— В таком случае ты не должна этого делать, — решительно сказала Брайди. — Даже я это знаю. Ну а он? Он любит тебя?

— Не так, как Эйлин. Но говорит, что я нужна ему.

— Знаешь, я ему вообще-то тоже нужна — штопать одежду. Но этого недостаточно. Недостаточно только того, что ты кому-то нужен. Недостаточно, если ты не уверен, что любишь.

— Да, я знаю и поэтому боюсь. Но и в любви можно ошибиться, как мы с тобой обе уже убедились, — заметила Кейт.

— Да, это так, но начинается все с любви, в этом я уверена. Скажи, папа знал о вас с Деннисом?

— Да, Деннис говорил ему, и папа сказал то же самое, что и ты, — что одной симпатии к Деннису и желания помочь ему недостаточно.

— Милый папа! — вздохнула Брайди. — Ты была права, когда сказала, что он видит и знает гораздо больше, чем мы думаем. Но и Конор говорил то же самое. Помнишь? Когда просил меня предостеречь тебя, чтобы ты не выносила себе приговор на всю жизнь из одной только жалости к Деннису. Думаю, он догадывался, что ты допускаешь возможность выйти замуж за Денниса. Но, пожалуйста, Кейт, прошу тебя, не надо этих «хладнокровных» жертв! Лучше возвращайся в Лондон и хорошенько подумай. Ладно?

— Я уже думала. И сейчас думаю.

Брайди довезла Кейт до их аллеи и поехала дальше в «Лэйкстрэнд», а Кейт пошла пешком к дому. Со стороны озера дверь никогда не запиралась, и, войдя, Кейт обнаружила, что ее ждет Деннис.

Он вышел к ней в прихожую и упавшим голосом, заставившим сердце Кейт заколотиться, сказал:

— Пришли, Кейт.

— Пришли? Результаты конкурса? Ах, Деннис, ну что там?

Взяв за руку, она повела его в гостиную, где он показал ей бумаги.

— Ничего, — сказал он. — Лишь середнячок в числе двенадцати остальных.

— Но и это не плохо, — принялась утешать его Кейт. — Не забывай, это был международный конкурс, и быть в числе первых двенадцати победителей совсем не плохо. Разве мог ты мечтать об этом?

— Может, и не мог, но все-таки мечтал. Безумие, конечно, учитывая результат, но я рассчитывал на второе или хотя бы третье место. А что получилось? И что будет дальше?

— Но даже состоя в числе первых двенадцати, ты получишь приличный приз, — уверенно заметила Кейт.

— Я не нуждаюсь в деньгах, а других стимулов у меня нет. Ну что ж, так мне и надо. У меня такое ощущение, будто я сам полез под танк, и он просто проехался по мне.

Кейт молчала. Они молчали оба. Кейт думала: «Время настало. Хотя я и считала, что смогу его оттянуть». Деннис, помнится, обещал, что они не будут говорить о женитьбе, пока Кейт не будет готова, но Кейт чувствовала, что он ждет. Она понимала, что пришло время для разговора, и вдруг отчетливо представила, что именно скажет.

И сжигая все мосты, она сказала это.

— Скажи, Деннис, ты по-прежнему чувствуешь, что у тебя есть стимул жениться на мне?

— Разве я не говорил тебе, что да? Конечно чувствую, и ты знаешь это.

— Тогда знаешь…

Но к ее безграничному удивлению, он покачал головой:

— Нет… Кейт, иди сюда, пожалуйста.

Она подошла, и он взял ее за руки.

— Ты, наверное, и не представляла, что я боялся этого так же, как и ты?

— Как я? Откуда ты знаешь?

— Потому что, если бы мы оба не боялись, мы давно бы поговорили об этом или у нас вообще не было бы необходимости обсуждать это. Я боялся даже допустить мысль, что окажусь слишком слабым для тебя и ты мне откажешь. Потому что ты жалеешь меня из-за Эйлин, потому что мы старые друзья, потому что у меня увечная нога и потому что озеро нас сближает. Но ко всему этому больше нечего прибавить. Или все это имеет какое-то значение?

— А почему бы и нет?

Он снова покачал головой:

— Но ведь в этом-то все и дело, Кейт. Понимаешь? Если бы ты считала, что этого достаточно, я бы сейчас так не говорил. Нет, я считаю, что этого недостаточно. Меня это как громом поразило, когда я ждал тебя сегодня утром. Я вдруг понял, что должен перестать опираться на других. Слишком долго я только брал и почти ничего не давал. Так не должно продолжаться.

— Но если ты понял, что не должен опираться на других, ты ведь можешь прекратить это, как сделал только что?

— Одной готовности недостаточно. Я должен отдалить себя от трости, на которую опираюсь. Только тогда это поможет. — Он нежно взял в руки лицо Кейт. — Кейт, ты слишком добра и терпима ко мне. Так больше продолжаться не может, поэтому я хочу уехать.

— Уехать с озера? Деннис, куда? И неужели навсегда?

— Быть может, не навсегда. Пока не знаю. Для начала я хочу снова съездить на север, к родителям Эйлин. А потом я собираюсь поездить по Америке, поучаствовать в разных конкурсах по художественному литью и посмотреть, какие призы смогу заработать. Быть может, я переоцениваю свои силы, но так будет лучше. Если бы я не получил эту оплеуху, я бы никогда не решился.

— Мы будем ужасно скучать без тебя, — сказала Кейт. — Неужели ты навсегда уедешь с острова?

— Нет. Во всяком случае, пока. Я как раз хотел попросить тебя: когда я уеду на север, говори всем, что это, как обычно, ненадолго и что я скоро вернусь. Хорошо?

— Конечно. Если ты хочешь, чтобы это осталось в тайне.

— Разумеется, хочу. Вся округа сочувственно кивала головами в мою сторону. Мне бы хотелось, чтобы и Брайди не знала. Десять к одному, что она попытается убедить меня не уезжать. А я должен.

— Она знает о нас, Деннис. Только сегодня утром я рассказала ей, что мы думали пожениться, поэтому придется рассказать, что теперь не собираемся.

— Тогда пусть узнает, только не раньше чем уедет в Дублин, иначе она обязательно расскажет миссис Берк и Конору. Когда она уезжает?

— В следующий понедельник. В пятницу она работает в «Лэйкстрэнде» последний день.

— Тогда давай на прощанье пригласим ее туда пообедать. Я планирую уехать в четверг. Кстати, что она сказала, когда ты сообщила ей о нас? Или она, быть может, и сама догадывалась?

— Она удивилась, но когда я сказала, что этот брак будет не по любви, Брайди посоветовала мне не делать этого.

Деннис криво усмехнулся:

— Как говорится, устами младенца глаголит истина. Странно, правда, что такая девочка, как Брайди, почти ребенок, учит нас, взрослых, уму-разуму? Ну а ты, Кейт? Скажи, ты-то хоть понимаешь, почему я вынужден был так поступить? Ведь я долго ждал твоего ответа.

Кейт нежно сжала его руки.

— Ты же знаешь, что я все понимаю. И как бы там ни сложилось, я всегда буду гордиться тобой.

— Гордиться? Правда? За что?

— За то, что ты набрался решимости… как ты сам сказал, жить самостоятельно.

— Да, до сих пор я не делал ничего подобного. Только говорил. Ты же знаешь, какие мы, сыны Ирландии, мастера на этот счет.

— Но теперь ты сделаешь это. И пусть бережет тебя Бог! — сказала Кейт, подумав про себя, что и ее Бог уберег от себя самой, от этой безнадежной затеи с замужеством, и от утренних горьких сомнений в честности Конора. Теперь она тоже наберется решимости и попытается забыть все это. Эти слова «Пусть бережет тебя Бог!» она говорила и себе.

Тем временем близился отъезд Брайди. Рори приехал из Дублина на выходные, и они вдвоем провели все воскресенье на озере, где Брайди прощалась с родными местами, а в понедельник он увез ее.

После ее отъезда Кейт прибралась в доме, который теперь опустел вдвойне. Обе они собирались приехать сюда на Рождество, но до этого дому суждено было погрузиться в безмолвие небытия.

А сейчас Кейт предстояло много хлопот — протереть мебель, запереть в гараже машину, отнести кошку, которую согласилась взять на время миссис Хинан, и переселить, тоже на время, кур к О'Шиэзу. Теперь Кейт с каждым днем все больше и больше чувствовала, что прошлое тяготит ее. Она с ужасом представляла, как закроет за собой дверь, но иногда ощущение одиночества становилось таким тягостным, что она мысленно торопила момент отъезда.