Маргарет не нарадовалась на мужа. Теперь на месте обветшалого домишки Родстепов стояло основательное английское жилище, надежное снаружи и уютное внутри, в полном соответствии с традициями, вывезенными семьей Маргарет из родной страны. Родилась дочка Диана, и счастливые родители каждый день благодарили Бога за то, что он послал им такую радость. Одно только не давало Сантано покоя — семейный бизнес Арнотти. Оскорбленная гордость мучила его все эти годы, он с ненавистью вспоминал о своих жалких тридцати процентах каждый раз, когда разговор заходил об акциях, даже любовь и внимание Маргарет не могли смягчить его. Он мечтал только о том, чтобы однажды взять бразды правления в свои руки и показать всем Арнотти, что они потеряли, отпустив его.

Однако как бы сильно Сантано ни презирал незначительность своей доли в семейном бизнесе, он никогда не продавал акции. Он крепко держался за них. Ведь они тоже связывали его с солнечной Италией, его утраченной семьей. В глубине души Сантано лелеял надежду на то, что родственники позовут его обратно, но пока напрасно. Он только пользовался доходом со своих акций, строя на них благосостояние собственной семьи.

— Ты не думал, что семья имеет значение, когда уехал из Италии и разорвал связь с ними, — безжалостно напомнила Анна, когда по затянувшейся тишине поняла, что дедушке просто нечего больше добавить. Может, и жестоко напоминать старику об ошибках молодости, но для нее было важно не позволить ему совершить очередной просчет.

— Это была всего лишь гордость, как ты не понимаешь. Гордость жесткого, неумолимого человека. — Он обреченно пожал плечами, как бы соглашаясь с Анной, но продолжал защищаться: — Я не разорвал отношения полностью. Ты же знаешь, что я постоянно общался с Анжелой. Я все время помнил о них. Сестра рассказывала мне об успехах Рикардо в бизнесе, о рождении его сына, моего племянника Карлоса. О смерти брата через десять лет после того, как Карлос женился на девушке из богатейшей римской семьи, о рождении Серхио. От нее я знаю, что Карлос больше не ведет дела, всем занимается Серхио, который утроил доходы компании. Он работает день и ночь, и империя Арнотти растет. Виноградники нашего прадеда составляют лишь незначительную часть теперь, и хотя все Арнотти потрудились на славу… — Здесь Сантано сделал паузу и Анна поняла, что дедушка в который раз переживает собственное неучастие в семейном бизнесе. — Львиная доля успеха — заслуга Серхио. Он способный человек и великолепный управляющий. Вся семья гордится им. И я тоже. Он настоящий Арнотти. — Сантано подавил горестный вздох.

Анне снова стало жалко деда. Семидесятидевятилетний старик, предающийся бесплодным мечтам. Теперь она понимала, как важно для него «семейный круг». Забудь про прошлые обиды и ссоры, выйди замуж за его внучатого племянника и пусть все будет как раньше! Она всем сердцем желала, чтобы его мечты сбылись, но только почему это должно произойти за ее счет? Она тоже имела право на свои планы и желания.

— Анжела присылала мне фотографии… — Снова пауза, заполненная лукавой улыбкой. — Знаешь, Серхио необыкновенно хорош собой. — Видя презрительное выражение на лице внучки, Сантано старательно откашлялся и продолжал более серьезно: — К тридцати годам он многого добился, владеет виллой на побережье, домом в Риме и квартирой в Вероне. Между прочим, все мужчины нашей семьи изумительно красивы. — Дедушка вновь вернулся к теме внешности. — Он был бы подходящим мужем для тебя. Я говорил с Серхио по телефону две недели назад и предложил соединить две ветви нашей семьи браком между вами.

Тишина. Ужасающая тишина. Можно было услышать, как тикают большие старинные часы в холле. Анна почувствовала, что кровь прилила к лицу. Это не укладывалось ни в какие рамки! Ее возмутила сама его мысль поженить ее и Серхио, но известие о том, что дедушка уже обо всем переговорил, по-настоящему взбесило девушку. Какое он имел право так поступать, выставлять ее на посмешище перед всеми родственниками, не поговорив с ней предварительно, не получив ее согласия?! Анна знала, что дедушка привык всегда настаивать на своем, но то, что он был готов переступить через родную кровь ради кучки акций, не укладывалось в голове.

— Что ты сделал? Это невообразимо! Я не верю тебе! — Анне захотелось разбить изящную напольную вазу, стоявшую неподалеку, с правой стороны от камина. — Как ты мог договариваться с ним о чем-либо, не посоветовавшись со мной?

Затем здравый смысл возобладал. Кричать бесполезно. Дедушка решил пойти до конца, это очевидно, он воспитывался в совсем иных условиях, переубедить его невозможно. Но Серхио тоже молод, он должен понимать, что никаких отношений между ними быть не может. По крайней мере на такой основе.

— Дедушка, но Серхио сразу отказался, не так ли? Он объяснил тебе, что это глупо?

— Совсем наоборот. Он принял мое приглашение приехать и познакомиться с тобой. Чтобы обсудить дело подробнее. Как я уже говорил, у него деловой склад ума. Он не такой дурак, чтобы отказываться от выгодного предложения. Еще бы! Заполучить тридцать процентов акций семейного бизнеса и тебя в придачу! — Сантано метнул на Анну оценивающий взгляд, но быстро отвел глаза, увидев, как ее брови угрожающе сдвинулись. — Так что, может, мы скоро сыграем веселую свадьбу. Разве ты не хочешь уехать из этой мрачной страны в прекрасную Италию? Тебе там обязательно понравится, — довольно заключил дедушка. Он невозмутимо протянул Анне свою чашку, не обращая внимания на ярость, полыхавшую в ее глазах. — Налей, пожалуйста, еще. Чай необыкновенно вкусный.

Руки Анны тряслись, когда она наливала вторую чашку чая. Надо расслабиться и успокоиться. Что толку устраивать истерику? Если дедушка не понимает очевидных вещей, ее негодование не поможет ему разобраться в ее чувствах! И потом, она должна быть почтительна. Дедушке семьдесят девять лет, он переживает из-за жены и сестры. Ему хотелось воссоединиться с семьей. Помириться с братом он не мог — тот умер много лет назад, оставив в душе Сантано незаживающую рану. Так тяжело чувствовать свою вину и знать, что уже никогда не сможешь попросить прощения. Поэтому он хотел объединить семью через внучку и внучатого племянника. Анне приходилось постоянно напоминать себе о том, что только эти соображения руководили дедушкой, чтобы не наброситься и не начать душить старика!

Итак, она не будет бушевать, хотя каждая клеточка тела требовала этого. Она действительно не хочет его расстраивать. К тому же никто на земле не может заставить ее выйти замуж за человека, которого она не знает, не любит и, скорее всего, не полюбит. Насильственное венчание невозможно даже представить себе в двадцатом веке!

Успокоенная немного этим соображением, она протянула дедушке чай и спросила непринужденно:

— И когда же приезжает мой великолепный жених? — Анна надеялась, что это произойдет через несколько месяцев, а за это время либо дедушка передумает, либо она успеет сбежать и скрыться где-нибудь в Канаде. Или на Аляске. Чем дальше, тем надежнее.

— Точно не знаю, но думаю, что сегодня. Я не сказал тебе раньше, чтобы тебе вдруг не вздумалось отправиться на экскурсию в Шотландию или неожиданно заняться альпинизмом в горах.

Анна вздохнула. Как точно он изучил ее необузданный нрав! Она вспомнила записку, которую ее преподаватель приложил однажды к ее семестровым оценкам: «Анна упряма и своевольна. Ею невозможно руководить».

Да уж, охарактеризовали.

Сама Анна предпочитала называть себя сильной натурой, что не имело ничего общего ни с упрямством, ни со своеволием. Она всегда знала, чего хочет и что она собой представляет, и не собиралась позволять какой-то итальянской шишке оценивать ее, как скотину на рынке! Она не рабыня, чтобы ее покупали и продавали. Устроили смотрины, ничего не скажешь! Но она не так проста, как можно подумать, и найдет выход из положения, чего бы ей это ни стоило!

— Почему ты не ругаешься, Анна?

Нотка удивления, прозвучавшая в голосе дедушки, вернула Анну на землю. Она встала и подошла к окну, чтобы посмотреть на подкрадывающийся вечер. Все признаки неумолимо приближающейся осени были налицо. Дни становились короче, листья тускло золотились в редких лучах солнечного света, едва пробивающегося сквозь густой туман. Унылое время года и мрачная природа, но Анна любила свою страну всем сердцем и не планировала менять место жительства.