— Но он не имел права предлагать тебе такой договор! — возмутилась Клер. — Как он посмел? Разве он может распоряжаться твоим будущим? Ты, конечно, не согласился?
Оскар подвинул к себе остывший кофе, сделал пару глотков, и ответил:
— Я сказал, что обдумаю его предложение.
— Нет, Оскар!
— Да. Я вынужден поступить именно так. Конечно, я сказал, что он не имеет права ставить такие условия, и он согласился с этим, заметив, что я вправе принять их либо отказаться… И я согласился.
— Но почему? Почему? — не могла понять Клер.
— Почему я согласился? Или почему он поставил такие странные условия?
— И то и другое…
— Что касается него, то он сказал, что не хочет обсуждать причины, побуждающие его вести себя так, а не иначе. А я согласился потому, что он просит не так уж много. Видишь ли, Клер, я и так почти принял решение вернуться домой. Предложение Роскуро только ускорило дело.
— Но у тебя были такие замыслы! Ты надеялся многого достигнуть, причем именно тут — в Италии.
— Верно. Но ведь все провалилось, не так ли? Без его предложения я потерял бы треть своих денег, а то и больше.
— Тарквин просто купил тебя!
— Нет — я разрешил ему купить меня, — возразил Оскар. — Его деньги позволят мне открыть свое дело в Англии. Италия, теперь я это и сам понимаю, была сладкой мечтой. Но я не жалею, что приехал сюда. И дело не только в том опыте, который я заработал, а в тебе, Клер. Тут, в Италии, я встретил тебя. Ты ведь тоже вернешься домой, когда уедет Эйрин. Мы оба будем в Лондоне. Что ты думаешь об этом?
— Звучит заманчиво, — ответила она через силу. — Приятно будет встретиться с тобой дома, Оскар…
— А больше, чем встретиться, а, Клер? — умоляюще спросил он.
К счастью, мисс Йорк заметила в толпе Эйрин и Фрэнка, и это позволило не отвечать на его вопрос.
— Они идут сюда, — сказала она. — Ты ничего не рассказал Фрэнку?
— Нет, и не собираюсь. Со временем я найду для него работу в Англии, если он захочет работать со мной. А сейчас промолчу — а то он обвинит меня в капитуляции, — быстро добавил Оскар.
В душе Клер все кипело, но ей не хотелось быть жестокой с Оскаром. Ему надо было вернуть деньги, и у молодого человека хватало мужества признать свое поражение. Но Тарквин! Тарквин, который с самого начала презирал Оскара за то, что тот взялся за дело, которого не знает, теперь использовал шанс показать свои власть и силу. Клер не была разочарована. Нет, она была в ярости, в ярости и в отчаянии. Она любила и в то же время ненавидела Тарквина.
Девушка знала, что должна увидеться с Роскуро, причем увидеться наедине. То, что она собиралась ему сказать, не должен был услышать никто. В Каса это было невозможно, оставалась его вилла. Она уже приняла решение, но так трудно было решиться.
Клер долго боролась с собой, прежде чем появиться у двери виллы Роскуро. Последние ступеньки, сердце девушки билось, но она заставила себя позвонить.
Естественно, Тарквин был удивлен. Проводив ее в гостиную, он начал:
— Какая приятная неожиданность. Что я могу для вас сделать? Или ничего — и это просто дружеский визит?
— Боюсь, что неожиданность не столь приятна, — заметила она, наблюдая за тем, как меняется выражение его лица.
— Неужели?
— Я еще не разговаривала ни с синьорой, ни с Никола, — произнесла Клер, — а пришла сразу к вам. Я пришла сказать вам… попросить вас освободить меня от работы. Я… я уеду, как только вы согласитесь отпустить меня.
Он молча смотрел на нее, потом показал на диван.
— Думаю, вам лучше сесть. — Это прозвучало как приказ.
Клер села. Тарквин остался стоять, опершись на спинку стула. Глядя на девушку сверху вниз, он спросил:
— Почему?
— Потому что теперь я чувствую, что не смогу работать на вас и для вас, — ответила она, собрав остатки мужества. — Думаю, достаточно сказать, что Оскар Бриджмен мой друг, и вы все поймете.
— А, Оскар Бриджмен. Конечно, — кивнул Тарквин. — Но все-таки не могли бы вы прояснить, какова связь. Я догадываюсь, что он рассказал вам о моем предложении избавить его от этой земли. Но почему на этом должен прерваться и ваш контракт?
— Думаю, вы знаете, почему, — ответила Клер, избегая его взгляда. — Суть в том, что я не хочу работать у вас, потому что считаю, что вы не имели права — никакого права! — выдвигать условия, которые вы поставили Оскару. Это ужасно. Нечестно. Некрасиво. Жестоко.
— Вы имеете в виду то, что я настаивал на его возвращении в Англию?
— Естественно.
— Но он сам согласился. Я его не принуждал.
— А чего вы ждали? Ему нужны деньги. Но вы не имели права этого требовать, это похоже на… на шантаж. — Клер заранее решила произнести это отвратительное слово, и вот теперь в ужасе замерла: сказанное нельзя было забрать назад.
Тарквин несколько мгновений молчал, а потом ответил:
— Ничего подобного. Это было джентльменское предложение, которое Бриджмен был волен принять или отклонить. Он сделал свой выбор. Я бизнесмен, — пожал он плечами. — Если я хочу чего-то, то предлагаю свои условия, а уж их причины — мое дело.
— Но вам была нужна земля для магазинов, и вы могли бы просто заплатить за нее рыночную цену. А вы специально унизили Бриджмена, чтобы доказать ему, что были правы изначально, что он, не зная законов, традиций, языка и вообще страны, беспечно принялся за дело и проиграл.
— Понятно. Значит мои мотивы именно таковы? А вам не приходило в голову, что не появись я, Бриджмен продолжал бы болтаться в Италии, вместо того чтобы вернуться в Англию, где его дела, без сомнения, пойдут более успешно?
— Не думаю, что он остался бы. Он уже получил урок и не от вас. Да и если бы он остался — это касалось бы только его, не так ли? — возразила Клер.
— Если не считать того, что он сам позволил мне сунуть нос в его дела, прислав вас за советом, — напомнил Тарквин. — Между прочим, мне не пришлось выкручивать ему руки… Я даже представить не мог, что вы так рассердитесь, ведь вы ничего не теряете.
Если мне не изменяет память, вы только что говорили, что сами собираетесь вернуться в Англию?
— И очень скоро, — ответила Клер. — Как можно скорее. Как только вы меня отпустите.
Тарквин помолчал, подошел к окну, и стоя к Клер спиной медленно, выделяя каждое слово, произнес:
— Боюсь, что мне этого совершенно не хочется.
— Но вы не можете держать меня здесь против моей воли! — воскликнула девушка.
— Я хотел только сказать, что вами движет порыв, о котором вы скоро забудете или даже пожалеете.
— Теперь вы выкручиваете руки мне? — Клер едва могла оставаться спокойной. — Как?! — как я могу остаться после всего, что произошло? Теперь, когда мы не можем уже относиться друг к другу по-прежнему?
Тарквин повернулся к ней лицом.
— Так как это только ваши чувства, а не мои, — сказал он, — то я попросил бы вас не показывать их перед моими родными. Никола любит вас, и сейчас ее нельзя огорчать. Эйрин вы нужны как подруга, нельзя оставить девочку одну особенно теперь — когда уехал Фрэнк. Я бы хотел, чтобы вы пока не отказывались от контракта. Я ясно выразился?
— Да, — выдохнула Клер.
— Вы согласны остаться?
— Согласна, что должна это сделать, — ответила она.
— Хорошо. И, надеюсь, вы выполните и обещание, которое дали мне — поговорить перед отъездом из Сан-Марино.
А вот на это Клер не могла согласится. Она встала и уже от самой двери ответила:
— Нет. После того, что произошло, я не смогу обсуждать с вами ничего касающегося лично меня.
Он проводил ее на улицу, и спросил:
— А лично меня? Вряд ли вы в этом столь же уверены. — Он крепко и ласково взял ее под руку, помогая спуститься по лестнице. Со стороны они казались добрыми друзьями.
9
…Первой удивительные новости принесла Эйрин.
Когда девочка вернулась домой в Каса, то встретив в вестибюле Клер, сразу рассказала о сценке, которую наблюдала у виллы Фьорре.