Предводитель клана Морской Пены попытался подползти к Кристине, но дорогу ему преградил Ульв.

– Продолжай скулить пес, но не смей приближаться.

– Хорошо, – плечи Фолке сникли. Он уставился в землю и начал свой рассказ:

– Когда мы вернулись после битвы домой, то увидели лишь пепел. Ледяной змей напал на деревню и уничтожил ее полностью. У нас не было валькирии… – мужчина всхлипнул и бестолково размазал кровь по лицу. – Тогда мы решили отомстить. Наше поселение ближе остальных к Великому Хребту, так что добраться до логова твари удалось к середине ночи. Нас ослепла жажда мести. Мы напали сразу же, как только отыскали пещеру, где было логово твари. И мы проиграли. Клянусь, валькирия, мы сражались храбро, но змей оказался сильнее! Мы смогли ранить чудовище, но и только. Змей пожрал и испепелил всех. Спаслись лишь четверо.

– Ты бросил своих воинов и убежал с поля боя, как трусливый щенок!

– Ты не знаешь, что это за тварь Ульв! – пылко выкрикнул Фолке. Он даже попытался встать, но растянулся на земле, получив еще один удар. – Даже племя Изгнанных не смогло победить змея! Я сам видел их обратившиеся в лед тела!

– Говори дальше, трус.

– Мы метались по пещере, – потерянно продолжил сломленный мужчина. – А тварь пожирала нас одного за другим. И тогда мы бросились врассыпную. Пещера оказалась не одна. Мы бежали вслепую, как вдруг я наткнулся на кладку. Споткнулся, упал и раздавил одно из яиц. Там было много, но я взял только одно, а потом змей взревел так, что затряслась сама земля! Часть скалы обвалилась в море и мы вместе с ней. Я, Ларс и Ульрик смогли добраться до берега, а Эйнара забрало море.

Фолке замолчал и потер шею.

– У меня пересохло горло, – пожаловался пленник, но сразу же прикусил язык, когда Ульв мрачно пообещал:

– Тогда вскоре ты вдоволь напьешься собственной крови. Говори!

– Под утро мы вернулись к кораблям и взяли лодку. Мы решили… – Фолке осекся, но все же продолжил. – Мы решили, что это вы виноваты в том, что наши родичи погибли. Вы не отдали валькирию, хотя знали, что наше поселение ближе всех к владениям змея! И… если мы не смогли отомстить твари, то решили, что будем страдать не одни.

Кристина прикрыла рот ладонью, а Ульв скрипнул зубами.

– Мы приплыли сюда и подобрались к самым воротам. Видели, как вы ушли, а потом я разбил яйцо и змей пришел…

Договорить Фолке не успел – Ульв натянул веревку и та впилась в горло пленника, мешая ему не только говорить, но и дышать.

– А потом вы забились в какую-то нору, дрожа от страха, где я вас и нашел.

– Ты… вчера ты забрал жизнь моего сына, а сегодня убил последних из моих братьев по клану!

Пленник упал и пытался уцепиться ногтями за грязь, но сын вождя остался непреклонен: невзирая на мольбы и крики, он все тянул и тянул веревку, пока не дошел до того места, где ранее находился главный зал деревни Волчьего клана.

Здесь Ульв остановился.

– Ты покрыл позором и себя и весь свой клан, Фолке. Ты трус и убийца. У тебя нет чести!

– Закончи уже это, – пленник сплюнул кровь. Кое-как встав на колени, он гордо вскинул голову. – Я не боюсь ни смерти, ни твоего меча.

– Моего меча ты и не увидишь, – ударом ноги, Ульв опрокинул Фолке на живот и сразу же наступил извивающемуся мужчине на спину. – Смерть от клинка лишь для воинов. Убийцы подыхают в грязи. Ты не увидишь залов Вальхаллы, тварь! Отправляйся в Хель, гнить во тьме и смраде!

Ульв потянул за веревку и крик Фолке перешел в сдавленный хрип. Он отчаянно пытался сопротивляться, но все было тщетно. Вскоре глаза пленника закатились, по телу пробежала судорога, и он замер навсегда.

С отвращением последний из Волчьего племени отбросил веревку и вытер окровавленные руки о штаны. Плюнув на мертвое тело, воин отвернулся и пошел прочь.

Все еще не пришедшая в себя Кристина, наверное, осталась бы стоять на месте, но Ульв взял ее за руку и повел за собой.

* * *

Они сидели в неглубокой пещере, севернее выжженной деревни и слушали тихое потрескивание бревен в костре. В этом временном убежище не свирепствовал сменивший дождь снегопад, лишь ветер бессильно завывал у узкого входа, яростно швыряя ледяные кристаллы внутрь.

Кристина подвинулась ближе к огню и зябко поежилась глядя, как снаружи свирепствует вьюга. Ночь уже вступила в свои права и теперь в ее призрачном свете ворох снежинок кружился в беспорядочном танце, устилая землю белым ковром.

Ульв и Кристина долго шли пешком, уходя все дальше от моря Льдов, вглубь суши. Ноги девушки уже начали болеть от долгого перехода – тренировки в спортзале не подготавливают тебя к блужданию по сугробам, под порывами ветра, что порою даже отталкивают назад.

Теперь же, сумев хоть как-то расслабиться, Кристина с наслаждением вытянула ноги и наблюдала, как налипший на сапоги снег быстро тает.

Глядя на спутника, Кристина ощутила, что ей очень спокойно рядом с ним. Да ,Ульв был вспыльчив и непредсказуем, но девушка верила, что всегда может положиться на него. Не смотря на все, что случилось, она не позволяла себе раскисать, вдохновляясь примером стойкого воина.

Ульв сидел в стороне от огня, прислонившись спиной к стене и положив на колени обнаженный меч. Он отрешенно смотрел на извивающееся пламя, погруженный в свои мысли. Украдкой взглянув на спутника, Кристина не могла не заметить печать скорби, на угрюмом лице.

Закусив губу, девушка долго не решалась начать разговор – легкость и жестокость, с которыми Ульв отнял жизнь Фолке все еще пугала ее. Но, в то же время, она понемногу начинала понимать этого мужчину, что жил в соответствии со своими понятиями о чести.

По меркам этого мира и самого Ульва, он не сделал ничего предосудительного, лишь расквитался с теми, кто был повинен в гибели его близких. Пора бы и Кристине начать привыкать к местным правилам. Если она собирается научиться выживать и стать сильнее, то придется отбросить все, что она знала прежде – в другом мире и жить нужно иначе.

Кроме того, все это время для Ульва она была лишь обузой. Пора меняться.

– Ты можешь рассказать мне, – неуверенно начала девушка.

– О чем? – подняв голову, Ульв вскинул бровь.

– О том, что терзает тебя. Расскажи о своих чувствах...

– Мужчинам ни к чему говорить о своих чувствах, – Ульв криво и безрадостно усмехнулся.

– Даже если от этого станет легче?

– Да.

Ульв не ответил. Только кивнул и снова уставился на пламя.

– Вот и поговорили, – вздохнула Кристина.

Тишина угнетающе действовала на девушку и она начала ерзать на месте. Оглядываясь по сторонам, Кристина обшарила взглядом каждый угол небольшой пещеры, но не увидела ничего, кроме камня.

– Ложись спать, – посоветовал Ульв.

– Дело твое. Но завтра мы двинемся в путь еще до рассвета.

Воин закрыл глаза.

– Ты вот так вот просто уснешь?

– Видимо, нет, – со вздохом отозвался Ульв. – Тебя что-то беспокоит, валькирия?

– Тогда я просто убью его, – не открывая глаз, отозвался невозмутимый Ульв.

– А если он меня ранит?

– Боги! – серые глаза Ульва резко распахнулись. – Ты же валькирия! На тебе раны заживают быстрее, чем снег тает на солнце!

– Много ты понимаешь, – сердито буркнула Кристина и замолчала, с опаской поглядывая на вход в пещеру, будто из ночной тьмы в освещенный пламенем круг сейчас выпрыгнет огромный волк и непременно нападет на нее.

Не убирая оружия в ножны, она положила его на колени, как это сделал Ульв. Кристина не знала, сможет ли отнять чужую жизнь и предпочла об этом не думать, не желая забивать голову мрачными мыслями, коих там, итак, скопилось немало.

Где-то вновь завыл волк и, в этот раз, его вой подхватили еще несколько хищников. Кристина осторожно подвинулась ближе к Ульву, коснувшись своим плечом его плеча. Пусть воин и не отреагировал, но девушке этого и не требовалось: хватило и того, что в этом чужом мире, она не одна.