И с ней любовь зовешь?

Но не ко мне, — и без тебя

В певце любовь горит:

Она моя, она моя!

Мне сердце говорит.

1823

Только узнал я тебя -

И трепетом сладким впервые

Сердце забилось во мне.

Сжала ты руку мою -

И жизнь, и все радости жизни

В жертву тебе я принес.

Ты мне сказала «люблю» -

И чистая радость слетела

В мрачную душу мою.

Молча гляжу на тебя, -

Нет слова все муки, все счастье

Выразить страсти моей.

Каждую светлую мысль,

Высокое каждое чувство

Ты зарождаешь в душе.

1823

В Испании Амур не чужестранец,

Он там не гость, но родственник и свой,

Под кастаньет с веселой красотой

Поет романс и пляшет, как испанец.

Его огнем в щеках блестит румянец,

Пылает грудь, сверкает взор живой,

Горят уста испанки молодой;

И веет мирт, и дышит померанец.

Но он и к нам, всесильный, не суров,

И к северу мы зрим его вниманье:

Не он ли дал очам твоим блистанье,

Устам коралл, жемчужный ряд зубов,

И в кудри свил сей мягкий шелк власов,

И всю тебя одел в очарованье!

1823

Голова ль моя, головушка,

Голова ли молодецкая,

Что болишь ты, что ты клонишься

Ко груди, к плечу могучему?

Ты не то была, удалая,

В прежни годы, в дни разгульные,

В русых кудрях, в красоте твоей,

В той ли шапке, шапке бархатной,

Соболями отороченной.

Днем ли в те поры я выеду,

В очи солнце — ты не хмуришься;

В темном лесе в ночь ненастную

Ты найдешь тропу заглохшую;

Красна ль девица приглянется -

И без слов ей все повыскажешь;

Повстречаются ль недобрые -

Только взглянут и вспокаются.

Что ж теперь ты думу думаешь,

Думу крепкую, тяжелую?

Иль ты с сердцем перемолвилась,

Иль одно вы с ним задумали?

Иль прилука молодецкая

Ни из сердца, ни с ума нейдет?

Уж не вырваться из клеточки

Певчей птичке конопляночке,

Знать, и вам не видеть более

Прежней воли с прежней радостью.

1823

Что, красотка молодая,

Что ты, светик, плачешь?

Что головушку, вздыхая,

К белой ручке клонишь?

Или словом, или взором

Я тебя обидел?

Иль нескромным разговором

Ввел при людях в краску?

Нет, лежит тоска иная

У тебя на сердце!

Нет, кручинушку другую

Ты вложила в мысли!

Ты не хочешь, не желаешь

Молодцу открыться,

Ты боишься милу другу

Заповедать тайну!

Не слыхали ль злые люди

Наших разговоров?

Не спросили ль злые люди

У отца родного;

Не спросили ль супостаты

У твоей родимой:

«Чей у ней на ручке перстень?

Чья в повязке лента?

Лента, ленточка цветная,

С золотой каймою;

Перстень с чернью расписною,

С чистым изумрудом?»

Не томи, открой причину

Слез твоих горючих!

Перелей в мое ты сердце

Всю тоску-кручину,

Перелей тоску-кручину

Сладким поцелуем:

Мы вдвоем тоску-кручину

Легче растолкуем.

1823

Скучно, девушки, весною жить одной:

Не с кем сладко побеседовать младой.

Сиротинушка, на всей земле одна,

Подгорюнясь ли присядешь у окна -

Под окошком все так весело глядит,

И мне душу то веселие томит.

То веселье — не веселье, а любовь,

От любви той замирает в сердце кровь.

И я выду во широкие поля -

С них ли негой так и веет для тебя;

Свежий запах каждой травки полевой

Вреден девице весеннею порой,

Хочешь с кем-то этим запахом дышать

И другим устам его передавать;

Белой груди чем-то сладким тяжело,

Голубым очам при солнце не светло.

Больно, безнадежной тосковать!

И я кинусь на тесовую кровать,

К изголовью правой щечкою прижмусь

И горючими слезами обольюсь.

Как при солнце летом дождик пошумит,

Травку вспрыснет, но ее не освежит,

Так и звезды не свежат меня, младой;

Скучно, девушки, весною жить одной!

1824

Пела, пела пташечка

И затихла;

Знало сердце радости

И забыло.

Что, певунья пташечка,

Замолчала?

Как ты сердце, сведалось

С черным горем?

Ах! убили пташечку

Злые вьюги;

Погубили молодца

Злые толки!

Полететь бы пташечке

К синю морю;

Убежать бы молодцу

В лес дремучий!

На море волы шумят,

А не вьюги,

В лесе звери лютые,

Да не люди!

1824

Наяву и в сладком сне

Всё мечтаетесь вы мне:

Кудри, кудри шелковые,

Юных прелестей красота,

Прелесть — очи и уста,

И лобзания живые.

И я в раннюю зарю

Темным кудрям говорю:

Кудри, кудри что вы вьетесь?

Мне уж вами не играть,

Мне уж вас не целовать,

Вы другому достаетесь.

И я утром золотым

Молвлю персиям младым:

Пух лебяжий, негой страстной

Не дыши по старине -

Уж не быть счастливым мне

На груди моей прекрасной.

Я твержу по вечерам

Светлым взорам и устам:

Замолчите, замолчите!

С лютой долей я знаком,

О веселом, о былом

Вы с душой не говорите!

Ночью сплю ли я, не сплю -

Всё устами вас ловлю,

Сердцу сладкие лобзанья!

Сердце бьется, сердце ждет, -

Но уж милая нейдет

В час условленный свиданья.

1824

Друзья, друзья! я Нестор между вами,

По опыту веселый человек;

Я пью давно; пил с вашими отцами

В златые дни, в Екатеринин век.

И в нас душа кипела в ваши лета

Как вы, за честь мы проливали кровь,

Вино, войну нам славили поэты,

Нам сладко пел

Мелецкий про любовь!

Не кончен пир — а гости разошлися,

Допировать один остался я.

И что ж? ко мне вы, други, собралися,

Весельчаков бывалых сыновья!

Гляжу на вас: их лица с их улыбкой,

И тот же спор про жизнь и про вино;

И мниться мне, я полагал ошибкой,

Что и любовь забыта мной давно.