом, она улыбнулась: