— С чего вдруг такая трогательная забота? Двадцать лет назад ты меня ненавидел и готов был придушить. Да и, насколько помнится, после моего приезда сюда — тоже. Что же изменилось?

Даан повысил голос, стараясь заглушить воющий ветер:

— Ничего ровным счетом не изменилось, моя дорогая! Просто Волдет сейчас мне мешает гораздо сильнее. Ну всесильного Тиура больше нет — а значит, рассчитаться с тобой можно в любое время.

Крина фыркнула:

— Очень веская причина. После таких слов любой бы помчался прямиком под твое крылышко!

Несколько первых капель дождя упали на серую землю. Даан поднял голову вверх, посмотрел на иссиня-черное небо.

— Я тебя уговаривать не собираюсь. Думай быстрее.

Антар заколебалась. Бежать из города в такую погоду — смерти подобно. Однако в проливной дождь стражам труднее взять след. Опять-таки — если все, о чем говорил когитациор, правда, то ей даже выйти из резиденции не дадут.

Главы долго разбираться не будут. В лучшем случае отдадут Атриуму, а в худшем…

— Где гарантия, что ты не прикончишь меня сразу же за порогом?

Когитациор развел руками.

— Нет гарантий, моя дорогая. Только честное слово Даана.

И нагло осклабился, глядя ей в глаза.

Они успели вовремя: едва тяжелая дверь захлопнулась, на улице разразился настоящий потоп. По крыше забарабанили крупные частые капли, мутные потоки хлынули с водостоков.

Глава облегченно прижался к двери. Проклятый дождь. Если бы он промок, то придушил бы девку на месте, невзирая на все свои обещания.

Крина, не подозревая, какие тучи только что разошлись над её головой — вместе с теми, что заволокли небо — растерянно топталась на месте. Она ни разу ни была в доме своего врага, и обилие зеркал слегка сбило девушку с толка.

— Поднимайся, — велел Даан, — всё в кабинете, наверху.

Второй раз за день антар очутилась в чужом доме. Но если у Костадина охрана находилась наверху, то здесь, похоже, особняк был полностью пуст.

— Я их отослал, — коротко объяснил когитациор, заметив замешательство девушки. — Идем.

Пока Крина грелась у потрескивающего камина, Даан что-то искал на полках, сплошь заставленными книгами.

— Сегодня утром Волдет снова собрал совет, — не поворачиваясь к ней, заговорил он. — Не буду утомлять тебя подробностями. Скажу лишь, что вечером все главы кланов, кроме Резарта, покидают Анарео. Резарта, с поддержки Волдета, избрали временно на место Тиура.

— Зачем? — антар сняла плащ, встряхнула его. — Их так напугала смерть Виктории?

— Виктория тут не причем, — Даан терпеливо переставлял книги с места на место. — Я с Георгом уезжаю в Лисир, разбираться с теми странными вещами, о которых ты тут наболтала. Кстати, ничего не хочешь добавить по этому поводу?

Не дождавшись ответа, он продолжил:

— Остальные едут на север от Анарео, в ту сторону, где находятся гематитовые рудники.

Крина вздрогнула и машинально повторила:

— Гематитовые рудники?

— Ну да, — когитациор повернулся, — тебя что-то удивляет? Ах да, я же забыл совершенно, что ты вроде бы не из наших мест родом? На севере, примерно в паре дней пути от Анарео, лежит маленький городок Феоре. Довольно ценное место, если учесть, что это единственные залежи гематита на всю Патакву. В нем же построена плавильня, где делают кинжалы для стражей.

Антар знала это всё и без объяснений Даана. Она покинула Феоре, чтобы больше никогда туда не возвращаться. Но главе ни к чему было знать такие вещи.

— Теперь ясно, — кивнула девушка, — и что там забыл наш совет?

— Волдет соблазнил их древним предсказанием, — хмыкнул тот, — сунул им под нос несколько бумажек и поведал о том, что в глубине рудника спрятан красный посох — воплощение магии давно умерших круенто. Учитывая новости из Приграничья, большинство решило, что стоит отправиться за, так сказать, несметными богатствами горы.

— А на самом деле? — Крина начала понимать, что к чему.

— А на самом деле, я думаю, Волдет хочет избавиться от соперников. Отличный способ похоронить всех разом в одном месте. Полагаю, он надеется, что мы с Георгом сдохнем от неведомой напасти в Приграничье, ну, а с Резартом можно будет разобраться без проблем. Волдет привык считать, что все глупее его, — Даан наконец вытащил два выбеленных листа бумаги с мелкими значками и бросил на стол. — Вот, полюбуйся.

Даже не прикасаясь к записям, Крина поняла, что это.

— Где ты их взял? — Виктория говорила, что оригинал она вернула в тайник Волдета, а копия хранилась у неё дома. Значит…

Когитациор невозмутимо пожал плечами.

— Какая, собственно, разница?

— Ты взял это в доме Виктории, — утвердительно проговорила Крина, подходя ближе. Плащ она бросила на спинку кресла, и теперь на запястьях были видны оба браслета.

— Интересно, откуда такая осведомленность? — ухмыльнулся враг. — Уж не потому ли, что ты припрятала ликуд у себя в подвале?

Антар осеклась.

— Сволочь же ты, — с отвращением сказала девушка, — так ты нас сразу выследил. А потом, увидев, что Виктория вернулась к себе, решил её убить. Только не пойму, зачем? Она-то тебе что сделала? Хотя, постой. Это ведь так удобно — сделать её смерть похожей на гибель лисирийских антаров, чтобы загнать меня в угол, верно?

Даан поморщился.

— Как же ты любишь делать поспешные выводы, — с раздражением произнес глава. — Естественно, увидев, как птичка покидает такое славное убежище, я решил, что ей уж очень позарез что-то понадобилось в собственном доме, коль она пошла на такой риск. Вот я и…

Глава не успел договорить — несколько раз растерянно моргнув, он рухнул на пол, судорожно хватаясь за маленький столик с зеркальной поверхностью. Стекло осыпалось дождем из десятков острых граней, несколько осколков порезало руку когитациор, и ладонь Даана испачкалась кровью.

Крина замерла над неподвижным телом, внимательно глядя на него. Слова главы о рудниках пробудили в ней неясный отголосок сожаления об утраченном прошлом.

Она родилась и выросла в Феоре, в крохотном домике, едва рассчитанном на то, чтобы в нем поместилось двое. Сам городок тоже не отличался размерами — он был настолько мал, что даже не вмещал в себя привычного локуса и выглядел скорее, как большая деревня.

Мать, сколько помнила Крина, все время работала, иногда оставляя её одну и ночью. Возвращаясь под утро, она неизменно приносила дочери прекрасную, ледяную на вкус, человеческую кровь. В другие дни бывало гораздо хуже — девушка хорошо помнила, как много вечеров подряд они ужинали только тем, что удавалось собрать после забоя куриц, выращенных на соседской ферме.

Отца она не знала, и однажды спросила о нем у матери. В ответ женщина лишь вздохнула, обняв девочку, и долго гладила её по голове. Той ночью Крина впервые за долгие годы услышала, как мать плачет в подушку.

Девочка вообще задавала много вопросов. На некоторые ей отвечали, на некоторые нет. В восемнадцать лет — на два года раньше обычного возраста инициации — мать достала припрятанный каменный браслет и надела на руку дочери символ клана мортем.

Через год женщина умерла, строго-настрого наказав Крине никогда в жизни не покидать Феоре.

— На юге есть город, — сказала перед смертью мать, — под названием Анарео. Не приближайся к нему ни на шаг. Там живет наша смерть.

Разумеется, первое, что сделала Крина, когда получила крошечный домик в свое владение — закрыла его на замок и в тот же день уехала из Феоре. Нищий город, вечный голод надоели ей больше некуда.

Анарео потряс воображение неискушенной девушки. Выросшая между чахлыми крестьянскими посадками и суровыми высокими горами, она никогда не видела городских рынков, фермерских ярмарок, больниц, шумной толпы — и огромного, на добрую четверть города, локуса, где проживали её сородичи.

Ей повезло, что первым, кого она встретила из антаров, оказался Тиур. Презис был покорен с первого взгляда — дикая смесь неопытной полудевочки-полуженщины, не знакомой с самыми простыми вещами из его мира — и необычно острого, наблюдательного ума, в сочетании с по-взрослому серьезными рассуждениями, привели его в страшный восторг. Спустя месяц он объявил о помолвке, не распространяясь о происхождении невесты. Крина же все-таки помнила некоторые из наказов матери, и упорно молчала в ответ на расспросы будущего жениха. Тиур тогда для себя решил, что рано или поздно узнает и эту тайну.