Однако вместо нее на цыпочках вошла Исан.

— Тетя Рейчэл послала меня передать вам вашу сумочку, — сказала она. — Вы не закрыли ее. Я тоже не побеспокоилась об этом и, к сожалению, уронила сумочку на лестнице. Думаю, мне удалось подобрать все, что выпало, — губную помаду, расческу, но если вы обнаружите, что что-то пропало, то я сбегаю поискать.

Поблагодарив, Хона села в кровати и машинально взяла протянутую ей сумочку. Исан стояла рядом и наблюдала, как Хона быстро проверяла ее содержимое.

— Все на месте, — заверила Хона свою собеседницу, закрыв сумку и положив рядом на покрывало.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

— Как вы себя чувствуете сейчас? — спросила Исан, перед тем как выйти. — Вам что-нибудь нужно?

— Теперь гораздо лучше, — ответила Хона. — Еще немного кружится голова, но скоро я усну. А как вы?

— Все хорошо. Я была напугана. Арно меня ни в чем не винит. Он хотел, чтобы я что-нибудь сказала о другой машине, но я ничего не запомнила. Вы можете описать машину, которая налетела на вас?

— Не очень точно. Только то, — сказала Хона, предварительно выдержав пристальный взгляд собеседницы, — что машина была небольшой, белого или кремового цвета. Вел ее мужчина.

Исан поднесла ко рту тыльную сторону ладони, как бы для того, чтобы прикрыть зевоту:

— Возможно, это был один и тот же лихач, судя по разнице во времени между двумя происшествиями. И если это тот самый водитель, мне его жаль. Арно доберется до него. Он был вне себя, когда увидел, в каком плачевном состоянии моя машина, думаю, он жаждет крови.

После того, как Исан ушла, Хона вновь открыла сумочку, нащупала в одном из отделений уголок фото и вытащила маленькую квадратную карточку. Это был снимок, на котором Пирс, в плавках, откинув голову назад, смеялся чему-то.

Типичный пляжный снимок.

Этой сумкой Хона редко пользовалась. Когда она уничтожила все, что напоминало о Пирсе, то забыла о цветной раковине с пляжа и о снимке.

Маленькая раковина ни о чем бы не сказала Исан. Но если она видела снимок — что тогда? Вряд ли она не узнала бы Пирса. Следовательно, Исан не видела снимок. Иначе она потребовала бы от Хоны объяснений. Стала бы задавать недоуменные вопросы, может, ее охватило бы чувство ревности. Это было бы естественным в сложившейся ситуации.

Итак, Исан не видела снимка. Сумка сохранила свой секрет. А вдруг видела? И по каким-то соображениям решила отложить разглашение столь интригующего открытия, что тогда?

Предположение о том, что Исан увидела снимок Пирса, тревожило Хону даже во сне. Однако утром, когда она проснулась, этот вопрос не казался уже столь актуальным. Хона никак не могла решить, следует ли сообщить Дорис о своем подозрении относительно того, что Исан встречается с Германом Тревом без уведомления родных. И если сообщить, то в какой форме? В конце концов, Хона решила молчать. Не имея доказательств, она не хотела обвинять Исан во лжи, основываясь только на том, что подсказывает ей шестое чувство. Да, Дорис имела право требовать от Исан соблюдения условий заключенного соглашения. Но Исан имела равное право ссылаться на недостаточность улик в обвинении, которые существовали только в воображении Хоны. Ведь никто другой не оспаривал достоверность версии Исан. В общем, Хона решила держать язык за зубами.

Молла принесла Хоне в постель булочки и кофе, а миссис Лорд пришла к ней сказать, что она может подняться. Когда Хона спустилась по лестнице с рукой на перевязи, Арно разговаривал по телефону. Подняв вверх палец, он дал ей знак остановиться.

— Это Пейдж, — сообщил он Хоне, положив на рычаг трубку. — Он назначил вам рентген, но предупредил, что может отменить назначение, поскольку у него срочный вызов к пациенту и он не в состоянии доставить вас в больницу. Я предложил ему доставить вас в больницу, если вы согласитесь.

Хоне показалось, что Арно мог бы справиться у нее, хотела ли она поговорить с Адамом? Но так, как это, очевидно, не могло прийти в голову Арно, то Хона просто поблагодарила его и спросила, в какое время она должна быть в больнице Порт-Маре.

Арно ответил, и через четверть часа его машина уже стояла у входа. Миссис Лорд вышла их проводить. Исан не показывалась.

Пока они ехали, Хона размышляла о том, помнит ли он их последнюю совместную поездку из «Ла-Вуаля» в бунгало. Скорее всего, нет, решила она. Каковы бы ни были мотивы его нежного первого поцелуя, животная страсть второго явно имела целью унизить ее как женщину. Разве он сам не дал понять это? И при таком отношении к ней вряд ли этот эпизод остался у него в памяти. Вот почему он чувствовал себя с ней так свободно и непринужденно во время недавней поездки на пикник, а после поездки демонстрировал свое полное равнодушие к ней. Ни малейшего желания потешить ее самолюбие. Никаких полутонов. Прошлым вечером Арно застал ее с Адамом целующимися, тем не менее, в его поведении не было даже намека на ревность. Он не испытывал к ней ничего, даже презрения.

Голос Арно нарушил ход ее мыслей.

— Полагаю, если бы я сделал выводы из ситуации, в которой застал вас с Адамом прошлой ночью, то вы сочли бы меня дерзким.

— Не думаю, — ответила Хона, скрывая от него внутреннее напряжение.

— В таком случае вы позволите мне это сделать? Впрочем, если я прав, считая, что Пейдж ухаживал за вами с серьезными намерениями, то вас ждут впереди некоторые трудности.

— Трудности? — недоуменно спросила Хона.

Он бросил на нее быстрый взгляд:

— Да, естественно, если вы хотите выйти замуж. У него стабильная работа, постоянное место проживания, вы же не делаете секрета из того, что готовы улизнуть отсюда, как только пройдет полгода.

— И вас это удивляет?

— В данном случае — нет, — ответил он. — Но, по-моему, без полной откровенности вам будет трудно объяснить Пейджу свой отказ от перспективы постоянно жить здесь вместе с ним.

Хона сделала глубокий вдох:

— Вы опережаете время и делаете неправильные выводы. Во-первых, Адам не так заинтересован в постоянном проживании здесь, как вы думаете. Он усматривает в Большой Земле лишь промежуточный пункт на пути к врачебной практике в Англии. Во-вторых, вопрос о моем замужестве не возникал.

— Пока еще, — перебил ее Арно.

Хона плотно сжала губы и уставилась в ветровое стекло.

— Вопрос не возникал, — повторила она жестко.

Он кивнул с коротким смешком.

— Понимаю. Не хочется отвечать на бестактный вопрос. Но может, я этого и добивался, — сказал Арно и тоже замолчал.

Хона полагала, что он расстанется с ней в больнице, но Арно сказал, что подождет ее, а когда она сделала рентген, отвез ее в заводской поселок и даже пошел за ней в бунгало.

— Ваши рентгеновские снимки передадут Пейджу? — поинтересовался Арно.

— Да, они так сказали. Пейдж, однако, не верит в перелом, — ответила Хона и посмотрела на часы. — Вы останетесь что-нибудь выпить или на ланч? Скоро придет Дорис.

— Только утолю жажду. Не надо беспокоиться, позвольте, я налью себе сам. Вам тоже?

«Он так погружен в себя, что меня совсем не замечает», — подумала Хона, когда они расположились во внутреннем дворике. Передавая ей бокал, он вряд ли задумывался над тем, как много значат для нее случайное прикосновение его пальцев, его голос, поворот головы в ее сторону. Для нее это были мгновения радости. Для него — минуты праздности среди повседневных забот.

Выпив содержимое, он отодвинул бокал и встал.

— Между прочим, вы уверены, что водитель той самой машины мужчина? — спросил он.

Захваченная врасплох этим вопросом, Хона вздрогнула.

— О да, уверена полностью, — сказала она, запинаясь.

— Вы убеждены в этом? — повторил он. — Сейчас особи разного пола одеваются почти одинаково. Например, когда Исан ведет свою машину с открытым верхом, она часто собирает волосы в пучок и надевает мужскую кепку — апач.

Исан! Исан! Неужели нельзя обойтись без этого имени? Исан будет волноваться. Исан одевает то-то и то-то. Исан — то, Исан — это. Неужели она так захватила его воображение, что он готов сделать ее мерилом всего на свете? Эти мысли пробудили в Хоне мелочную бессильную ревность. Она резко выпалила: