— Боюсь, мне не дадут возможности улыбаться мужчинам. У меня будет полно работы в задней комнате.

Мириам вздохнула:

— А может, ты племянница управляющего или еще кого-то?

Андреа была рада, что успела приобрести выдержку и умение владеть собой. Она увидела, как всего единственное перемещение, которое могло означать продвижение по службе, вызвало полное непонимание.

— Нет, я даже не прихожусь ему дочерью или дальней родственницей.

Реакция мисс Уиверн была более нейтральной, чем у Мириам.

— Ты по-прежнему остаешься в комнате с Югет? — спросила она.

— Да, насколько я знаю, — ответила Андреа.

— Вот как, я думала, что вас расселят. Обычно мы стараемся держать врозь тех, кто приносит нам неприятности.

Андреа хотелось взорваться, но она вновь сдержалась:

— Считается, что мы приносим неприятности?

Бледное, слегка недовольное лицо мисс Уиверн превратилось в неподвижную маску.

— Тебе лучше знать, какие неприятности у нас случились. Пожалуйста, не опаздывай сегодня на ночное дежурство. Ты уже несколько раз приходила не вовремя.

Она торопливо повернулась и пошла по коридору, прежде чем Андреа успела сформулировать достойный ответ.

Югет лежала в постели, но еще не спала, когда Андреа вернулась с дежурства.

— Как твоя нога?

Француженка улыбнулась:

— Намного лучше. Мисс Дикин прекрасно оказывает первую помощь. Оказывается, у нее есть сертификат. Так что она мне сделала новую перевязку и дала какие-то пилюли, если я не смогу заснуть.

— Как хорошо, что ты ладишь со своей сестрой-хозяйкой по этажу, — заметила Андреа. — Моя — мисс Уиверн — терпеть меня не может.

— Ты слишком хорошенькая. Сама она стареет, и ей хочется выйти замуж.

— Стареет? — переспросила Андреа. — Ей не больше тридцати, от силы тридцать два.

— Ты совсем безмозглая, дитя мое. Выйти замуж после тридцати может только красотка, потому что ясно, что она слишком долго выбирала или сказочно богатая. Уиверн не красавица и не богачка.

Андреа рассмеялась:

— По крайней мере, на некоторое время я от нее избавлюсь. Завтра иду на дежурство в отдел регистрации.

Югет чуть не вывалилась из постели, но скривилась от боли, так как потревожила лодыжку:

— В отдел регистрации? Тебя повысили?

— Только на время, пока другие в отпуске.

Югет откинулась на подушку с видом умирающей героини Дюма:

— Ты быстро продвигаешься, Андреа! Спуститься с четвертого этажа на первый — это вещь. Как на лифте! Теперь ты не будешь разговаривать со мной, простой горничной, пусть даже и из номеров люкс…

— Чепуха! Я останусь такой же, какое бы положение я ни занимала. И я поступила сюда стажеркой. С сегодняшнего вечера каждый день ты должна говорить со мной по-французски. Мне внизу понадобится язык.

Улегшись в постель, она спросила:

— Югет, что ты рассказала миссис Мейфилд? Она интересовалась твоей лодыжкой.

— Как она могла ошибиться, если синяки были как зрелые сливы?

— Тогда какой был смысл притворяться, что ты повредила себе ногу здесь, в отеле? — спросила Андреа.

— Я сказала ей, что вчера попала в аварию, но не хотела пренебрегать своими обязанностями, поэтому попыталась приступить к работе сегодня утром — и упала. Это была правда, чистая правда! — воскликнула Югет.

Андреа оставила попытки проследить замысловатые зигзаги побудительных мотивов своей подруги.

— Так она не знает о мисс Дженсен и о мехе?

— Конечно нет. Давай забудем об этом. Мисс Дженсен получила свою норку, у меня повреждена лодыжка, а ты завтра встретишь миллионера, который будет сражен насмерть твоими красивыми глазками. Спокойной ночи.

Как и говорила тетя Кэтрин, знакомя Андреа с жизнью отеля, самый бурный период в гостинице «Бельведер» продолжался с понедельника по пятницу, когда съезжались бизнесмены, торговые представители и ответственные сотрудники разных фирм. В отличие от отелей на побережье и на курортах, в уик-энды и по праздникам здесь было гораздо спокойнее.

Андреа нашла, что работу горничной в уединении спального этажа, и особенно в отсутствие его обитателей, можно было считать обитанием в тихой заводи в сравнении с лихорадочным ритмом отдела регистрации. В отеле останавливалось множество бизнесменов, поскольку Миллбридж являлся центром большого промышленного района. Но, кроме этого, в отдел поступало множество требований на личные секретарские услуги. Кому-то требовалось заняться корреспонденцией, или перепечатать списки товаров, или законспектировать отчет людей, опрошенных о положении дел в районе.

Андреа и не представляла, как много мероприятий проводится в отеле. Одновременно с выполнением общественных функций, таких, как ленчи и ужины, которые есть в каждом отеле, «Бельведер» нанял управляющего по банкетам, который имел свой небольшой штат.

Ленчи или коктейли сопровождались переговорами по продаже товаров, которые проходили в приватной обстановке, а также конференциями, встречами, демонстрацией фильмов, продажей недвижимого имущества. Все это регулировалось строгим расписанием. Список мероприятий на неделю, а затем более подробный ежедневный перечень рассылали по всем отделам, и Андреа начала понимать, какая громадная организационная работа требовалась для его выполнения.

— В своем неведении, — сказала она Джилл Брукман, одной из постоянных администраторов, — я думала, что коммивояжеры останавливаются здесь на неделю или на две, объезжают район, продавая свои товары или наблюдая за другими продавцами, и уезжают в следующий город.

— Если бы ты работала здесь немного дольше, — ответила Джилл, — ты бы натолкнулась на фантастические дела, которые здесь происходят.

Зазвонил телефон, Джилл ответила, потом перевела взгляд на Андреа:

— Мистер Холт из «Сомерсета» хочет, чтобы кто-нибудь напечатал для него отчет.

— Но в три часа мне надо помочь мистеру Уотфорду подобрать для него на складе образцы косметики.

— Тебе лучше пойти к мистеру Холту, — решила Джилл. — Я объяснюсь с мистером Уотфордом.

Андреа не видела мистера Холта с того вечера, когда он поймал ее с меховым палантином мисс Дженсен, и она не горела желанием встречаться с ним сейчас, но разумнее было не вступать в пререкания со своей непосредственной начальницей.

Он, казалось, удивился, когда Андреа вошла в гостиную.

— Вам нужно напечатать отчет, — объяснила она.

— Можете вы записать его — стенографически? — Он смотрел на нее так, будто она была беспомощным муравьем.

— Да, конечно. До прихода сюда я работала стенографисткой.

— Понятно. Я и не знал, что вы больше не работаете горничной.

— Я временно нахожусь в отделе регистрации, — сказала она.

Отчет был длинным, усложненным цифровыми выкладками и строительными терминами, которые мистер Холт объяснял ей попутно. В конце работы он сказал:

— Это строго конфиденциально.

— Да, сэр. Понимаю. Я буду чрезвычайно осторожна.

Она взяла блокнот и пачку бумаги, которую он дал ей. Когда она подошла к двери, он сказал:

— Я вернул мех его владелице. — Легкая улыбка появилась на его губах и отразилась в глазах.

Андреа хотела спросить его, как он поступил: отдал ли мех непосредственно мисс Дженсен или передал его через третьи руки, но решила, что это будет неосмотрительным поступком.

— Благодарю вас. Вы очень добры, — пробормотала она.

Работая над отчетом, она думала о том, как неуютно и нелегко находиться ей в обществе мистера Холта. Она надеялась, что больше не придется работать для него. Он ухитрился напомнить ей о досадном инциденте, заставил испытать смущение. Другой на его месте промолчал бы или обратил все в шутку.

Но даже у него, похоже, имелись свои трудности. Пока Андреа перепечатывала свои записи, она заметила, что в отчете проводился анализ задержек в работе, кратковременных забастовок, мелких происшествий и чуть не совершившихся несчастных случаев, которые имели место в квартале магазинов и офисов, строившемся компанией мистера Холта.