— Да.

— Но после первой встречи он произвел на тебя большое впечатление?

— Я подумала, что он очень хороший врач и, видимо, отлично понимает мои ощущения. Но до вчерашнего вечера, когда я увидела его в вечернем костюме, не понимала, что он изумительно привлекательный мужчина. Не думаю, что раньше встречала такого мужчину. И сегодня вечером я так увлеклась разговором, что от души пожалела, когда он решил откланяться. Конечно, будь я немного сильнее, вероятно, он остался бы подольше. Но, как врач, он остерегался перегрузить меня. В следующий раз… В следующий раз я настоятельно попрошу его задержаться.

— О! Значит, в твои планы входит и следующий раз? — спросила Харриет, удивляясь, почему сделала такое глупое замечание, ведь намерения вдовы ясны как день.

— Конечно. А потом будет много других «следующих раз», и думаю, отказов не последует. Уверена, что ему здесь понравилось, а ты?

— По-моему, обворожительная пациентка пленила его своими чарами.

Гэй прыснула:

— Какая безбожная лесть, дорогая моя. И ты правда считаешь меня обворожительной?

— Словно я не знаю! — воскликнула Харриет, качая головой. — Сколько мужчин признавалось тебе в любви, после того как ты достигла соответствующего возраста?

— Множество. — Гэй снова рассмеялась.

— Ну, тогда не спрашивай, считаю ли я тебя очаровательной. Но доктор Дрю не я — и не все те другие мужчины, павшие к твоим ногам! Просто учти, что он, возможно, женат.

— Нет, я его спрашивала. — Фиалковые глаза блестели весельем, потому что Харриет выглядела слегка шокированной этой новостью. — Спросила, есть ли у него жена, и если нет, то почему.

— И что он ответил?

— Подтвердил, что является стойким и убежденным противником брака. Но все равно, долго ему не продержаться. Мужчины его типа внезапно капитулируют в назревший момент, и к тому же, на мой взгляд, Филип Дрю уже немного устал от холостяцкой жизни. Я сужу по его поведению в гостиной и по сожалению на лице, которое, я заметила, появилось, когда наступило время уходить. Он что-то говорил о довольно милой квартире в Лондоне, но квартира — не дом. Ну, ведь не дом, правда?

— Не знаю. — Харриет пожала плечами. — Все зависит от площади квартиры и нравится она тебе или нет. Мне очень нравится моя двухкомнатная норка в Лондоне, но, похоже, раз я не собираюсь возвращаться, ее следует сдать.

— Погоди, не торопись, дорогая моя, — предостерегла Гэй и попросила передать ей сигарету. — Ты скажешь, что у меня предчувствие по поводу доктора Дрю. По разным причинам, но мы превосходно подходим друг другу. Я всегда думала, как прекрасно иметь мужем врача, и, раз у меня не очень богатырское здоровье, это было бы солидным капиталовложением. И к тому же я люблю такой тип — с ярко выраженным мужским началом. Если он тебя не любит, натерпишься страху, потому что жалости от него не жди. Но если абсолютно уверена в обратном!..

Сидя в кресле, Харриет смотрела на сестру с нескрываемым удивлением.

— Ты же — на этом этапе — не собираешься выйти за него замуж? — с ужасом спросила она.

Сводная сестра хитро улыбнулась, окутавшись облаком сигаретного дыма.

— Дорогая, ты не очень сообразительна, правда? Разве я не сказала абсолютно ясно, что речь идет только о браке, и не меньше?

— Не говори глупостей!

— Я и не говорю. Просто решила, что опять должна выйти замуж.

— Но ты вдова всего несколько недель!

— Разумеется, я вступлю в брак не раньше, чем положено вдове, — скажем, через шесть месяцев? Думаю, через полгода у меня появится полное право на новое замужество.

Харриет поднялась и принялась расхаживать по комнате. Возможно, она старомодна, но что-то во взглядах сестры и ее способах самовыражения иногда вызывало у нее активное неприятие.

— А ты не ставишь телегу впереди лошади? — с непривычной ноткой осуждения спросила наконец Харриет.

— В каком смысле?

— Ну, прежде чем ты станешь женой доктора Дрю, у самого доктора Дрю должно появиться желание стать твоим мужем! Пусть ты полна очарования и невероятно соблазнительна, но, вполне возможно, его вообще не привлекают брачные узы.

— Теперь ты говоришь глупости, — заметила с тихой улыбкой Гэй.

— Ну, возможно, у него кто-то есть на примете, на случай, если однажды он захочет создать семью.

— Опять ты болтаешь глупости.

— Он встречает много симпатичных медсестер, и такие люди…

— Врачи закала Филипа Дрю редко женятся на медсестрах.

Харриет пожала плечами:

— Ты же его почти не знаешь. Строить планы на мужчину, с которым едва знакома!

Гэй откинулась на спинку кресла, бросила на сестру задумчивый взгляд, затем задумчивость сменилась пеленой непроницаемости.

— А, ну хватит на сегодня об этом. Я могу наверняка сказать, что ты все еще думаешь о Брюсе и сроке моего вдовства. Но ты забыла, что у меня еще есть много других обязанностей. Дом большой, поместье тоже не маленькое, и если я не приобрету мужа, то хотя бы агент, действующий в моих интересах, мне необходим. — Она стряхнула пепел сигареты в пепельницу. — Кстати, что на самом деле заставило тебя вчера упасть в обморок? — с внезапной резкостью спросила она.

— Говорю же… после прогулки по чердаку я немного разволновалась, доктор Дрю напугал меня, войдя через сад.

— Но еще даже не стемнело, и у него был вполне респектабельный вид. Грабители обычно не вламываются в дома в вечерних костюмах.

Харриет явно была недовольна собой.

— Знаю, глупо, но я сама не понимаю… Разве что…

— Да?

— Нет, ничего.

— Кстати, что ты искала на чердаке?

— Ничего особенного. Картину.

— Там есть картины?

— О да, довольно много. Семейные портреты, все в таком духе…

— Семейные портреты?

— В основном просто хлам — так, ничего ценного. — Харриет впоследствии так и не поняла, почему уточнила эту деталь, но в тот конкретный момент ей не хотелось, чтобы Гэй поднялась на чердак и нашла портрет мужчины, так напоминающего Филипа Дрю. Если найдет, то обязательно заинтересуется сходством, наверно, унесет картину с собой и покажет врачу в его следующий приезд. Рядом с портретом сходство, вероятно, исчезнет, и они с Гэй вместе посмеются над Харриет за то, что она вообразила невесть что и в результате упала в обморок, а это, независимо от причины, просто нелепость!

Ибо что общего может быть между Филипом Дрю и портретом с чердака?

Гэй вдруг улыбнулась своим мыслям и допила остатки коньяка.

— Ну, пойду спать, — заявила она, — и, несмотря на все твои аргументы против брака, очень надеюсь, что мне приснится Филип Дрю. Приснится его сильный, решительный подбородок, эти замечательные брови и восхитительные темные глаза. Ну скажи, разве они не восхитительны? — Гэй вопросительно взглянула на Харриет. — Но больше всего мне нравятся его руки. Какие великолепные, породистые руки! Худые, загорелые, сильные. Не назову их руками хирурга, потому что они к тому же довольно безжалостны, но это умные руки… и когда он проверяет мой пульс, я вся пылаю!

— Тогда пусть лучше оставит твой пульс в покое, — коротко заметила Харриет, и Гэй рассмеялась.

— Когда вчера я увидела его перед тобой на коленях, ты выглядела так, словно не понимаешь, что произошло, — сказала она. — Но я поняла! И готова хоть каждый вечер с радостью грохаться без памяти, если это поставит его передо мной на колени!

Но известие, что из-за нее безупречные брюки доктора Дрю подверглись опасности измяться, вызвало у Харриет лишь чувство мучительной неловкости.

Последующие несколько дней Харриет видела доктора Дрю только мельком, хотя он регулярно заезжал проведать сестру. Гэй сообщила, что, по мнению доктора, она выздоравливает, и Харриет приняла эту информацию с несколько удивленным видом… поскольку, даже не будучи излишне пристрастной, отчетливо понимала, что в настоящий момент сестра просто наслаждается новой необычной ролью — интересной больной.