— Отец, это же я! Приди в себя! Очнись! — орала девушка.

Кэтрин трясло мелкой дрожью, но кое-как ей удалось подняться на ноги. Ей бы бежать отсюда, куда глаза глядят, но она, замирая от ужаса, подбежала к Дегри, ухватила его за ворот разодранной рубахи и потянула на себя. Глупо и смешно, полный абсурд — она же видела, какой силой обладало это существо, которое язык не поворачивался назвать человеком. Он мог переломить её, как тростинку, одним взмахом руки, она понимала это. И всё же не могла не то, чтобы убежать, но даже просто оставаться безучастной. Что-то, слишком сильное, вырвавшееся из самых глубин её подсознания, не позволяло ей сделать то, что сделала бы любая нормальная женщина. Она была связана с ним, монстр он или человек. Она боялась, но её тело действовало само по себе.

— Роберт, хватит! Остановись! — орала Кэтрин, замирая от страха.

Он резко выпрямился, и Кэтрин, разжав руку, которой оттаскивала его, упала на землю. Ахнув от боли, она круглыми глазами смотрела, как он медленно поворачивается к ней.

Всё, сейчас он меня убьёт! — пронеслось у неё в голосе.

А уже через мгновение все мысли вдруг смешались, в голове зашумело, и в глазах стало странно двоиться. Она смутно чувствовала что-то… Непонятно… Какой-то запах, незнакомый, очень острый, сладко-солёный. Она ощущала его на языке. Мелкая дрожь, сотрясавшая всё её тело, немедленно прошла. Нога, на которую она неудачно упала, перестала причинять боль. Чувство эйфории охватило её, и Кэтрин, не отдавая себе отчета в том, что делает, засмеялась.

— Кэтрин! — доносился до неё голос Дегри откуда-то издалека. — Кэтрин! Сопротивляйся!

Она с трудом сконцентрировалась и сфокусировала взгляд на его лице. Он показался ей очень взволнованным и напряжённым, и это опечалило её. Протянув руку, она хотела погладить его по расцарапанной щеке, но он поспешно отпрянул, продолжая выкрикивать её имя, призывая прийти в себя.

— Роберт, — сказала она заплетающимся языком и захихикала. — Я люблю тебя. Очень, — подумав, добавила она. Дегри смотрел на неё с отчаянием, пытаясь достучаться до её сознания. Кэтрин нахмурилась. Что-то было не так.

Страшной силы оплеуха обрушилась на неё. В голове зазвенело, в глазах засверкали искры. Закричав от боли, Кэтрин ухватилась за щёку, на которую обрушился удар. Мысли немного прояснились, и Кэтрин возмущённо уставилась на разъярённую Елену.

— Спасибо, Елена, — услышала она голос Дегри.

— Забирай её и убирайся из нашего дома, — прошипела ему Елена. — Ты чуть не убил Драгона! О чём ты думал?

Девушка села на землю, приподняв голову Кингсли и осторожно отирая кровавые подтёки на его лице. Кингсли слабо застонал, веки его дрогнули на мгновение, но потом он снова замер неподвижно. Сломанная рука лежала вдоль его тела, вывернутая, и Кэтрин поспешно отвела взгляд, когда Елена, стиснув зубы, взялась за неё, выпрямляя и вправляя кости.

— Кэтрин, вставай, нам надо бежать, пока Драгон не очнулся, — вывел её из ступора голос Дегри.

Он стоял около неё, на расстоянии в пару метров. Кэтрин машинально отметила, что выглядит он ужасно: расцарапанное лицо, разбитые губы, багровый синяк вокруг правого глаза, во взъерошенных волосах комки грязи, от рубашки почти ничего не осталось — жалкие лохмотья. На плечах, груди и руках многочисленные раны и ушибы. Она смутно чувствовала тот самый запах, который привёл её в состояние, близкое к опьянению. Однако он не был настолько силён, чтобы снова лишить её способности соображать.

— У меня нога болит, — сказала она, морщась от боли, попытавшись подняться.

На лице Дегри промелькнуло беспомощное выражение. Он умоляюще уставился на Елену:

— Елена, помоги ей встать.

Но на прекрасном лице Елены лишь промелькнула злобная усмешка. Не обернувшись, продолжая заниматься бесчувственным Кингсли, красавица процедила сквозь зубы:

— Разбирайся сам со своим трофеем.

Кэтрин с трудом подавляла в себе желание бросить в неё чем-нибудь тяжёлым.

Дегри, сцепив челюсти, и, как показалось Кэтрин, не дыша, приблизился к ней. Одуряющий запах обрушился на неё с новой силой. Она пыталась сопротивляться, но сознание медленно уплывало, и она чувствовала, что не может контролировать себя.

Он наклонился и необычайно осторожно, словно она была бесценным и очень хрупким произведением искусства, поднял её с земли. Руки Кэтрин мгновенно обвились вокруг его шеи. Запах был теперь такой силы, что просто выбивал из неё дух. Она хватала ртом воздух, задыхаясь. Очень смутно она чувствовала, как что-то беспокоит её, но это было настолько неважно, что она даже не попыталась разобраться, в чём дело. Одно единственное желание завладело всем её существом. Она хотела слиться с ним, полумужчиной — полубогом. Желание было таким сильным, что подавляло все остальные чувства. В глазах померкло.

Сознание возвращалось к ней постепенно. Сначала она воспринимала лишь смутные звуки, потом попыталась открыть глаза. Ей не сразу удалось это сделать, непослушные веки несколько раз моргнули, но затем она начала постепенно различать мутный свет. Дыхание постепенно восстанавливалось, и, наконец, Кэтрин пришла в себя.

Она лежала на кровати в незнакомой комнате. Видимо, был уже вечер, так как царил полумрак. Повернув голову, пытаясь понять, где находится, Кэтрин увидела Дегри, сидевшего неподалёку на стуле. Он смотрел на неё, не отрываясь. В сумеречном свете, разгоняемом лишь слабыми отблесками, падавшими из окна, он казался нереально совершенным. Мягкие блики ложились на его лицо, подчёркивая идеальные линии скул и подбородка. На лоб и глаза падала тень, и их очертания можно было только угадать. Он был одет, причёсан, и Кэтрин не увидела на его лице и шее ни единой отметины недавнего боя. Может, ей всё приснилось?

Она приподнялась на локте, всматриваясь в Дегри, пытаясь угадать выражение его глаз. Резкая внезапная боль заставила её охнуть и снова упасть на кровать.

— Осторожнее, Кэтрин, — в тот же миг предупредил её Дегри. Голос его был полон сочувствия, но он даже не сделал попытки встать со своего места. Она лишь заметила, как он сжал кулаки, и как болезненно дёрнулось его лицо.

Она подняла влажную тряпку, которая, оказывается, лежала у неё на лице, и непонимающе смотрела на неё, пока до неё не дошло, что это компресс. Осторожно потрогав левую щёку, Кэтрин судорожно выдохнула. Это было довольно больно, и она чувствовала, что щека распухла. К тому же у неё ныло всё тело, словно она весь день занималась тяжёлой работой. Что-то кололо в районе рёбер, и правая нога побаливала.

— Что со мной? Где мы? — пробормотала она, беспомощно глядя на Дегри, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы.

— Мы в порту, в гостинице. Кажется, она называется "У Билли", хотя не могу утверждать. Ты… почти в порядке. Во всяком случае, нет опасных травм. Нога, возможно, будет побаливать, но через пару дней пройдёт. Так сказал врач. Синяки… Ну, это просто синяки, пройдут в своё время.

Его голос был ровен, словно он говорил о погоде, а не описывал её плачевное состояние. Можно было бы решить, что его мало волнует то, что он говорил, если бы она не увидела, что он вздрогнул несколько раз. Дегри замолчал.

— Могу я посмотреть на себя в зеркало? — тихо спросила она.

Дегри встал, подошёл к столу и зажёг свечи в стоявшем на нем подсвечнике. Затем взял лежащий рядом несессер — Кэтрин узнала свою сумочку — и протянул ей. Она протянула, было, руку, но Дегри, спохватившись, поставил несессер на тумбочку у кровати и снова вернулся на свой стул.

Кэтрин кое-как приподнялась, морщась при каждом движении, и вытащила зеркало. Глянув на своё отражение, она пришла в ужас. Левая щека была налита багровым и распухла. У глаза был синяк. Кэтрин застонала.

— Боже мой!

Она перевела взгляд на Дегри. Тот смотрел на неё напряжённо и очень внимательно.