— Ладно, — пробурчала девушка и, впервые, я увидел, как она улыбнулась.

— Вот и ладно, вот и хорошо, — сказал я и, не закрывая дверь комнаты, ушел

После разговора с Ингой хотел направиться в кабинет, посидеть над картой и разметить конные переходы для похода, когда услышал, как внизу хлопнула парадная дверь и незнакомый мне, явно простуженный голос, спросил у парней, сидевших у входа, где он может найти Пламена. Интересно, кому это я понадобился? Спустился по лестнице вниз и увидел средних лет человека, с забавными тоненькими усиками на вытянутом лисьем личике, который требовал немедленно предоставить ему командира, то есть меня.

— Любезный, — окликнул я его, — что вы хотели?

— Мне нужен некто Пламен из рода Волка, — человек перебросил через руку плащ и горделиво вскинул острый подбородок.

— И кто вы такой?

— Меня зовут Пьетро Самбини.

Что же, этого следовало ожидать, человек с такими связями какие имел бывший мэр Норгенгорда, наверняка получил известия о том, что его дочь хотела совершить предумышленное убийство двух и более лиц. Опять таки, неожиданное исчезновение девушки из гостиницы «Добрый Вечер», могло всполошить многочисленных знакомых мэтра Самбини. Хм, только сегодня узнал о том, что бывший мэр отец Инги Хайлер, а он уже тут как тут, то ли это шутки богов, то ли случай, то ли закономерность.

— Итак, мэтр, — кивнул я Самбини, — чем могу быть вам полезен?

— Что ты сделал с моей дочерью, дром? — в голосе его появились угрожающие нотки, а правая рука, больше напоминающая тонкую птичью лапку, откинула полу плаща и легла на рукоять широкого кинжала. — Учти, рядом мои люди и если я не выйду через десять минут за ворота, они начнут штурм вашего дома.

После слов Самбини и его вызывающего поведения, парни у двери всполошились, забряцали оружием, а кто-то из них собрался бежать в казарму, воинов по тревоге поднимать.

— Спокойно! — скомандовал я дежурному наряду. — С мэтром мы все уладим без крови и взаимных претензий.

Хотел объяснить Самбини, что дочура его жива, но появилась сама Инга, как ураган пролетевшая мимо меня вниз по лестнице и бросившаяся на грудь своего родителя. Все смешалось, растерянный Самбини, слезы его дочери, всхлипы. Ох уж эти встречи и расставания близких людей. Пару минут смотрел на это, не хотелось прерывать столь идиллическую встречу, но я все же окликнул Самбини:

— Мэтр, дайте команду своим наемникам на улице, а то, знаете ли, всякое может случиться и не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал.

— Да-да, конечно, — он торопливо кивнул и покинул наш особняк.

Впрочем, отсутствовал он недолго и через час Самбини появился вновь. Дежурный наряд был предупрежден о его возможном повторном появлении и мэтра незамедлительно провели в кабинет, где я сидел в обществе своих братьев, вернувшихся из города.

Самбини расположился напротив нас, спиной к выходу, и сказал:

— Я благодарен вам, дромы, за то, что вы не убили Ингу. На вашем месте я просто уничтожил бы того, кто на мою жизнь покусился, а только потом разбирался, в чем же дело.

— Так сложилось, — усмехнулся Звенислав и посмотрел на меня.

— Тем не менее, — мэтр был серьезен, — я вам обязан и у меня есть, что вам предложить.

— Для начала, — в разговор вступил я, — хотелось бы выяснить один вопрос. Мать вашей дочери, действительно, мадам Эрмина Хайлер?

— Нет, и даже более того, Инга моя родственница, но не дочь. Сейчас, когда идет война с рахдонами, это уже не тайна.

— Может быть, расскажете, как же так сложилось, что она записана на фамилию Хайлер?

— Инга дочь вождя Булана из клана Воителей, того самого, который одиннадцать лет назад привел караван с детьми в Штангорд. Он попросил меня приютить и спрятать его ребенка, но все надо было сделать быстро и так, чтобы никто не знал, что она уцелела. Кроме Эрмины Хайлер под рукой никого не оказалось, и ребенок был записан на нее. Позже, когда Булан попал в ловушку и был казнен, все официальные бумаги были мной выкуплены и уничтожены, но Эрмина шантажировала меня, грозясь передать рахдонам некие сохранившиеся у нее документы, и мне приходилось ей платить, а Инга, что же, я никогда не задумывался, что она может боготворить такую женщину. Все мы совершаем ошибки и эта моя. Вовремя не объяснил девчонке всего и избаловал ее, позволяя жить в своих фантазиях, а она чуть было не наделала глупостей.

— Отставим лирику и душевные терзания на потом, мэтр, — Курбат был настроен по деловому и более прагматично, чем мы со Звениславом. — Что вы хотели нам предложить?

Самбини улыбнулся и ответил:

— Вот, хоть у кого-то из вас деловая хватка присутствует, и это есть хорошо, значит, не пропадете. Итак, — он по очереди всмотрелся в каждого из нас и остановил взгляд на мне, — когда вы идете в степь?

— Через три недели, — ответил я.

— Хорошо, мой отряд пойдет с вами и окажет помощь.

— Не думаю, что это хорошая идея, мэтр, в этом походе добычи не предвидится, а потери будут большие. Да и велик ли ваш отряд?

— У меня под рукой три сотни самых отъявленных наемных головорезов из Аппена, а насчет добычи не переживайте, такой человек как я, никогда пустым домой не вернется.

Мы переглянулись, Звенислав пожал плечами, а Курбат только зубом цыкнул, понятно, решение снова скинули на меня.

— Когда ваш отряд будет готов выступить? — спросил я его.

— Мои воины уже возле города, на сборы мне потребуется трое суток, — он поднялся. — Понимаю, вам необходимо все обсудить, а потому, позвольте покинуть вас, молодые люди. Завтра я снова навещу вас и вы дадите свой ответ.

Проводив легендарного махинатора до двери, вернулся к братьям. Каждый думал о чем-то своем, и мысли мои перескочили на предстоящий рейд. Что нас ждет в этом походе? Снова грязь, дорога, кровь и родная степь, которая нам милее и дороже всего, что мы имели здесь. Да, можно было остаться в Норгенгорде, в относительной безопасности, тепле, сытости, при деньгах. Однако кем бы мы тогда были для самих себя? Обычными мигрантами, променявшими свою жизнь, на ее подобие. Только там, на бескрайних ковыльных просторах, мы дома.

Прервав мои размышления, Звенислав толкнул меня в бок, и задал вопрос:

— Так что, Пламен, предложение Самбини принимаем?

— Да, от трехсот неплохих бойцов отказываться не стоит. Правда, мутный он какой-то, все время чего-то недоговаривает.

— Ты тоже заметил? — спросил Курбат.

— Заметил и, скажу так, за таким человеком как Самбини нужен глаз да глаз. Кстати, — я вопросительно кивнул Курбату, — как ваши дела, что выходили сегодня?

— Да, нормально все, не переживай, припасы закуплены, снаряжение подготовлено, так что можем, хоть завтра, весь наш отряд в путь двинуть. Остается только дождаться воинов Ольга Быстрого Меча, да обещанных Штенгелем штангордских кавалеристов и жрецов. Все идет по плану, через три недели в путь.

Туман, мутный и вязкий, накрыл степные просторы, светает, а значит, что скоро выдвигаться. Я выполз из под толстой попоны пропахшей конским потом, поежился под свежим утренним ветерком, огляделся и подозвал к себе караульного воина из наших. Отдав парню приказ поднимать десятников, сам направился к Кызыл-Кушу, который был рядом. Мой жеребчик, привязанный поводом к вбитому в землю деревянному колу, топтался на небольшом вытоптанном пространстве и недовольно всхрапывал.

— Что Кызыл-Куш, — я погладил своего верного товарища по морде, — не дают тебе овса, не дают напиться вдоволь, хозяин на волю не пускает. Ты уж прости, друг, но скоро в бой, а ты должен быть быстрым и злым, иначе туго мне сегодня придется.

Конь меня понял, в этом я был уверен, пристукнул передними копытами по земле, всхрапнул и успокоился. Позади меня проснувшиеся десятники будили своих воинов, а я потрепал коня по холке и начал его седлать. Положил на его спину потник, поверх него чепрак, затем седло с крутыми луками, обвязанными медной проволокой, с железными стременами, затянув подпруги и надел уздечку, плетенную из узких кожаных ремней. Дополнительно, на седле креплю шлейф с четырьмя метательными ножами. Повод пока снимать не стал, то забота коноводов, которые пойдут в самом конце строя.