Выражение ее лица заставило Дэниела напрячься. Она и понятия не имеет, что с ним делает.

— Кофе, чай или я? ^[6]— тихо повторил он, глядя ей прямо в глаза.

У нее засосало под ложечкой. Казалось, в воздухе запахло грозой. Сара едва удержалась, чтобы не сказать: «Конечно, ты…» В его взгляде горело безрассудство и вызов: скорее, детка, это не займет много времени… Она с трудом перевела дыхание.

— На любителя чая вы не похожи. Кофе, молоко или имбирное пиво?

— Сара… — позвал Люк.

— Он проснулся. — В голосе девушки послышалось облегчение. — Иду, милый! — откликнулась она.

Господи, если бы она назвала милым меня! — подумал Дэниел, отправляясь следом. Люк сидел на диване и тер глаза.

— Я вспотел.

Сара положила ладонь на его лоб.

— У тебя жар. — Она расстегнула на мальчике рубашку, и Дэниел вновь люто позавидовал племяннику.

— Так хотите пива? — спросила Сара и повернулась к ребенку. — А тебе пора принять лекарство.

У Люка вытянулось лицо.

— Опять эта гадость?

— Да. Хочешь в ванну?

Люк отчаянно замотал головой. Вдруг лицо мальчика посветлело, и он спрыгнул с дивана.

— Дядя Дэниел!

— Хай, дружище. — Дэниел присел на корточки и обнял малыша. — Я приехал за тобой.

— Я буду ночевать у тебя?

— Нет. Мы поедем к Карли, и я посижу с тобой, пока она не вернется. Ее деловая встреча затянулась, — объяснил Дэниел.

Саре, успевшей подружиться с Люком, не хотелось отпускать его.

— Если хотите, оставьте его здесь. Я присмотрю за мальчиком и дам ему лекарство.

Дэниел пожал плечами.

— Пусть сам решает. Я-то хотел посмотреть с ним по телевизору баскетбол. — Он легонько ткнул Люка локтем. — Как-никак, мы теперь родня.

Люк просиял, и у Сары сжалось сердце.

— Конечно! Поехали!

Девушка отвернулась, избегая задумчивого взгляда Дэниела. Через несколько минут все трое стояли в прихожей.

Дэниел понизил голос.

— С вами все в порядке?

Испугавшись, что выражение лица выдает ее с головой, Сара усиленно закивала:

— Конечно…

Он нахмурился.

— Похоже, вы малость расстроены.

Сара подарила ему ослепительную улыбку.

— Вовсе нет, — сказала она и протянула Люку пакетик. — Вот твое печенье. Раз уж ты помогал печь, тебе его и есть. Только не все сразу.

Люк заглянул внутрь и довольно заулыбался.

— Спасибо, Сара. — Он обнял ее колени, и девушке пришлось присесть, чтобы попрощаться с ним. Она едва удержалась от слез.

— Спасибо, милый. Надеюсь, ты скоро поправишься.

Другой пакетик Сара вручила Дэниелу.

— Извините, что не накормила вас обедом.

— Ловлю на слове. Покормите в следующий раз. Как всегда, после дождичка в четверг…

Пытаясь не показать виду, что она задета за живое, Сара покачала головой:

— Потому я и угощаю вас печеньем, чтобы вы не сердились.

Глаза Дэниела заискрились от смеха.

— Вот я и рассержусь. Обед для голодного мужчины — дело святое.

Он флиртовал с ней. Прямой как стрела Дэниел Пендлтон болтал о каком-то обеде, отпускал шуточки, а сам не отрывал от нее упорного и откровенного взгляда убийственных фиалковых глаз. Саре пришлось признаться, что, будь ее воля, она с удовольствием накормила бы его не только обедом…

Собрав остатки сил, она открыла дверь и любезно предложила:

— Если уж вы так проголодались, можете по пути заехать в «Макдоналдс».

— Того, что мне нужно, в «Макдональде» нет, Сара, — вкрадчиво шепнул он. — Лучше уж я подожду дождичка в четверг.

Дэниел уставился на розы, красовавшиеся в витрине цветочного магазина. Он потратил два дня, пытаясь избавиться от наваждения, но Сара упорно не выходила у него из головы. Она сидела с ним за завтраком. Она работала с ним в доме. Она закидывала ногу на ногу и слушала его разговоры с братьями. А когда Дэниел ложился в постель, она ждала его там, одетая в проклятую красную шелковую комбинацию.

Уйма времени ушла коту под хвост. Внутренний голос шептал ему все то же: «Губы говорят „нет“, а тело твердит „да“. Он ей небезразличен. Дэниел чувствовал это нутром. Она хочет его. Нужен всего лишь легкий толчок, и она рухнет в пропасть.

Дэниел усмехнулся. Рухнет, а он ее поймает…

Он вспомнил дурацкое объяснение Сары, почему она не может позволить себе увлечься. Нетерпение грызло его, и усмешка перешла в зловещий оскал.

На крыльцо вышел владелец магазина.

— Хотите просмотреть в моих розах дырку?

Дэниел смутился.

— Нет, просто смотрю. Это ведь не запрещается, правда?

Цветочник поправил последнюю седую прядь, еще остававшуюся на лысой голове. Он чувствовал выгодного покупателя.

— Нет, смотреть не запрещается. И покупать тоже. Розы сегодня как на подбор. — Выдав эту информацию, он вернулся в магазин.

Дэниел колебался еще две минуты. Убедив себя в том, что сопротивление Сары вот-вот рухнет, он решил немного усилить напор. Нет, дюжины роз будет многовато. Это уже перебор. Хватит одной красной розы, подумал он и толкнул дверь магазина.

 — Это вам.

Сара смотрела на красную розу и в ужасе качала головой. Со времен истории с сенатором она ненавидела розы. У нее сжалось горло.

Дэниел протянул руку. Сладкий аромат коснулся ее ноздрей и заставил съежиться от чувства вины, которое она считала похороненным много лет назад.

Сара прижала руку к щеке.

— Нет, — прошептала она, борясь с тягостными воспоминаниями.

— Это всего лишь роза, Сара, — свел брови Дэниел.

Нет, не «всего лишь». На чужой каравай рот не разевай. А тут речь не о каравае — о любящем ее человеке, о семье, о детях.

— Я не могу… — При взгляде на Дэниела ей отказал голос. Если бы она смела надеяться на любовь мужчины, то выбрала бы Дэниела. Испуганная этой мыслью и безумно огорчившаяся при виде розы, Сара поняла, что вот-вот заплачет.

— Ох, нет, — всхлипнула она. Как взять себя в руки?

Ошеломленный Дэниел увидел в глазах Сары слезы.

— У вас что, аллергия на розы?

Девушка едва заметно покачала головой.

— Нет. Я… я… — Она закусила губу, пытаясь успокоиться. — Большое спасибо за заботу, — прерывисто сказала она и еле слышно закончила:

— Но я не люблю розы.

Дэниел смотрел на ее разом постаревшее лицо и чувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он потянулся к Саре, но та сделала шаг назад и снова покачала головой.

Девушка открыла рот, пытаясь что-то объяснить, но тут же всхлипнула и выбежала из комнаты.

Этот короткий звук заставил Дэниела почувствовать комок в горле. 

— Ты что сделал? — уставилась на него Карли. Она вошла в комнату несколько секунд назад и стала нечаянным свидетелем финала сцены. Дэниел не заметил сестру. Все его внимание было сосредоточено на Саре.

Он смущенно покачал головой и показал на цветок.

— Клянусь, я только подарил ей розу, а она заплакала. — Он посмотрел на Карли. — Ты знала, что она ненавидит розы?

— Нет. При чем тут цветы? Наверное, ты ей что-то сказал.

— Я хотел пригласить ее пообедать, но не успел…

Карли нахмурилась.

— Я никогда не видела Сару плачущей.

— Ну да, она и заплакала минуту назад. Похоже, ее что-то сильно расстроило. — Он ощущал себя совершенно беспомощным, а ничто на свете Дэниел Пендлтон не ненавидел так люто, как беспомощность. — Может, тебе сходить за ней…

Он всмотрелся в злосчастную розу. Сладкий запах дразнил обоняние, но в горле горчило. Дэниел отчаянно выругался.

— Не розы она ненавидит. Скорее всего, она ненавидит меня. 

После этого Дэниел за версту обходил Сару Кингстон. Это было не так трудно, поскольку ему приходилось разрываться между конюшней Эрин, уехавшей в свадебное путешествие с Гартом, собственной фермой и расхлебыванием мелких неприятностей в отсутствие мэра, имевшего обыкновение на Рождество брать отпуск.