-И здесь ты познакомился с Алексом, – я не спрашивала, констатировала факт.

-Да. Ему тоже не повезло, перевернулся в машине на охуенной скоростью, чудо, что выжил. Позвоночник заново собирали, больше половины не кости – железки. Уникальные была операция, там не то что руками прикасаться, не всякие нанотехнологии можно было использовать. Ну отец его расщедрился, поставил сына на ноги. Алекс сам сюда поступил, не хотел встречаться с бывшими соперниками. Они с жалостью на него все смотрят, как на калеку, не понимают, как он живет без профессиональных гонок. Видел он их жалость в гробу… А знаешь, что бывает, когда сильно припекает? Когда ты молодой и богатый, можешь всё, а здоровья нет ни хрена? И он придумал игры. Создал их. Нашел для нас новый смысл. Знаешь, кем Лео был, когда к нам присоединился? Зависимым! Ему виртуальный мир давно реальный заменил, он в нашем никак не мог найти смысла! А в том нашел. Выполняешь квесты, ходишь, умираешь если, ну так возрождаешься. Мы на него случайно наткнулись, он дорогу на красный переходил. Может, и хрен с ним, мыло ль психов бродит, но улыбка эта его безмятежная… Как будто видел то, что другим не доступно. Спасли его, Алекс толкнул в последний момент, а я уже его отдернул. Лео долго с нами ходил как сомнамбула, чисто за веревочку привязанный, мы первое осмысленное слово от него услышали уже при обсуждении игры. Сказал, что объект надо выбирать произвольно из анкет поступающих, а то весь интерес теряется, когда заранее свою цель знаешь. На том и порешили.

-А Ланселот?

-На герыче сидел. Самые сильные наркотики пробовал, уже не помогало. Мать в могилу свел, отца чуть не разорил, а тот даром что акула в бизнесе, не смог отказаться от сына. По лечебницам его таскал, вылечить пытался. А Лот тоже смысла не видел. На хрена? К нам его отец запихнул чисто случайно, пришлось срочно улететь в Австралию, а у Лота очередной передоз, тот бы в самолете и сдох. На пару недель его оставил, просил со слезами присмотреть за сыном. Телохранителей и врачей навалом оставил, да не уберегли. Мы его нашли в центре, к нему какие-то гопники приставали. А он знай себе идет, не реагирует даже. Мы с Алексом собирались мимо пройти, а Лео за ними потащился. Пришлось и нам. Зашли в какой переулок, там эти уроды на него и кинулись. Хочешь – не хочешь, а вмешаться придется, их там штук двенадцать, и этот хиляк один. В результате он их шутя положил. Троих угробил ненароком, другие в не лучшем состоянии. Самый счастливый отделался сотрясением и овощем заделался. Зато руки-ноги целы, да и голова в принципе тоже, а уж что там внутри, проблемы чужие. Мы не могли его упустить, с собой забрали. Идет себе, никакой, на внешний мир не реагирует, да так и продержался несколько недель. Его Лео выхаживал. И ломки его наблюдал, и убирал за ним блевоту да гавно. Вытащил парня с того света. Так до конца мозги и не вправил, остался Лот повернутым на внешности. Ну и хуй, зато живой и в своем уме. То-то папка его был счастлив, как вернулся, при нас же и разревелся. Горы обещал золотые за своего сыночка любимого. Этот настоящий отец, с таким не помрешь, жалко будет. Вот Лот и остался с нами, чтоб такое не повторилось.

Арчи замолчал. Я переваривала услышанное. Кому, говоришь, в жизни не повезло? Тебе? Смешок на палочке. У тебя большая, дружная семья, которая любит тебя до одури, которая всегда поддержит. У тебя замечательный отец, самый лучший в мире, а твоя мать вообще уникальный человек, и ты у нее со своим характером выродок, а она всё равно тебя любит. И брат у тебя самый-самый, больше ни у кого такого нет. А твоя бабушка? А родители отца? Нашлась страдалица!

Вот же черт! Слезы так незаметно из глаз покатились, что не заметила их, пока Арчи не глянул удивленно. Тогда отвернулась от него к окну, рукав намочила, вытирая.

-Ты чего ревешь? – подозрительно спросил он.

-Соринка в глаз попала, – ответила, глотая всхлипы. Вот же рохля! – Сейчас пройдет.

Взвизгнули тормоза, машина резко нырнула влево, со всех сторон засигналили. Машина въехала в подворотню и остановилась, а Арчи грубо схватил меня за плечи и развернул к себе.

-Жалеешь нас, да?! Жалеешь?! – заорал он, потряхивая меня так, что клацала челюсть. Я вцепилась в его куртку и заорала в ответ:

-Пошел ты на хуй со своей жалостью! Было б кого жалеть! Нашлись несчастные детки! У одного гонки, у другого спорт, осталась наркота да игры! Вас кто-нибудь заставлял, а?! Носом тебя пихали в твой спорт, да?! Нашелся, жертва обстоятельств! Ты сколько здоровым был, а?! Ну, сколько?! Сколько жил, как все нормальные?! А мне выбор не дали! А я с рождения калека! И ничего, не плачусь каждому встречному-поперечному!

-Так ты по себе, что ль, ревешь? – поразился парень.

Я захохотала.

-Точно! И как ты только догадался?!

Попыталась отползти подальше, но он не дал. Рывком пересадил к себе на колени и ткнул головой в зеленую футболку, приятно пухнущую чем-то мужским. Я обняла его и прижалась, закрыв глаза. Одной рукой он гладил меня по волосам, как маленькую девочку, и я потихоньку успокаивалась. Это была истерика, полагаю. Второй раз в жизни. Первый был в одиннадцатом классе. Я завязала ногу, потому что она болела очень сильно, и собралась пойти на курсы по математике. Осень была, я в туфлях ходила. А нога раз – и не влезла забинтованная. Кажется, я спокойно сказала, что не пойду, или сразу начала плакать? А перед этим мне папка велел надеть футболку под кофту, ну я и надела, сложно, что ль? Он решил, что это я из-за нее не пойду и плачу тоже из-за нее. Сижу в своей комнате на диване, раздеваюсь, он входит злой, собирайся, поедешь со мной на дачу работать. Я ему говорю спокойно очень, не поеду, ноги болят. Он заорал, что поеду. Я в ответ громким визгливым голосом, что не поеду, у меня болят ноги, и в слезы. Он на меня опять орет, я рыдаю, мамка с кухни прибежала, спрашивает, что случилось. Я ей криком, не пойду на курсы, у меня нога не помещается, и вообще я жалкий инвалид, и как учиться буду – не понятно. Она меня к себе, успокаивает, тут и отец сразу стих, тоже меня успокаивать. Потом извинялся, что неправильно понял. Да, это была моя первая истерика. Больше года прошло, а повод всё тот же.

-Ты как, нормально?

-Нормально, – я отстранилась, коря себя, что платок в карман не бросила. Что можно было, уже вытерла рукавами, да еще и футболку ему намочила. Морда небось красная, глаза припухшие, красавица, хоть куда. Глаза поднять боюсь, истерила тут, как самая последняя неврастеничка. Сорвалась. Вот и съездили коту за посудой.

-Держи. Он, конечно, не первой свежести, но вроде чистый.

Взяла платок, нечаянно подняла глаза и наткнулась на смущенную улыбку, да так и замерла. Удивительной красоты лицо увидела. Опомнившись, склонила голову и высморкала сопли, потом протерла лицо. Стало полегче.

-Ты извини меня, я не хотела

-Ничего, со всеми бывает. Зато я увидел тебя настоящую.

О да, на всю жизнь такое убожище запомнишь.

-И мне понравилось.

Не выдержала, посмотрела на него недоверчиво и попала в плен зеленых глаз. Лицо обхватили длинные холодные ладони, так приятно успокаивающие разгоряченную кожу. Губы оказались совсем близко от моих, и я, не задумываясь, уничтожила между ними расстояние. Поцелуй получился дикий, страстный и удивительно живой. Ради этих ощущений стоило пережить даже смерть.

Я вдруг четко сознала, что только что навсегда изменила свою жизнь.

Часть 2

10 мая

Каменная леди, ледяная сказка, вместо сердца – камень, вместо чувства – маска, и что? Больно все равно!

Потянулась к столу, схватила телефон и отключила будильник, а потом завалилась обратно на кровать. Спать хочу.

Кровать спружинила от прыжка, маленькие пушистые лапки прошлись по груди. Теплый комочек улегся на шею, щекоча хвостом нос.

-Фу, Симон, брысь отсюда, – дунула на его шерстку, но коту хоть бы хны. Тогда невежливо спихнула рукой с себя и поднялась.