Стреляли у паровоза. Вразнобой захлопали винтовки, потом выдал длинную очередь пулемет.

В краткой тишине завыла женщина, и вагоне поднялся всеобщий рев и плач:

— Красные, господа! Красные окружили! Спасайтесь!

— Рятуйте, люді добрі! Грабят! Ой лишенько!

— Граждане, только без паники! Не имеет смысла раньше времени…

Пашка сунулся к окну. Рама опущена, выбраться несложно. А вдруг и правда — свои наскочили?

Вдоль насыпи глухо застучали копыта. Проскакал десяток всадников. Хриплый голос заорал:

— Куди побігли, бісові діти? А ну взад повертай!

Бахнул близкий выстрел.

— Из вагонов не выходить! Проверка документов. Честным громадянам та громадянкам нема чого хвилюватися. Никаких грабежей та насильств допущене не буде.

Дезертиры, ломанувшиеся было к дверям, возвращались на место:

— То банда. Или Михася Браслетова, или Козла хлопцы.

— Так, що — они грабить не будут? Вот погодьте, обдерут как липку, — мосластая баба сунула острый локоть под ребра одному из своих братьев. — Я вам казала — подождать потребно? От, диаволы. Що Козел, що други бандюги — одним миром мазаны. Вот Мишка Браслетов только що сам жидов не стреляет.

Пашка в нерешительности потер ушибленный нос. Дергаться вроде незачем. Деньги спрятаны глубоко, болты да гайки бандитам ни к чему. Клещи с молотком может отберут, ну и черт с ними. Поезд-то дальше двинется, или вообще зря только здесь бока пролеживали?

Плешивый с барышней тихо шептались, но держались довольно спокойно. Это они зря, по всему видать, и вытрясти у них есть что. Да и девица… мимо мало кто пройдет.

Тетка с корзинами суетливо двинулась к площадке.

— Ты куды, дура? Лякаешься, що до твоих окороков черед не дойдет? — насмешливо спросил один из дезертиров.

— Та меня вже грабили. Каждый раз неможно, — огрызнулась тетка, яростно пробираясь к двери.

Снаружи мелькали смутные фигуры. Вдоль поезда вытянулась цепочка оцепления.

— К окнам не лезти! Стрелять будемо без предупреждения! — заорал всадник. — Ну, кому кажу! — блеснула вспышка револьверного выстрела.

В соседнем вагоне кто-то закричал. Вновь завыли бабы. Народ, пихаясь, шарахнулся подальше от окон.

— Пасти позакройте! — скомандовал всадник. — На голос стреляемо! От же свиняче племя. А ну, хлопцы, дивися…

В вагоне тяжело дышали и кряхтели, кто присев на корточки, кто пригнувшись к ободранным сиденьям. Разговаривать никто не решался. Лишь обрюзгшая дама приглушенно всхлипывала:

— За что, господи?! За что?

— Ни, то не Козел, — прошептал дезертир. — Он усех из вагонов выгоняет, а потом трясет.

Пашка лежал головой к проходу, прижавшись к перегородке и выставив вперед себя чемодан. Пусть берут, не жалко. Откуда шмонать начнут, — с головы поезда, с хвоста? Лишь бы машиниста сгоряча не хлопнули.

Застучали копыта у самого вагона.

— Третий?

— Та точно, вид паровоза третий. Хлопцы готовы. Начинать прикажете?

"Неужто за мной?" — ужаснулся Пашка. "Проследили и поезд задержали? Да не генерала же я стрельнул?"

— Громодяне, — скомандовали от двери густым басом. — Документы, мандаты и прочие ксивы, приготувати. Без мандражу. Никого лишнего не тронемо. А за суету — разом свинцову пломбу прямо в лоб. Бабоньки, не дышать. А ты що раскорячилась як барыня? Копыта подбери. Василь, вы ту калитку держите?

— Та зачинили, начинай, — гнусаво отозвались из хвоста вагона. Там раскачивалась в чьих-то руках лампа, бросала желтые круги света.

Проверка началась от головы вагона. Оттуда тоже шли с фонарем. Трое или четверо, вооруженные. Басовитый рявкал:

— Ноги, кому казав! Растопырились, спекулянтово племя.

— Потише, Жех, мешаешь, — приказал кто-то резким неприятным голосом.

Дальше бандиты двигались в молчании. Странная какая-то проверка.

Пашка увидел высокого парня во френче, с маузером наизготовку, и с высоко поднятой лампой. За ним двигался усатый детина в папахе со шлыком — этот чуть ли не тыкал стволом карабина в лица помертвевшим пассажирам. Следующих Пашка разглядеть не смог, мешали раскачивающиеся тени от фонаря.

— Ага, ваше благородие? — парень во френче махнул маузером. — Вставай, приехали. Твоя станция.

Тощий прапорщик медленно выпрямился:

— Вы находитесь на территории занятой Добровольческой армией, и я требую объяснений.

— А то. Сполучишь объяснения, — охотно пообещал парень. — По самые по…

— Потом, Жех, — нетерпеливо приказал тот же тонкий резкий голос. — Двигайтесь.

— Посиди покуда, ваше благородие, — пробурчал высокий парень. — Потом, так потом…

Прапорщик плюхнулся на место, как будто у него колени подломились. Бандиты двинулись дальше, пятно света упало на сжавшихся дезертиров.

— Стоп! — срываясь на визг, приказал невидимый бандитский предводитель. — Тут они. Чернявок и мальчика — ну из вагона!

— Оставьте ребенка, — прапорщик начал выпрямляться.

— У него шпалер, — быстро сказал Жех.

— Та бачу, — усатый бандит ловко взмахнул карабином, двинул так и не успевшего выпрямиться прапорщика прикладом в живот.

— Этого теж заберите, — нетерпеливо приказал главарь налетчиков.

— Мерзавцы, бог вас накажет! — старшая монашка неожиданно кинулась на усатого, уцепилась за карабин. — Бегите, спасайтесь!

Мальчишка, сохраняя на лице всю ту же хитроватую гримасу, юркнул в проход, засеменил в хвост вагона. За ним кинулась перепуганная молодая монашка.

— Не упустите! Що встали?! — прикрикнул визгливый.

— Вот бисова ведьма, — бандит в папахе пытался стряхнуть со своего карабина монахиню.

Жех развернулся, ткнул ствол маузера в затылок женщины. Грохнуло. Монахиня, цепляясь за карабин, сползла на узлы.

— Та ты що… — усач изумленно стирал с лица брызги крови и мозга. — Сдурел, Жех?

— Шевелитеся, вашу мать! — взвыл за его спиной приземистый предводитель. — Пацана, вторую бабу, взять!

— Та мы их тримаємо, — отозвались из конца вагона.

Мальчишка извивался в руках плотного бандита.

— Відпусти! — визжала монашка, ее обхватили сзади.

— Нельзя! Нельзя меня! — вдруг пронзительно закричал мальчишка. — Помогите, ну же!

— Шею ему не скрутите, — визгливо предупредил из темноты главарь бандитов. — Все, выходимо.

Пашка слышал, как внизу плешивый отчетливо прошептал барышне:

— Катя, это он.

В этот момент прапорщик вскинул наган и выстрелил в спину отвернувшегося Жеха. Бандит пошатнулся и с изумленным лицом начал поворачиваться к офицеру….

Вдруг у прохода очутился плешивый господин. Пашка никогда не видел, чтобы люди так неуловимо быстро двигались. В руке пассажира был большой пистолет. Плешивый выстрелил четыре раза в конец вагона, потом, вроде бы и не оборачиваясь, пальнул раза три в другую сторону. С опозданием крикнул "Всем лежать!". Через миг он оказался в купе, вогнал в пистолет запасной магазин.

— Живьем их! — завизжал уже с насыпи главарь налетчиков. — И пацана…

Плешивый снова начал стрелять. Пашка сунул голову за чемодан, — толку от этого было немного, но все ж спокойнее. Плешивого внизу уже не было, он скользнул куда-то в голову вагона. Вспышки выстрелов освещали попадавших на пол пассажиров.

Мимо, спотыкаясь, пробежал мальчишка, за ним, громко всхлипывая, встрепанная монашка. Следом топали сапогами бандиты.

— Хлопцы, обережно, Гаврилу стрельнули…

Бегущий первым бандит, почти настигший неловкую монашку, вдруг рухнул на пол. У прохода стояла барышня. Вскинула руку, почти ткнула кулаком в висок следующему налетчику. Что-то негромко хлопнуло, Пашка с опозданием сообразил, что в руке у девушки крошечный пистолет. Бандит начал валиться. Барышня танцующим движением уклонилась, сунула руку в лицо следующему бандиту — обомлевшему толстяку с винтовкой. Снова хлопнуло. Толстый налетчик попятился назад, повалился на бабу. Та оглушительно завизжала.

— Ах, бешанна гадюка, — заорал кто-то из бандитов. Грохнул винтовочный выстрел.