Какое-то время она исподлобья рассматривала хозяина фургона. Он оказался моложе, чем показалось ей в темноте аллеи: загорелый, белозубый, с широким, красивой формы ртом. Глубоко посаженные глаза отливали в свете лампочки янтарно-желтым светом, а русые волосы густо курчавились. Викки невольно хихикнула: если бы Дарси видела, какой красавчик спас ее от этой омерзительной твари Оуэна, она бы локти себе искусала от зависти!

Мужчина насупился.

— Что это вы то кричите как резаная, то хихикаете? У вас что, истерика?

— Нет, я в полном порядке, — испуганно ответила Викки, мгновенно утратив веселое расположение духа. — Просто еще не совсем оправилась от испуга.

— Вообще-то нужно быть поразборчивей с парнями, когда встречаетесь с ними вдали от дома. — Спаситель пристально вгляделся в ее лицо. — Кстати, сколько вам лет?

— Девятнадцать, — не задумываясь солгала Викки и только секундой позже подумала, что после происшедшего ощущает себя внезапно повзрослевшей — если не постаревшей.

— Я бы дал больше, — промолвил незнакомец, и Викки снова чуть не рассмеялась.

— Спасибо, — сказала она и густо покраснела.

— Как насчет кофе? — спросил хозяин фургона, не обратив внимания на двусмысленность ее благодарности. — В кофейнике осталось немного. Подогреть?

Не дожидаясь ответа, он включил горелку под черным от копоти кофейником. Достал из тумбочки две чашки, сбросил с неструганой доски, заменявшей обеденный стол, носки и поставил чашки.

— Надеюсь, вы пьете без сливок? Я их не держу — нет холодильника.

Викки открыла рот и хотела было сказать, что не пьет кофе вообще, предпочитая чай, но так и не издала ни звука. Хозяин фургона подождал, не скажет ли она еще что-нибудь, а затем, пожав плечами, сбросил с себя куртку, под которой оказалась видавшая виды тельняшка. На кисти руки у него была татуировка — синий якорь, — и Викки, не видевшая ничего подобного, уставилась на рисунок.

Он поймал ее взгляд и криво усмехнулся.

— Память о службе в Перл-Харборе. Ребята взяли на пушку: мол, духу не хватит, тогда я накачался пивом — и вперед! Глупость, конечно, но теперь уж ничего не поделаешь.

— Так вы служили на флоте?

— Да, на минном тральщике. Очищал от японцев Гуам. Потом пару месяцев провалялся в Триплере — есть такой госпиталь в Гонолулу; меня подлечили, подзашили, чтобы опилки не сыпались, и сделали ручкой. Вот, мол, тебе, парень, документ о списании с действительной службы, спасибо за все и катись к себе домой. Не скажу, чтобы я очень переживал. Свою долю в общее дело, полагаю, я внес, а потому со спокойной душой приехал на материк и ухватился за эту работу. Но все это временное — сейчас я коплю деньги, чтобы купить в собственность другой, классный аттракцион.

— И что же это за аттракцион? — спросила Викки скорее из вежливости, чем из любопытства.

— Дрессированные собаки. Всех пород — от маленьких до больших. Их хозяин хочет продать номер, а я немного секу в этом деле — спасибо моему старику. Тот, если бы не закладывал за воротник, и сегодня выступал бы в Ринглингс-цирке.

— Хорошее, должно быть, место, — вежливо отозвалась Викки. — Вы тоже собираетесь там выступать?

— Издеваетесь? Ринглингс-цирк — это мечта любого циркача, венец его карьеры, а не какой-то там балаган для зеленых новичков. — Он наконец прекратил ее рассматривать, и что-то изменилось в его непроницаемом лице. — Вы, случаем, не ищете подходящую работу? Мне нужна будет ассистентка для номера.

— Большое спасибо за предложение, но я сейчас не ищу работу.

Мужчина пожал плечами.

— Было бы предложено. Конечно, первое время я не смогу платить много. Постель, стол, деньги на мелочи — это пока все.

Он плюнул на палец, прикоснулся к кофейнику, и, услышав шипение, немедленно налил кофе в чашки. Викки с опаской сделала глоток, а потом с усилием заставила себя выпить полчашки.

— А домой вы как думаете добираться? Автобусы после двух не ходят, а сейчас уже около того, — подал голос хозяин.

Викки выдавила из себя улыбку.

— Если вы одолжите мне десятицентовик, я позвоню… своей подруге и она меня подвезет.

— Как, у вас десяти центов — и тех нет?! Так этот парень вас еще и ограбил?

— Нет. Я не сообразила захватить с собой деньги.

Мужчина ошеломленно тряхнул головой.

— Извините, но вы, кажется, полная дура. А я-то думал, сегодня у девчонок, которые ходят на свиданки, денег куры не клюют.

— Куры не клюют?

— Ну, конечно, если они при этом не корчат из себя недотрог.

— Мне никогда бы не пришло в голову, что можно такзарабатывать деньги. Мы шли на свидание с подругой… впрочем, после всего, что произошло, она мне больше не подруга.

— Что ж, и такое бывает. Ладно, с учетом позднего времени я сам отвезу вас домой — если только это не у черта на куличках! Если далеко — тогда подброшу до первой телефонной будки.

— Отсюда до моего дома пятнадцать минут, — торопливо сообщила Викки, сознательно уменьшая время более чем в два раза.

— Только придется показать дорогу. Я в Бостоне не особо ориентируюсь. — Он снова натянул куртку. — В любом случае я собирался покурить перед сном, а за рулем курится лучше всего. У вас ненароком нет с собой сигарет?

— К сожалению, нет. Я не курю.

— Оно и видно. Ладно, двинемся в путь. Только сперва отцеплю фургон. Приходится, понимаете ли, думать о расходе бензина и прочей ерунде.

Потянув за шнур, он вышел из помещения, погрузившегося во мрак. Викки пришлось выбираться наружу на ощупь и самой, без его помощи, спускаться со ступенек.

«Это уж разумеется…» — подумала Викки и вдруг почувствовала, что еще способна улыбаться.

Высоченные чугунные ворота усадьбы оказались распахнутыми настежь — это было настолько необычно для здешних нравов, что Викки не на шутку забеспокоилась. Дед ложился спать строго в одиннадцать — а сейчас было уже около трех ночи. Неужели Дарси позвонила ему и подняла панику по случаю пропажи подруги? Это было бы трогательно, хотя ничего не могло изменить в их отношениях.

Викки попросила водителя — имени его она по-прежнему не знала — остановиться у подъездной дорожки.

— Я, пожалуй, лучше дойду до дома пешком, — сказала она. — Вдруг да удастся проскользнуть незамеченной? Тогда не придется давать объяснений по поводу разорванного платья.

— Вам виднее! — пожал плечами мужчина и, притормозив, открыл дверцу кабины.

Викки чуть помедлила.

— Большое спасибо за все.

— Не стоит. Но в будущем аккуратнее отбирайте себе парней для свиданий.

Викки бросила взгляд на особняк. В двух окнах второго этажа горел огонь. Неужели это дед сидит и поджидает ее — как паук, раскинувший свою паутину?

— Вы что, здесь работаете?

Вопрос был задан добродушно-фамильярно, но Викки невольно вздрогнула от звука его голоса. «Ну конечно, — подумала она, — если я здесь не живу — значит, прислуживаю».

— Да, — откликнулась она.

— Помогаете по кухне?

— Нет, я горничная, — пряча улыбку, сказала она.

— Забавно! Я бы принял вас за гувернантку, на худой конец — за секретаршу.

— Для первой должности я не имею диплома об образовании, для второй — не умею печатать, — сказала она.

— Вы уверены, что мое предложение вам не подходит? Уж всяко лучше, чем мыть клозеты за богатыми дамочками. Кроме того, посмотрите мир, повидаетесь с кучей интересных людей.

— Боюсь, что не смогу принять ваше предложение. Но все равно, большое спасибо.

— Ладно, если не ровен час передумаете — приходите. Спросите, где здесь Джим Райли — меня сразу покажут. Мы здесь стоим еще два дня, а затем махнем в Филадельфию.

Почувствовав по нетерпению в голосе, что мысль о бесхозном прицепе-домике не дает мужчине покоя, Викки еще раз поблагодарила своего спасителя и выскользнула из кабины. У ворот она обернулась, помахала рукой, и машина, взревев, растаяла в облаке сизого дыма.

Викки шла к дому, размышляя о том, что Джим Райли, будучи представителем совсем иного мира, по-своему был очень добр к ней. Он даже не попытался приударить за своей нежданной гостьей, что можно было списать либо на природную деликатность, либо, что вероятнее, на отсутствие интереса к спасенной жертве.