— А ты уверен, что сможешь поехать в выходной день?

Он легким жестом убрал волосы с ее щеки.

— Уверен. На все сто. — Он откинулся на спинку диванчика. — Знаешь что, все-таки я голоден. Разогрею-ка я себе поесть. Ты не хочешь чего-нибудь?

— Нет, ничего. — Она с нетерпением будет ждать завтрашнего дня и следующей субботы, когда сможет провести весь день с Такером.

В два часа ночи заплакал Сэмми, и Такер вдруг проснулся. Он уже тоже научился различать близнецов по голосам. Сейчас он услышал голос Сэмми — более низкий, глубокий. Эмма и так проводила с ними целые дни, а когда они спали, работала на компьютере. Пусть хоть сейчас она отдохнет.

Такер сам пошел к близнецам. Он склонился над кроваткой Сэмми.

— Эй, парень, что случилось? Пеленки слишком мокрые?

Малыш умолк и пристально смотрел на Такера, как будто ему нравилось, когда с ним разговаривают. Через некоторое время он даже счастливо улыбнулся Такеру.

— Ну, не думаю, что тут какие-то проблемы. Ты просто не хочешь спать, но и не желаешь бодрствовать один, а? Давай-ка не будем будить твою сестренку, хорошо?

Такер взял его на руки и перенес на стол, где Эмма обычно переодевала их и меняла памперсы.

Да, Сэмми был мокрый и поэтому плакал. Такер переодел его и снова взял на руки. Глядя на Сэмми, он вспоминал другого малыша и другое время. Иногда он не мог смотреть на близнецов, ему было слишком больно. Но порой он просто не мог удержаться. Вот и сейчас, когда Такер держал Сэмми на руках, он чувствовал не только горечь воспоминаний, но и радость.

Сэмми пока не спешил засыпать, поэтому Такер не мог положить его обратно в кроватку — он разбудил бы еще и Стеффи. Такер сел в кресло-качалку, убаюкивая малыша на руках. Он рассказывал ему сказку, которую когда-то рассказывал Шэду — о маленьком мальчике, отправившемся в лес в поисках сокровищ.

Эмма проснулась внезапно, сама не понимая отчего. Может, кто-то из близнецов плакал? Тут она услышала звук, доносившийся из соседней комнаты, — легкий скрип кресла-качалки.

Она тихонько встала, надела халат и вышла в коридор. Из комнаты близнецов виднелся свет ночной лампы. Эмма на цыпочках подошла и заглянула в приоткрытую дверь. Картина, которую она увидела, не могла не вызвать улыбку умиления. Такер качал на руках Сэмми и тихо разговаривал с ним — Эмма даже не могла разобрать слов. Но неважно, что он говорил, — его голос сам по себе убаюкивал и успокаивал, и глаза Сэмми медленно закрывались. Такой момент она не сможет забыть никогда, и ей не хотелось прерывать его. Такер вовсе не так безразлично относится к близнецам, как ему хотелось бы думать. К ним невозможно оставаться равнодушным — они могли растопить даже самое ледяное сердце.

Такер был рожден для отцовства. Его голос, манера и умение обращаться с детьми сделали бы из него потрясающего отца. К тому же у него есть необыкновенное терпение, что очень важно. Он воспитал бы чудесных детей. Он еще так много может дать другим людям. Он должен понять, что, как только он откроет свое сердце навстречу чувствам, боль утихнет или, может, исчезнет насовсем.

Эмма так же осторожно прошла обратно в свою комнату, стараясь не издать ни единого звука. Она легла в кровать, закрыла глаза и все еще видела перед собой Такера, качающего на руках Сэмми. Такер Мэлоун — замечательный человек, человек, которого она любит. Может быть, в следующую субботу она наконец скажет ему о своих чувствах. И может быть, услышит в ответ, что он тоже любит ее.

Наконец наступил долгожданный вечер. Эмма спустилась вниз. Тетушка Джерти уже пришла и сейчас сидела на полу, играя с близнецами. Она охотно согласилась присмотреть за ними. На ней были джинсы и спортивная рубашка, и никто никогда не назвал бы ее старой — но на самом деле никто и не знал, сколько ей в действительности, потому что она никогда не говорила о своем возрасте.

— Господи, ну разве не красавица? — вздохнула она, глядя на Эмму.

Эмма уложила волосы на макушке, украсив прическу черной бархатной лентой. Но несколько локонов выбились из прически и спадали на лицо.

И получилось очень красиво. Воротник-стойка был отделан серебром, и вдоль спины шел длинный ряд пуговиц. Эмма взяла голубую сумочку в тон платью и туфлям. Она и сама чувствовала, что выглядит неплохо, но все равно очень нервничала.

Такер вошел как раз в тот момент, когда Эмма спускалась, и не мог отвести от нее глаз. Его зачарованное выражение говорило Эмме, что она все сделала правильно. Такер тоже выглядел великолепно. Таким красивым она его еще не видела.

Он взял со стула накидку и протянул ее Эмме.

— Сегодня не так уж тепло. Ты уверена, что не замерзнешь?

Когда Такер рядом, холодно ей точно не будет, подумала Эмма.

— Да, мне не будет холодно, — заверила она его.

Такер все-таки накинул на плечи Эммы накидку, коснувшись пальцами ее шеи, и по телу Эммы пробежал ток. Вечер обещал быть особенным.

Одевшись, она попрощалась со Стеффи и Сэмми, поцеловала их на прощание и пожелала спокойной ночи.

— Мы, возможно, вернемся очень поздно, — предупредил Такер тетушку Джерти.

— Ничего страшного, не волнуйся. Мне не привыкать спать на диванчике. К тому же здорово, что ты привез и отвезешь меня. На улице холодновато для прогулок на моей тележке.

Такер улыбнулся.

— Я именно так и подумал. Я оставил номер телефона отеля на холодильнике — если что, звони. Мы будем в центральном зале.

Тетушка Джерти махнула рукой, сажая Стеффи на колени.

— Не волнуйтесь за нас. Мы отлично справимся. Откровенно говоря, я сама рада остаться тут, потому что мне хочется немного покоя и тишины, когда уложу этих ангелочков спать. Мой дом напоминает большой муравейник с тех пор, как приехали мои родственники. Я их очень люблю, но иногда сильно устаю от шума. А сейчас вам пора. Езжайте и начинайте праздновать Рождество прямо сегодня.

— Ты в самом деле сегодня прекрасно выглядишь, — обратился Такер к Эмме, когда они выехали за город.

— Спасибо. Пришлось провести перед зеркалом немало времени.

— Мне тоже, — признался Такер. — Я уже и забыл, что такое завязывать галстук.

Эмма с трудом различала черты его лица в свете фонарей, но чувствовала, что он улыбается.

— А я забыла, что такое ходить на каблуках.

— А по-моему ты отлично вспомнила — как будто и не снимала их никогда.

Сердце ее забилось быстрее от одной мысли, что он тоже наблюдал за ее движениями, может, как и она за ним. За последнее время что-то изменилось в нем — он больше не был таким чужим и закрытым и с детьми теперь играл намного чаще, чем раньше.

В зале отеля было много народу. Такер представил себя и Эмму у регистрационной стойки, и им выдали карточки на столик номер девять. За столиком уже сидели три пары. Мужчины встали и пожали руку Такеру, кивком головы поприветствовав Эмму. Мужчины начали разговаривать между собой, Эмма включилась в беседу женщин. Она почувствовала себя нужной и близкой Такеру. Ей нравилось это ощущение. Они касались друг друга плечами, а когда он передавал хлеб, их пальцы соприкоснулись. Взгляды встретились, и на ее улыбку Такер ответил улыбкой. Казалось, будто они сбежали из дома в поисках приключений и вечер принадлежал только им.

Через некоторое время свет в зале приглушили и зазвучала музыка. Мужской голос пел медленную красивую песню.

— Ты не хочешь потанцевать? — спросил Такер Эмму.

Она кивнула, и они прошли на середину зала, обходя столики. Там уже было несколько танцующих пар. Такер обнял ее.

— Я не танцевал уже целую вечность. Ты не боишься?

Эмма смотрела в его глаза и думала о том, что боится она как раз не этого. Она боялась окончательно потерять голову, находясь рядом с ним.

— Я сама не часто танцевала, так что тебе тоже стоит бояться.

— Тогда все намного проще, — сказал он, притягивая ее ближе и кладя ее руку себе на грудь. Они двигались в такт музыке и танцевали так естественно, как будто делали это всю жизнь.