— Но в этом году ты решил устроить себе отпуск?

Глаза Ника сделались совершенно голубыми.

— Я не отдыхал с тех пор, как пять лет назад купил магазин.

Наступило молчание, и Фейс слышала, как бьется у нее сердце. Ник потянулся к ней и стал гладить пальцами кончики ее волос.

— Я помню, как сидел позади тебя на собраниях и любовался твоими волосами. Мне было интересно, такие ли они мягкие на вид, какими кажутся.

Тогда она носила длинную прическу. Фейс вспомнила те разы, когда Ник сидел позади нее, и как она прислушивалась к его низкому голосу, и… как ей хотелось, чтобы он обратил на нее внимание. Она взглянула на него, гадая, изменили ли что-нибудь прошедшие годы.

Ник наклонил голову, словно собираясь что-то сказать, но тут она услышала, как Джейки с грохотом возит грузовик по полу гостиной. Что за мысли у нее в голове? Неужели она пытается оживить детские мечты?

С глубоким вздохом Фейс сделала шаг назад. Ник тоже отодвинулся.

Годы не изменили того факта, что она до сих пор девушка из захолустного городка, а вот он больше не провинциал, он порвал с Извилистым Ручьем и появился здесь лишь проездом.

Запустив руку в волосы, Ник сказал:

— Я, пожалуй, закончу с подъездной дорожкой. Завтра будет меньше работы.

— Если снегопад прекратится, — заметила Фейс. Ей вдруг захотелось, чтобы Николас Кларк вечно расчищал у нее снег. Но что может произойти дальше? Фейс покраснела.

— Надеюсь, — сказал Ник. — Меня ждут лыжи на Верхнем Обрыве.

Его слова прозвучали так, как будто ему не терпелось уехать отсюда. Хватит строить нереальные планы. Но когда он вернулся в гостиную за курткой, она поняла, что юношеское увлечение у нее не прошло — просто дремало внутри все эти годы — и для собственной же пользы ей следует подавить его навсегда.

Ник приставил лопату к стенке дома, стряхнул снег с сапог и вошел внутрь. Раньше он уже оглядел жилище Фейс, а теперь присмотрелся к нему повнимательнее и понял, что его можно описать в двух словах — обжитое и уютное. Цветной плетеный коврик и в тон ему покрывало на спинке мягкого дивана, как и обивка огромного кресла, в котором так и хотелось утонуть… Около маленького кирпичного камина — деревянное кресло— качалка. У стены телевизор и проигрыватель. На одной из полок детские видеофильмы, на другой — фотоальбомы. Ник вдруг заметил вокруг потолка узор из плюща. Наверняка Фейс сделала этот бордюр сама.

Сняв куртку и сапоги, он прошел через гостиную в большую кухню. Над столом и стульями из кленового дерева висела медная люстра, освещая столовую часть, а небольшое пространство, занятое непосредственно кухонными принадлежностями, состояло из деревянных стенных шкафов. Внизу было пустынно, и он поднялся на второй этаж.

Тихий ласковый голос привлек его внимание к маленькой спальне. Там стояла всего одна кровать, покрытая одеялом с ярким рисунком из машинок. На низеньком ночном столике в вазе плавала золотая рыбка. Но Ника пленил вид Фейс, сидящей в кресле-качалке. Она напевала, укачивая Джейки. От этой умилительной сценки у Ника защемило сердце.

Он молча наблюдал за ними. Но тут Фейс, видно, почувствовала его присутствие и подняла голову.

— Сегодня он уснул, не дождавшись конца сказки.

Не успела она подняться с кресла, как Ник быстро вошел в комнату и взял Джейки у нее из рук.

— Не надо его будить, — прошептал он. Хрупкая Фейс не смогла бы встать с кресла и уложить Джейки в постель, не потревожив его сна.

Держать ребенка на руках было непривычно для Ника, хотя он любил смотреть на малышей у себя в магазине. Ему припомнилось то время, когда он думал, что станет отцом, и связанные с этим надежды и мечты. Но Памела Энн своей дьявольской ложью все разрушила.

Теперь, глядя на рыжие волосы и веснушки на невинном личике Джейки, он позавидовал Фейс. Интересно, почему она не вышла замуж, а стала приемной матерью для этого малыша?

Рукав ее блузки нечаянно коснулся руки Ника, когда она поправляла постель, и ему показалось, что она дотронулась до его кожи через рубашку и свитер. Осторожно уложив Джейки, Ник отошел в сторону.

Движения Фейс были как у настоящей матери: она подтянула одеяло и с нежной улыбкой поцеловала Джейки. Затем откинула волосы с его лица, поцеловала собственные пальцы и дотронулась ими до его лба. Вероятно, таков у них ночной ритуал, подумал Ник. Грудь у него сдавило, и, отвернувшись, он вышел из комнаты.

Фейс последовала за ним, оставив дверь полуоткрытой.

— Откуда он у тебя? — спросил Ник, и голос его прозвучал хрипло.

— Пойдем ко мне в контору, — предложила она, указав на комнату, где он оставил свой чемодан.

Домашний уют не обошел и контору, хотя здесь преобладало техническое оборудование: компьютер, принтер, факс, ксерокс, сканер и чертежный стол.

— Все очень разумно устроено, — заметил Ник.

— Это мое рабочее место — я разрабатываю программное обеспечение для компьютерных компаний.

— Работа дома имеет свои преимущества, — сказал Ник, не сводя с Фейс глаз.

— Несомненно. Джейки начал ходить в детский сад в этом году, а раньше я работала по утрам, пока он не вставал, и вечерами, уложив его спать.

Ник облокотился о письменный стол.

— А где его родители?

— Погибли в автокатастрофе. Отца своего он не знал, так как его мать забеременела, когда ей было всего пятнадцать лет. Ее родители отреклись от нее, но она продолжала жить вместе с Джейки и переехала сюда года два назад.

— Ты хорошо знала мать Джейки? — спросил Ник.

— Я встретила ее в культурном центре — ей был нужен кто-нибудь, чтобы присмотреть за Джейки. Она работала официанткой. Много платить она не могла, вот я и вызвалась. Мне было нетрудно приспособить свою работу к ее расписанию. Но стоило ее дружку появиться на шикарном мотоцикле, как она стала все чаще оставлять Джейки со мной. Как-то вечером они слишком резко развернулись на повороте и угодили в противоположный поток транспорта. Ужасная трагедия!

— И никаких родных у него нет? — Ник просто не мог себе представить другую такую же самоотверженную женщину, как Фейс, которая взвалила бы на себя всю связанную с воспитанием ребенка ответственность.

— Семья его матери живет в Нью-Йорке. Им не нужен ребенок, из-за которого они потеряли дочь. Отец мальчика живет в Техасе. Он заявил, что не имеет возможности взять его к себе. Поэтому выбор был между совершенно чужими людьми и мною. Власти позволили мне заботиться о нем еще до того, как я получила официальное разрешение стать приемной матерью. С тех пор он живет со мной и заполняет пустоту в душе.

Ник всегда догадывался о том, что Фейс не такая, как все. Теперь он в этом убедился. Они стояли, молча глядя друг на друга, но между ними словно пробежал электрический разряд. Наконец Фейс отвела глаза и указала на матрац, состоящий из трех сшитых вместе диванных подушек.

— Разложи его, а я принесу простыни и полотенца.

Вернувшись, Фейс стала устраивать постель Нику, а он следил за ее тонкими руками, тщательно подтыкающими простыни под углы матраца. Он засунул подушку в наволочку, обратив внимание на вышивку по краю и уловив легкий цветочный запах духов. Они касались друг друга, испытывая при этом неловкость и стараясь не обращать внимания на взаимное притяжение.

Когда зазвонил телефон и Фейс потянулась к трубке, она задела Ника плечом, а он не сделал ни малейшей попытки отодвинуться.

— Алло…

Ника почему- то заинтересовало, кто может ей звонить в десять часов вечера. Мужчина? У такой женщины, как Фейс, несомненно, есть своя личная жизнь.

— Здравствуй, мама.

При этих словах Ник почему-то ощутил облегчение. Удивительно! Все-таки к Фейс его тянет до сих пор.

— У нас все в порядке, — говорила в телефонную трубку Фейс. — А, ты только что об этом узнала? Нет, Джейки не испугался. Наоборот, ему, кажется, очень понравилось качаться в воздухе.

Фейс обмотала шнур вокруг мизинца.

— Да-да, его вытащил Ник Кларк.