Нет! твой удел с Алацеем и Пиндаром равен пребудет,
Лирой, как древний Орфей, поколеблешь ты камни и горы!
Парки, прядите вы жизнь Вильгельмову многие лета!
Дайте, чтоб бедный пиит его славу бессмертну увидел!»
Июнь 1813
АПОЛОГ
Из ближнего села
В Москву на торг пространный
Душистые цветы пастушка принесла,
Поутру кои набрала
Во рощице пространной.
«Купите у меня, купите, — говорит
Угрюмой госпоже, котора там ходила, -
Приятным запахом здесь роза всех дарит,
Росу вот на себе фиалка сохранила,
Она и страз светлей! -
Купите сей букет фиалок и лилей».
— «Ах нет, зачем мне их, когда они увянут
И к вечеру сему лить аромат престанут».
— «Но я, сударыня, не говорила вам,
Дано, что от небес бессмертие цветам».
Вот то о повестях моих я рассуждаю
И им бессмертия вовек не ожидаю.
1813
К ГОЛУБКУ
Здесь тихо все, здесь все живет в печали:
И рощица, голубчик, где ты жил,
И ручеек, где чисту воду пил, -
Печальны все, что радость нам являли.
И там, где счастие мне пел,
Сидя на дереве ветвистом,
Сшиб ветр его вчера со свистом.
Лети отсель!
Лети отсель, пусть буду я томиться,
Пусть я один здесь слезы буду лить,
Нет счастья мне, могу ль на свете жить,
Беги меня, приятно ли крушиться.
Я счастие с тобой имел,
Но нет, оно меня кидает.
Ужель печаль не устрашает?
Лети отсель!
Лети отсель, и, может быть, весною
Услышишь ты страдальца тихий стон,
То буду я, скажи: печален он,
Не тронься мной, пусть счастие с тобою.
Я жить сперва с тобой хотел,
Но я печаль лишь умножаю,
Ужель тебя не убеждаю?
Лети отсель!
1813
К ДИОНУ
Сядем, любезный Дион, под сенью развесистой рощи,
Где прохлажденный в тени, сверкая, стремится источник,
Там позабудем на время заботы мирские и Вакху
Вечера час посвятим.
Мальчик, наполни фиал фалернским вином искрометным!
В честь вечно-юному Вакху осушим мы дно золотое;
В чаше, обвитой венком, принеси дары щедрой Помоны, -
Вкусны, румяны плоды.
Тщетно юность спешит удержать прелестного Хрона,
Просит, молит его — не внимая, он далее мчится;
Маленький только Эрот смеется, поет и, седого,
За руку взявши, бежит.
Что нам в жизни сей краткой за тщетною славой гоняться,
Вечно в трудах только жить, не видеть веселий до гроба? -
Боги для счастия и веселья нам дни даровали,
Для наслаждений любви.
Пой, в хороводе девиц белогрудых, песни веселью,
Прыгай под звонкую флейту; сплетясь руками, кружися
И твоя жизнь протечет, как быстро в зеленой долине
Скачет и вьется ручей.
Друг, за лавровый венок не кланяйся гордым пританам.
Пусть за слепою богиней Лициний гоняется вечно,
Пусть и обнимет ее. Фортуна косы всеразящей
Не отвратит от главы.
Что нам богатства искать? им счастья себе не прикупим:
Всех на одной ладие, и бедного Ира и Креза,
В мрачное царство Плутона, через волны ужасного Стикса
Старый Харон отвезет.
Сядем, любезный Дион, под сенью развесистой рощи,
Где прохлажденный в тени, сверкая, стремится источник, -
Там позабудем на время заботы мирские и Вакху
Вечера час посвятим.
<1814>
К ЛИЛЕТЕ
Лилета, пусть ветер свистит и кверху метелица вьется;
Внимая боренью стихий, и в бурю мы счастливы будем,
И в бурю мы можем любить! ты знаешь, во мрачном Ха’осе
Родился прекрасный Эрот.
В ужасном волненьи морей, когда громы сражались с громами
И тьма устремлялась на тьму и белая пена кипела, -
Явилась богиня любви, в коральной плывя колеснице,
И волны пред ней улеглись.
И мы, под защитой богов, потопим в веселии время.
Бушуйте, о чада зимы, осыпайтеся, желтые листья!
Но мы еще только цветем, но мы еще жить начинаем
В объятиях нежной любви.
И радостно сбросим с себя мы юности красну одежду,
И старости тихой дадим дрожащую руку с клюкою,
И скажем: о старость, веди наслаждаться любовью в том мире,
Уж мы насладилися здесь.
<1814>
ЭПИГРАММА
Поэт надутый Клит
Навеки закалялся со мною говорить.
О Клит возлюбленный! смягчися, умоляю:
Я без твоих стихов бессоницей страдаю!
<1814>
ХЛОЯ
Хлоя старика седого
Захотела осмеять
И шепнула: «Я драгого
Под окошком буду ждать.»
Вот уж ночь; через долину,
То за холмом, то в кустах,
Хлоя видит старичину
С длинной лестницей в руках.
Тихо крадется к окошку,
Ставит лестницу — и вмиг,
Протянув сухую ножку,
К милой полетел старик.
Близок к месту дорогому,
На щеке дрожит слеза.
Хлоя зеркало седому
Прямо сунула в глаза.
И любовник спотыкнулся,
Вниз со страха соскочил,
Побежал, не оглянулся
И забыл зачем ходил.
Хлоя поутру спросила:
«Что же, милый, не бывал?
Уж не я ль тебя просила
И не ты ли обещал?»
Зубы в зубы ударяя,
Он со страхом отвечал:
«Домовой меня, родная,
У окна перепугал…»
Хоть не рад, но должно, деды,
Вас тихонько побранить!
Взгляньте в зеркало — вы седы,
Вам ли к девушкам ходить?
<1814>
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Мне минуло шестнадцать лет,
Но сердце было в воле;
Я думала: весь белый свет -
Наш бор, поток и поле.
К нам юноша пришел в село:
Кто он? отколь? не знаю -
Но все меня к нему влекло,
Все мне твердило: знаю!
Его кудрявые власы
Вкруг шеи обвивались,
Как мак сияет от росы,
Сияли, рассыпались.
И взоры пламенны его
Мне что-то изъясняли;
Мне не сказали ничего,
Но уж друг друга знали.
Куда пойду — и он за мной.
На долгою ль разлуку?
Не знаю! только он с тоской
Безмолвно жал мне руку.
«Что хочешь ты? — спросила я, -
Скажи пастух унылый».
И с жаром обнял он меня
И тихо назвал милой.
И мне б тогда его обнять!
Но рук не поднимала,
На перси потупила взгляд,
Краснела, трепетала.
Ни слова не сказала я;
За что ж ему сердиться?
Зачем покинул он меня?
И скоро ль возвратится?
<1814>
К ПОЭТУ-МАТЕМАТИКУ
Скажи мне, Финиас любезный!