— Да, теперь я тоже понимаю это, а тогда не понимала. Наверное, я была не такой взрослой и умной, как ты. Но моя мама не хотела меня покидать. И поверь, твои мама и папа не хотели покидать тебя. Они очень, очень тебя любили — ты и сам знаешь это.

Дасти задумался.

— А вы плакали тогда? — вдруг спросил он.

— Конечно, Дасти.

— А потом… потом вы ее забыли?

— Нет. Я и сейчас каждый день о ней вспоминаю. Вспоминаю с любовью.

Шеннон всхлипнула и ладонью смахнула слезы.

— Ну ладно, молодой человек, — произнесла она совсем другим, бодрым голосом. — Не забывай, что у нас еще душ. Может, ты, как главный помощник, отнесешь в мой грузовик этот насос, а я пока посмотрю, что с душем?

Дасти последний раз хлюпнул носом и с готовностью вскочил.

— Будет сделано. А потом я еще вам помогу, ладно?

— Ну конечно. Как же я без помощника…

Шеннон улыбнулась и пригладила взъерошенную соломенную прядь на лбу Дасти. Тут она услышала какой-то шорох, обернулась и встретилась глазами с Митчем Уилером — он смотрел на нее серьезно и грустно.

О Господи! И давно он здесь стоит? Давно, судя по горькому взгляду.

Дасти заметил дядю на долю мгновенья позже.

— А мы уже починили туалет. — Мальчик вновь весь светился от радости. — Знаешь, как много я помогал!

Митч улыбнулся, однако улыбка у него вышла невеселая.

— Отлично, дружище. А сейчас иди и приведи себя в порядок.

— Мы же еще не закончили.

— Вижу, но тебе пора переодеться. — Заметив, как насупился Дасти, Митч повернулся к Шеннон. — Много тут еще работы?

— Примерно на полчаса. — Шеннон покосилась на Дасти. — Но, конечно, если я останусь без помощника, провожусь дольше.

Гордый мальчуган блеснул глазами.

— Ну хорошо, — смягчился Митч. — Только чтобы через полчаса ты был внизу — умытый, одетый — словом, все как полагается.

Дасти в ответ радостно закивал головой. Митч понимающе улыбнулся и направился к двери. Вдруг он обернулся, и глаза его встретились с глазами Шеннон. Этот взгляд словно уколол ее. Что он выражал? Грусть? Признательность? Тревогу? Тут в глазах Митча загорелось какое-то новое чувство, и Шеннон словно обдало жаром. Нет, она не ошибалась — в этих глазах светилось обещание.

Митч скрылся за дверью.

Пока Дасти относил насос в машину, Шеннон развинтила душ. Как она и предполагала, нужно было просто заменить прокладку.

Шеннон подбирала прокладку нужного размера, когда вернулся Дасти.

— А теперь что мне делать? — Он выжидательно уставился на Шеннон.

— Сейчас я опять все это соберу, и мы с тобой проверим новую прокладку. — Мальчуган поглядел на Шеннон в замешательстве, и она указала вниз, под раковину. — Видишь вон ту блестящую серебряную ручку? Через нее ваша ванная подключается к центральной системе водоснабжения. Я дам команду, и ты до упора повернешь ручку вправо. Все понял?

— Понял. — Мальчуган завозился внизу, устраиваясь под раковиной и нащупывая ручку.

Шеннон вновь принялась за душ. До нее донесся голос Дасти — мальчик о чем-то спрашивал, но слов было не разобрать.

— Что, Дасти? Что ты там… О Боже!

Из трубы над ее головой хлынул поток воды.

— Дасти, выключай скорей!

Когда Дасти наконец понял, что дело неладно, Шеннон вымокла до нитки — словно только что переплыла в одежде Ла-Манш.

У Дасти глаза на лоб полезли от ужаса. Он сбивчиво забормотал что-то в свое оправдание.

— Да ничего страшного.

Пожалуй, слова ее прозвучали не слишком убедительно. Благодарно кивнув, она взяла полотенце, которое протянул ей Дасти.

— Мне послышалось, вы сказали… — жалобно мямлил Дасти.

— Не переживай, я не сахарная, не растаю.

Она тщательно вытерла свои пышные, до плеч, волосы. Насквозь промокший хлопчатобумажный комбинезон отяжелел, будто свинцовый. Да, отлично выкупалась, ничего не скажешь!

— Придумал! — Дасти выбежал из комнаты и вернулся с голубым купальным халатом в руках. — А ваш комбинезон я отнесу в сушилку.

Шеннон нерешительно взяла халат. Понятно, чей это: вон и монограмма — «М.Х.У.». К тому же от халата исходил ощутимый мужской запах. И этот запах ее почему-то тревожил.

— Я даже не знаю…

— Все очень быстро высохнет, честное слово. Вы еще и закончить не успеете.

Мальчик умоляюще глядел на нее. Наверное, Дасти прав — это в самом деле единственный разумный выход. Не может же она в таком виде отправляться к себе в контору — сиденье в машине промокнет до пружин.

Глупейшая история!

Дасти вышел за дверь, она переоделась и отдала ему комбинезон. Затем вновь принялась за работу, невольно прислушиваясь к смеху и голосам, доносившимся снизу. Она что-то тихонько мурлыкала себе под нос — почему-то в этом доме ей было легко и уютно. Если бы шум служил мерилом счастья, этот дом считался бы настоящим раем, весело подумала она.

Шеннон закончила с душем, однако Дасти и след простыл. Она не привыкла терять время даром и, порывшись в своем чемоданчике, вытащила учебник. В течение рабочего дня ей частенько удавалось выкроить минутку, чтобы позаниматься. А как иначе все успеть за двадцать четыре часа!

Из чемоданчика Шеннон извлекла сверток с гамбургерами. Вечером у нее занятия в университете, так что сейчас самое время перекусить. К тому же у нее одна слабость в жизни — мучное, жирное и сладкое, а свои слабости обязательно должны быть у каждого. Вполне довольная, она вновь принялась за чтение, поедая гамбургер.

Дасти с комбинезоном не появился и сорок пять минут спустя, а в доме стало тихо как в могиле. Неужели все ушли и забыли про нее? Шеннон приоткрыла дверь — нет, снизу доносились негромкие голоса. По крайней мере в доме кто-то есть. Но ее помощник, похоже, пренебрег своими прямыми обязанностями.

Шеннон вышла в холл и громким шепотом позвала Дасти.

Митч Уилер провел расческой по шелковистым каштановым волосам Рейчел и собрал их розовой заколкой.

Девочка повернула к нему свое серьезное, сосредоточенное личико:

— Красиво?

— Зайка, ты у нас всегда неотразима.

Он сжал ее в объятиях. Довольная девчушка поправила оборки на своем платьице и важно прошествовала в детскую. Митч смотрел на Рейчел, и сердце его сжималось. Будь эти трое его собственными детьми, а не детьми брата, он не мог бы любить их сильнее.

Да они и есть его собственные дети.

Он вспомнил случайно подслушанный разговор в ванной. Эта зеленоглазая водопроводчица его удивила. Сногсшибательная красотка! К тому же такая чуткая и деликатная. Поняла, как утешить Дасти, сразу нашла слова, которые он тщетно искал полгода, с тех пор, как погибли родители малышей. Дасти не мог примириться со смертью родителей, не мог в это поверить. Митч терялся и перед вспышками детской ярости, и перед незыблемой убежденностью мальчика в том, что в один прекрасный день папа и мама вновь будут с ним.

Шеннон Догерти сразу поняла, что творится с ребенком. И как спокойно, как мягко она убедила мальчика, что ему нечего стыдиться своих чувств. Только теперь до Митча дошло — Дасти давно уже знает, что его родителей больше нет, но убеждает себя в обратном, боясь захлебнуться в горечи утраты. Как важно было мальчику облегчить душу! И в этом ему помогла Шеннон.

Да, с этой женщиной он не прочь познакомиться поближе. Жаль, что нельзя приступить к делу прямо сегодня, не откладывая в долгий ящик. Но сегодня ему предстоит непростой вечер.

— Дядя Митч?

— А?

Перед ним стоял Дасти.

— Видишь, я уже вымылся и оделся, как договорились. А скоро приедут бабушка и дедушка?

Митч взглянул на часы.

— Где-то через час или… — Звонок в дверь не дал ему договорить. — Расчет неверен, парень. Вот и они.

— Ура-а-а! — Дасти рванулся к входной двери, распахнул ее — и тут же оказался в объятиях надушенной бабушки.

Последовал целый шквал поцелуев. Все говорили одновременно, торопясь выложить накопившиеся за полгода новости. Только Митч одиноко стоял в стороне, с принужденной улыбкой на лице, и смотрел на сиявших от счастья детей. Бабушка и дедушка вытащили свертки с подарками, и казалось, поцелуям, смеху, словам благодарности не будет конца.