— А как же все остальные? У нас работает несколько десятков человек! Что, например, будет делать Элизабет? — Беатрис рассердилась, что он ни в грош не ставил ее колебания и заранее уверен, что она готова отдаться Эжену Делакруа.

— Каждый день увольняют тысячи людей, — пожал он плечами. — В цивилизованных странах безработным выдают пособие, а потом они находят новые места. Никто не умирает от голода, никто не мерзнет на улицах. А что касается Элизабет, то она вообще может уйти на пенсию. И честное слово, пенсия ее будет ненамного меньше теперешней зарплаты.

Артур потер лоб и встал с дивана.

— Признайся, Бетти, ты же сама хочешь принести эту жертву, никто тебя к ней не принуждает. Мы с тобой никогда не притворялись, будто жить друг без друга не можем. Если в глубине сердца ты все еще любишь этого американца, то иди к нему. Но будь честной перед собой и не прикрывайся спасительной миссией. — Он слегка обнял ее за плечи и погладил по голове. — Подумай хорошенько. И если решишь поступить так, как он хочет, я тебя отпускаю. Нельзя удержать то, что тебе не принадлежит. К тому же я ведь не слишком гожусь для всех этих романтических встреч под луной и алых роз. Да и, честно говоря, мне не хотелось бы жить с женой, которая тайком вздыхает о другом. — Артур ласково улыбнулся. — А кольцо сохрани на память обо мне.

Беатрис не знала, сколько времени просидела на диване после того, как Артур ушел. Она долго не могла прийти в себя. Как легко он отказался от нее. А ведь только сегодня они назвались женихом и невестой и собирались пожениться через год.

Но Артур прав, что не стал удерживать то, что ему никогда не принадлежало. Теперь Беатрис знала точно: над сердцем ее по-прежнему властвует Эжен, она любит его так же, как пять лет назад, и готова отдать все, лишь бы побыть с ним хотя бы один день.

Как хорошо, что сегодня Сузан не ночует у нее. Второго объяснения за день Беатрис не пережила бы. Она медленно побрела в ванную, налила горячей воды, добавила ароматического масла…

Завтра утром позвонит Эжен и потребует ответа. Хватит ли у нее сил бросить «Шеннон риелти» на произвол судьбы? Артур справедливо заметил, что банкротство компании еще не конец света. Спасение фирмы — всего лишь повод сделать то, чего она и так желает. Сумеет ли она противостоять искушению?

Или согласится? И проведет с ним несколько дней и ночей, а потом, когда все кончится, до дна выпьет чашу горечи и унижения?

Эжен вышел из такси и велел водителю подождать, сказав, что поднимется ненадолго.

В этом году весна в Англии выдалась не слишком холодная, но он все равно умудрился подцепить простуду. Его бросало то в жар то в холод, на лбу выступили капельки пота. Засунув руки поглубже в карманы длинного черного пальто, он направился к подъезду старого четырехэтажного дома. Беатрис снимала квартиру в мансарде под самой крышей. Уютное гнездышко для сладкой парочки, мрачно подумал он.

Лифта в доме не было, и пришлось подниматься по темной лестнице, поминутно натыкаясь на цветочные горшки, велосипеды и корзины. Наверное, из-за долгого подъема участилось сердцебиение, и Эжен решил подождать пару минут перед дверью, чтобы восстановить дыхание. Он не мог допустить мысли, что получит отрицательный ответ.

Пять лет назад, когда он действительно любил Беатрис, она сначала вовсе не замечала его, а потом, когда захотелось острых ощущений, ответила благосклонно. Она была так податлива, так жаждала его ласк, что приходилось призывать всю силу воли, чтобы сдерживать яростное желание овладеть ею. К тому времени Эжен уже знал цену своим чувствам и понимал, что никогда еще ни к какой другой женщине он не испытывал ничего подобного. Но она была слишком юна, и он боялся испугать ее, причинить боль. Из уважения к ее прекрасной душе он отказал себе в близости с ней, и она тогда отправилась развлекаться со своим старым дружком, отшвырнув верного обожателя, словно ком грязи. Сколько у нее было приятелей, пока она не решилась связать себя узами законного брака со старшим Бриджесом?

С таким отношением к любви ей не составит труда выполнить его требования. Тем более если это послужит спасению отцовской фирмы. В любом случае, у нее была целая ночь на размышления, и Эжен не сомневался, что Беатрис Шеннон примет наиболее выгодное для себя решение.

Черт подери, она станет его! Иначе и быть не может.

Руки сжались в кулаки, когда он вспомнил свою поруганную любовь. Эта необыкновенная девушка, непохожая на всех остальных, поразила его так, что он потерял покой и сон, пока счастливый случай не свел их в весеннем парке. Эжен обожал ее, готов был на руках носить, исполнять любые желания. Но тем-то она и была не похожа на других, что ничего не требовала. Беатрис все сильнее привязывала его к себе, он должен был видеть ее каждый день, слышать ее голос. Наивный, он думал, что это ангел, посланный с Небес для него одного.

Идиот! Ангелы не бывают блудливы, как кошки!

Эжен саданул кулаком по стене и сильно ободрал костяшки пальцев. Боль немного привела его в чувство. Он стоял перед ее дверью, не решаясь заявить о себе.

«Сузан и Беатрис Шеннон», — с удивлением прочитал он. Наверное, не успели поменять табличку. Эжен ожидал увидеть что-нибудь вроде «Артур Бриджес и Беатрис Шеннон».

Бедняга Бриджес! Отправила ли она жениха в отставку? Вполне возможно, что в эту ночь из квартиры в спешном порядке вывозились мужские вещи, а их несчастный обладатель заливал горе в ближайшем пабе. Эжен даже на мгновение проникся симпатией к изгнанному сопернику, поскольку сам побывал на его месте. Однако через секунду подавил сочувствие. Беатрис Шеннон — неподходящая невеста для истинного джентльмена вроде Артура Бриджеса. Так что ему еще оказали большую услугу, избавив от семейных драм.

Эжен решительно нажал на кнопку звонка.

Беатрис заварила свежий душистый чай, но вкус напитка казался ей отвратительным. Она отставила чашку, чувствуя себя не в состоянии проглотить ни капли. Ночью ей так и не удалось сомкнуть глаз. Интересно, думала девушка, ворочаясь с боку на бок, что в его понимании значит «рано утром»? Когда часы пробили шесть, она встала с постели и пошла в кухню в надежде скоротать время за домашними делами. К семи часам пол в квартире блестел, стиральная машина деловито гудела, прополаскивая очередную партию белья, на полке в шкафу красовалась стопка выглаженных блузок и рубашек, а сама девушка сидела за маленьким столиком в гостиной и пыталась пить чай.

Бросив эту гиблую затею, Беатрис принялась ходить взад-вперед по комнате, каждую минуту поглядывая на часы.

Сердце ее учащенно билось. Она так и не пришла ни к какому решению и по-прежнему мучилась сомнениями — сумеет отказать или не сумеет? Да и стоит ли вообще? Почему бы не послушаться веления сердца и не поддаться?

Беатрис подошла к большому, во всю стену, зеркалу и придирчиво себя оглядела. Рост, конечно, подкачал, да и фигура не отличается стройностью, хотя просторная рубашка скрывает лишние килограммы. Рыжевато-каштановые волосы, заплетенные в две толстые косы, безвольно свисали по спине, темные круги обрамляли большие карие глаза, смотрящие испуганно, как у затравленного зверя, щеки заливал яркий, лихорадочный румянец. Сейчас двадцатитрехлетняя Беатрис Шеннон больше всего походила на школьницу перед первым свиданием или неприятным разговором с директором колледжа.

Вот и хорошо, что она так плохо выглядит: незачем перед ним красоваться. Быть может, увидев столь неприглядную особу, Эжен Делакруа передумает и откажется от своего постыдного предложения. Тогда ситуация разрешится сама собой и положит конец мучительным размышлениям.

Неожиданно раздался звонок в дверь, и девушка чуть не подпрыгнула как кошка, которой наступили на хвост. Она ждала гостя вот уже больше часа, а ему все равно удалось застать ее врасплох.

Он уже здесь, а она так и не решила, какой даст ответ. Разговор с Артуром вынудил ее долго и тщательно разбираться в собственных чувствах, и выводы оказались крайне неутешительными. До этой истории Беатрис не подозревала, что несколько слов из уст почти чужого человека заставят ее бросить жениха, работу и согласиться на унизительную авантюру. Однако факт оставался фактом: она желала уступить требованиям, но не могла убедить себя, что это пойдет на пользу ей или самому Эжену.