— Если вы настаиваете, то тогда только туда. Может статься, что после отплытия тети Урсулы будет поздно возвращаться в Рим. Я переночую в Неаполе и вернусь в Рим поездом на следующий день. Микеле приезжает завтра, и ваша мачеха думает, что поэтому я хочу уехать раньше. Из Неаполя я по телефону закажу комнату в Риме и…

— Вы не сделаете ничего подобного, — вдруг властно прогремел Леоне. — Вы вернетесь сюда вместе со мной завтра вечером.

— Но Микеле и Баптиста уже будут здесь!

— И что из этого? Мачеха, может, и согласилась бы, чтобы вы уехали, но я нет! Вы же знаете, она не допускает и мысли о том, чтобы потерять с вами контакт. А раз вам так или иначе предстоит иногда видеться с Микеле, то почему бы не сделать этого завтра?

Аликс отчаянно пыталась зацепиться за какую-нибудь отговорку и наконец нашла, не вполне удачную:

— Баптиста может случайно проговориться, что мы с ней виделись не один раз, а два.

— Я позвоню Микеле, чтобы он предупредил ее. Так что не нужно ничего придумывать. Давайте-ка лучше прикинем, во сколько нам завтра выезжать.

Немного подумав, он назвал ей точное время, Аликс согласно кивнула, в который раз уступая его воле. Теперь это уже последний раз, подумала она про себя. Да, последний…

В этот день, несмотря на безоблачное небо, в душной атмосфере чувствовалось приближение грозы. Однако поскольку явных признаков ее пока не наблюдалось, Аликс отправилась в дикую часть парка, вспомнив, что когда-то облюбовала ее как возможное убежище. Убежище от чего? Этого она тогда не знала и не могла предвидеть, как часто будет бродить по кипарисовой аллее мимо фонтана и ежевичных зарослей, среди которых легко можно было спрятаться. Но только не от собственных мыслей.

И вот сегодня, зная, что еще вернется сюда, Аликс почему-то чувствовала, что прощается с этим местом навсегда. Наверное, потому, что с завтрашнего дня оно уже не будет частью ее жизни. Несмотря на уговоры Леоне. Он, конечно, не видит никакого препятствия ее возвращению сюда. Она навсегда останется в этом доме желанным гостем, добрым другом Доры Париджи, а быть может, теперь и Баптисты, будет видеться и с ним самим, но отныне не будет уже той тайны, которая соединяла их все это время. Возможно, он пригласит ее и на свадьбу, если наконец сочтет необходимым этот расчетливый шаг, которого ожидает от него даже его мачеха, не упоминающая, правда, в отличие от Джиральдо Торре, имени Венеции.

Вот почему она не может больше считать Рим своим прибежищем, думала Аликс, ступая по мягкому ковру из сосновых игл. С тех пор, как она поняла, что любит Леоне, Аликс знала лишь одно: ей придется бежать от него в другой город или даже в другую страну, скорее всего в Англию. Хотя теперь она стала для Аликс гораздо менее «родной», чем ее любимый Рим.

Аликс присела отдохнуть, потом направилась по тропинке к озеру. На берегу было очень жарко. Не было никакого движения воздуха, чтобы всколыхнуть неподвижную гладь воды. Аликс бросила в нее несколько камешков и повернулась, чтобы идти обратно, как вдруг увидела Венецию — она тоже вышла из зарослей, почти прямо следом за Аликс.

Они не встречались здесь с того дня, когда Венеция обвинила Аликс в том, что она якобы пытается прибрать к рукам Джиральдо, после чего их отношения совсем испортились. Не имея ни малейшего желания участвовать сегодня в словесной перепалке, Аликс просто сказала:

— Привет! Что, пришла искупаться?

— Нет. На берегу сегодня слишком жарко. Может, вытащим лодку?

Удивленная таким неожиданным предложением, Аликс посмотрела на навес:

— Лодку? А я думала, Леоне не разрешает тебе брать ее одной.

— Но если ты будешь со мной, разве я буду одна?

— Но Леоне имел в виду себя, или Микеле, или Джиральдо — одним словом, кого-то, кто мог бы справиться с нею, если что-то будет не так. А я разве справлюсь? — возразила Аликс.

— Этого от тебя и не требуется, особенно если учесть, что ты не умеешь даже водить машину. Я прекрасно умею управлять лодкой, и Леоне это хорошо знает. Просто он так постановил, что со мною обязательно должен кто-то быть — не важно кто. Если ты не поедешь, я не смогу покататься, иначе меня заметят из клуба и потом все донесут до Леоне. Так ты поедешь?

— Ну хорошо, — уступила Аликс. — Тебе помочь спустить лодку на воду?

— Нет, там же специальные рельсы. Лучше подожди здесь, а я пойду залью горючее.

Венеция побежала под навес, и через десять минут они были уже на воде. Они выплыли на середину озера, добрались до противоположного берега, прошлись вдоль него и вдоль террасы клуба и, проскочив мимо своего пляжа, пустились на второй круг.

Венеция управляла лодкой так же умело, как водила машину, держалась в седле, плавала и танцевала, и Аликс было подумала, что напрасно Леоне так боится за нее, как вдруг мотор затарахтел, зафыркал и окончательно заглох.

— Ну что ты будешь делать! Вроде так хорошо шла… — пробормотала Венеция.

Она несколько раз безрезультатно попыталась завести лодку, пока Аликс не указала ей на показатель топлива, который равнялся нулю.

— Я думала, ты заправила бак.

— Черт! Выходит, что нет. Я думала, будет достаточно, а она, оказывается, жрет столько горючего! — озадачилась Венеция.

— А мне казалось, двигатель для этого и предназначен, — не сдержав сарказма, заметила Аликс. — Ну так и что теперь? У нас есть запасное горючее?

Венеция покачала головой:

— Ни капли.

Их лодка была единственной на воде и находилась очень далеко от берега.

— Ну тогда, может быть, весла? — поинтересовалась Аликс.

— Нет, они остались в маленькой лодке. Единственное, что остается, это сплавать за горючим.

— Сплавать?! — Аликс смерила глазами расстояние до берега. — Да у меня и купальника-то с собой нет.

— Зато у меня есть. — Венеция разделась, оставшись в купальнике.

— Ты собираешься сплавать за горючим? А что мне делать?

— Просто посидишь здесь, подождешь. Тебя может отнести течением немного, но ветра совсем нет. А если хочешь, можешь попробовать посигналить. Вот так… — Венеция помахала в воздухе желтым комбинезончиком, который только что сняла. — Говорят, этот цвет привлекает внимание. Кто знает, может, какой-нибудь рыцарь в клубе заметит тебя и примчится спасать? Ну пока! — Она спрыгнула в воду и ритмично поплыла к берегу.

Аликс спокойно ждала. Она видела, как Венеция вышла на берег и побежала под навес.

Она пробыла там несколько минут, потом снова появилась на берегу и, сложив руки рупором, что-то прокричала Аликс, но та не расслышала. Потом она начала жестикулировать, показывая на заросли позади себя, и, будто бы удовлетворенная тем, что Аликс поняла ее, побежала в глубь парка и скоро скрылась из виду.

Аликс подобрала и разгладила желтый комбинезон, и только сейчас до нее вдруг дошло, что пыталась донести до нее жестами Венеция. Должно быть, под навесом не оказалось запасного горючего и ей пришлось бежать в гараж. Это означало, что придется еще порядком подождать. Солнце палило нещадно, однако она, судя по всему, все же задремала. Проснулась Аликс от ощущения прохлады, поняла, что прошло уже очень много времени, и у нее закралось подозрение, что ее одурачили.

Прохлада оказалась вполне реальной — из-за ближайших гор надвигались огромные тучи, предвещая грозу. Времени на самом деле прошло много — посмотрев на часы, Аликс поняла, что сидит уже больше часа. А подозрения? Подозрения тоже, судя по всему, оказались не беспочвенными. Под навесом нет запасов горючего? И почему, если она залила перед выездом бак, оно так быстро кончилось? И почему на Венеции предусмотрительно оказался купальник, хотя перед этим она сказала, что пришла вовсе не купаться? Все это наводило Аликс на мысль о том, что Венеция, должно быть, с самого начала шла за нею, может быть, даже выслеживала ее, чтобы потом на берегу заманить в лодку и бросить одну на воде. Но зачем? Откуда такая злоба?

В этот момент Аликс даже была готова поверить, что Венеция учла и надвигающуюся грозу, рассчитывая, что ко всему прочему Аликс еще и промокнет до нитки. Она старалась отмахнуться от этих мыслей, пытаясь внушить себе, что ошибается относительно Венеции, но отвратительная правда была очевидной.