Она вздрогнула и пронзительно завизжала, потому что под чугунной головой пугала оказалась ещё одна голова: бледная, как будто вымазанная мукой, со спутанными волосами и длинным носом. Это была голова Бориса Устиновича Ратинова.

— Идите вы к чёрту! Даже слушать вас не хочу! — закричал дядя Гоша. — Надоели вы мне хуже горькой редьки! Шутники сопливые.

— Мы правду говорим! — ударил себя в грудь Макс. — Мы, значит, бежали, бежали, глядим — а он стоит!

— Мертвец? — уточнил дядя Гоша.

— Да.

— А почему стоит?

— Не знаю… Ворон пугает.

— Ну, парень! И здоров же ты брехать! — усмехнулся лейтенант. — Мертвецы на огородах не стоят, и вороны их не боятся, скорее наоборот, так и слетаются стаями. Идите-ка вы все с глаз моих долой! Надоели!

— Дядя Гоша! Клянусь рыцарской честью! Мы бежали, бежали… Потом видим: пугало. Чтоб мне провалиться! Но только это не пугало было, а Чёрный Генерал, в которого превратился Буратино после смерти, чтобы потом опять превратиться в Буратино и ходить, протягивать руки и звать в могилку… А потом мы поняли, что это не Чёрный Генерал, в которого превратился Буратино, а сам Буратино в лохмотьях Чёрного Генерала… То есть в лохмотьях пугала, которого мы приняли за Чёрного Генерала, но которое просто пугало. Вот. А Отелло, между прочим, так и остался там лежать.

— Отелло? А-а… Это родовитый венецианский мавр? Он ещё задушил эту… как её?

— При чём здесь Отелло?! — закричала Тонька. — Отелло никого не душил. Он укусил Дуремара за… Короче, пониже спины. А душил Зяма. Санчо видел, как Буратино отплясывал лебединую песню, а потом раз — и откинул копыта.

— Ничего не понимаю, — наморщил лоб дядя Гоша. — Хорошо. Пусть Отелло не душил, хотя я помню, что душил именно он. Дуремара пониже спины никто, кроме разве пиявок, не кусал — внимательнее нужно сказки читать. И откуда у Буратино копыта? Он же не лошадь и не ослик!

— А я знаю, кто ослик, — подал голос обиженный Макс. — Только не буду указывать пальцем.

— А ты помолчи! — прикрикнул на него дядя Гоша. — Остряк!

— Буратино — это так мы называем биолога Ратинова, — сказала Тонька.

— Ах да, конечно, — вздохнул дядя Гоша. — Это другое дело. Теперь всё стало понятно как божий день. Значит, умер Борис Устинович, но вместо того, чтобы, как все приличные покойники, лежать неподвижно, он поехал к больному племяннику, отправил оттуда телеграмму о благополучном прибытии, потом вернулся, напялил на себя какие-то лохмотья и начал бегать по кукурузному полю и пугать ворон. Так?

— Да, — опять не выдержал Макс. — То есть нет. Он по кукурузному полю не бегал. Стоял на самом краю — и всё.

— Всё! — ударил кулаком по столу дядя Гоша. — Ничего больше не говори! Закрой рот, а то я тебе уши надеру! От твоей болтовни у меня голова кругом пошла!

Макс надулся и замолчал. Он окончательно обиделся. В бой ринулась Антонина.

— Вы это бросьте, дядя Гоша! — строго сказала она. — Вот когда у вас появятся свои дети, им уши и дерите.

— Ещё чего! Я теперь уже никогда не женюсь. Планы у меня, конечно, были, но после знакомства с вами — ни-ни!.. Никаких детей, никогда!.. Лучше козу завести. С ней хлопот меньше.

— При чём здесь коза?!

— А при чём здесь Чёрный Генерал, Зяма, какой-то Дуремар?!.. Ещё Карабаса-Барабаса вспомните.

— Кстати, у Карабаса наше знамя, — позабыв жестокую обиду, выпалил Макс. — И мы хотим, чтобы вы отобрали его у бандитов. Золотой Лев не должен находиться в злых руках!

— Всё. Приплыли. — Дядя Гоша обхватил голову руками, потом схватил со стола газету и отгородился ею, как стеной. — Все свободны. Так… По вертикали… Особо одарённый, талантливый человек…

— Болван, — сказал Макс.

— В слове пять букв.

— Балда.

— Нет. Пять букв, начинается на «Г».

— А что, если мы говорим правду? — спросил Санчо. — Вот представьте на секунду, что на краю кукурузного поля действительно стоит м-м… находится тело убитого биолога, а вы даже не хотите это проверить!

— Чушь!

— А вдруг!

— Ладно. — Дядя Гоша положил газету на стол. — Пошли, посмотрим на вашего покойника. Но если вы опять пошутили!..

— А если не пошутили?

— Тогда будем брать убийц!

— Ура! — закричал Макс. — Дядя Гоша, вы — гений!

— Гений… — Дядя Гоша на мгновение задумался, потом склонился над кроссвордом и аккуратно вписал в клеточки слово. — Подходит.

Минут через сорок, когда солнце уже начало клониться к горизонту, они добрались до границы кукурузного поля, но ни огородного пугала, ни одетого в его лохмотья тела биолога там не нашли. Только кружили в небе вороны да где-то далеко, у реки, протяжно выл Отелло.

— Ну уж теперь-то нам точно конец, — уверенно сказал Макс. — Теперь-то дядя Гоша с нами и разговаривать не станет. Приходите, убийцы-разбойнички, делайте с нами, что хотите!.. Н-да… Это ж надо так лопухнуться! Курам на смех! Не говоря уже о пиратах.

— А что пираты?

— Сегодня ристалище. Забыл, что ли? А у нас даже знамени нет!.. Засмеют. — Макс сокрушённо покачал головой. — Не поднимешь же вместо знамени карту полигона! Эх, влипли!..

— Выше нос, магистр! — строго сказала Тонька. — Или мы не рыцари?!

— Без Золотого Льва мы не рыцари!

— Глупости! Золотой Лев всегда с нами, даже если его с нами нет.

— Мудрено как-то, — не понял Макс.

— Пока в сердце рыцаря осталась хоть капля отваги, Золотой Лев с ним, — пояснила Тонька. — Ты — Золотой Лев, и он — Золотой Лев, и я — Золотой Лев… — Она немного подумала и поправилась: — Вернее, Золотая Львица. И так будет всегда!

— Вот только нас скоро не будет, — махнул рукой Максим. Он дёрнул себя за ухо. — А может, отдать бандитам карту? Сказать: мы вам — карту, вы нам — Льва, и разойдёмся как в море корабли?

— Так они и согласятся разойтись, — скептически заметил Санчо. — Мы для них кто? Мы для них — опасные свидетели. А значит, они возьмут нас на абордаж, а потом — камень на шею и за борт.

— Ой, — побледнела Тонька. — Я так просто не дамся!.. Они у меня… Я им устрою ристалище!.. Лицом к лицу, раз на раз…

— Брось ты! — печально усмехнулся Санчо. — Они не рыцари. У них нет этикета и нет правил. Зяма биолога задавил, как мышонка. Тот охнуть не успел. А ведь Буратино был посильнее нас троих, вместе взятых!..

— Может, всё-таки отдать им карту? — робко повторил Макс.

— Ни в жизнь! — Тонька разозлилась на Макса, на бандитов, на свой собственный страх. А когда Тонька злится, она способна на всё. — Война так война! Пусть враг трепещет!

— Удавят нас, — тоскливо сказал Макс. — Отец обещал мне настоящий африканский тамтам привези. Так хотелось побарабанить… Мы бы такого ужаса на прибрежных пиратов навели!

— Не удавят. — Санчо достал из-за пазухи карту, развернул её на столе. — Пока не получат эту карту — не удавят. Пальцем не тронут. И срок ультиматума ещё не истёк. У нас есть целых… — он посмотрел на часы, — целых четыре с половиной часа.

— Негусто…

— Хватит, если потратить это время с умом!

— У тебя есть план, — догадалась Тонька. — Выкладывай!

— Зачем бандитам карта? — менторским тоном спросил Санчо.

— Ну… — задумалась Тонька. — Они хотят что-то спрятать и пометить на карте крестиком.

— Будем считать это первой версией. — Санчо посмотрел на Макса. — Твоя очередь.

— Отыскать сокровища Чёрного Генерала! — брякнул тот.

— Версия Макса кажется мне убедительнее, — кивнул Санчо. — Для того чтобы спрятать сокровища, не нужна карта полигона. А вот чтобы найти сокровища в катакомбах, тут без карты — никак. Пока доступно?

— Ты нос не задирай, — осадила его Тонька. — Дело говори.

— Я и говорю! — обиделся Санчо. Ему хотелось выглядеть мудрым и проницательным, но рядом с Тонькой это никак не удавалось. — Бандиты что-то хотят отыскать. Но у них нет карты, а у нас есть. Почему бы нам их не опередить?