Улыбка Клементины была доброй и грустной.

— Да?

— Хотите, я покажу вам?

— Не нужно, я вижу, что это замечательный аппарат.

— О! — Расстроенный невозможностью услышать любимую музыку в последний раз, Бобби залез за пазуху и вытащил помятый конверт с именем человека, который изменил всю мамину жизнь. Он коснулся бледных чернил кончиками пальцев и пододвинул конверт Клементине. — Это письмо к моему отцу, когда вы найдете его.

Она аккуратно взяла конверт и осторожно повернула его своими скрюченными пальцами, как будто это была бабочка.

— Скажи мне, почему ты вдруг решил найти его теперь, когда прошло столько лет?

Вопрос удивил мальчика и заставил на мгновение задуматься.

— Дело в том, что в следующем месяце у нас будет День отца и сына, и я не хочу снова идти на праздник вместе со старым мистером Брисбеном.

— Мистером Брисбеном?

— Да. Это школьный куратор, он всегда сопровождает детей, у которых нет отцов, чтобы они не чувствовали себя заброшенными и одинокими.

— Это очень благородно с его стороны.

Бобби фыркнул:

— Да, возможно. Но мне надоело появляться с заемными отцами, я хочу своего собственного.

— Конечно, — прошептала Клементина. — Каждый мальчик заслуживает своего собственного отца.

Бобби сполз со стула, прижимая магнитофон к груди.

— Так вы сделаете это? Вы найдете его для меня?

— Я сделаю все, что в моих силах, дружок.

Нервная дрожь прошла по его телу. Он сдержал тяжелый вздох и хотел поставить магнитофон на стол Клементины, когда та неожиданно остановила его.

— Лучше сохрани его для меня, мальчик, пока я не подыщу для него лучшее место.

Он тяжело вздохнул.

— Вы в самом деле хотите этого?

— Без сомнения. Дейрдра!

Через секунду симпатичная темноволосая женщина вошла в комнату.

— Будьте так добры, вызовите такси для юного мистера Марголиса. Ему нужно успеть на автобус.

Дейрдра ослепила его такой яркой улыбкой, каких он еще никогда не видел в жизни.

— Сейчас.

Уже в дверях Бобби приостановился и взглянул через плечо.

— Дэнни был прав. Вы действительно замечательная леди.

Смешок Клементины вспугнул подкравшуюся кошку.

— Спасибо, паренек.

Его взгляд скользнул по маленькой кучке банкнот и раскатившейся мелочи на краю стола. Покусывая губу, Бобби пошел за Дейрдрой. Она спускалась по лестнице перед ним, так что он смог прошептать ей на ухо:

— Как вы думаете, я оставил достаточно денег?

— Более чем достаточно, — прошептала в ответ Дейрдра. — Клементина не нуждается в деньгах.

— Тогда почему же она занимается этим?

— Для детей, конечно, — ответила секретарь. — Это все ради детей.

Дом был выше, чем он ожидал, старый, благородных очертаний, с потускневшей серой крышей и крыльцом, увитым плющом. Пара островерхих надстроек-спален выдавалась над вторым этажом как выпученные глаза. Площадка перед домом была чисто выметена, но слегка выщерблена, как все места, где постоянно резвятся дети. Они и сейчас тут играли. Веселый смех раздавался в прозрачном осеннем воздухе как символ детской радости. Толстая серая кошка вспрыгнула на перила крыльца, ее хвост подергивался в такт музыке, несущейся из колонок большого переносного магнитофона, стоявшего на подоконнике. Казалось, они сейчас лопнут от грохота популярной мелодии, а настойчивый ритм заставлял сжимать зубы и затыкать уши более чувствительным слушателям. Однако молодежь любит такую диссонирующую музыку. Именно поэтому хаотическая смесь звуков неслась из блестящего корпуса магнитофона, работавшего на пределе громкости.

Дети веселились и прыгали, смотреть на них было приятно. Радостный смех и крики перекрывали назойливый ритм музыки. Воспоминания всплыли в его памяти. Такие картины чужого детства были когда-то пределом его мечтаний. Однако для него детство было чем-то эфемерным, и закончилось оно слишком быстро.

Со своего места на другой стороне улицы он выглянул из окна машины, всматриваясь в подростков, играющих на разрисованном тротуаре в футбол. Высокий светловолосый мальчишка был лидером. Крича и вопя, он раздавал приказы, словно генерал, приказы, которые его приятели жизнерадостно игнорировали. Симпатичный коренастый мальчик передвигался по полю так, будто каждый шаг давался ему с усилием. Другие подбадривали его и включали в игру, хотя было абсолютно ясно, что его умение не дотягивает до уровня его друзей.

К игре присоединилась тоненькая девочка с челкой, торчащей надо лбом наподобие странной короны, остальные волосы были стянуты в конский хвост; присоединился и подросток в полосатом костюме, явно претендовавший в группе на роль клоуна. Он кривлялся, вертелся и изгибался всем телом при малейшей возможности, чтобы еще сильнее рассмешить своих друзей.

Еще один мальчик, помладше, был в белой футболке, такой большой, что она свисала почти до колен. Кончики прямых волос торчали из-под синей бейсболки, надетой задом наперед и выставлявшей на всеобщее обозрение огромные серьезные глаза. Именно этот мальчик положил руку на плечи ребенка, который плохо играл и пропустил удар. Он что-то сказал с подбадривающей улыбкой и жестикуляцией, и промахнувшийся подросток улыбнулся.

Ему понравились такие отношения. Вообще, ему нравилось все, что он видел. Крики и вопли детей, счастливые маленькие лица и бурлящая энергия юности в яркий воскресный день. Даже на расстоянии было видно, насколько все дети разные. Их удары по мячу выдавали, какими они станут в будущем. Каждый из них был счастливым, хорошо ухоженным и любимым. Каждый из них, без сомнения, обладал особыми талантами.

Дети в игре смеялись и были полны радости. Пока он наблюдал за ними, горький комок подкатил к его горлу. Он задумался, кто из них мог бы быть его сыном.

— Пора обедать!

— У-у, мам, еще пять минут, хорошо?

Подавив улыбку, Чесса Марголис добавила в голос родительской твердости, хотя это было нелегко. Сын был светом ее очей. Она безмерно обожала его и не отказывала ему ни в чем, позволяя поступать по-своему.

— Как хочешь, дорогой, но пицца остынет.

— Пицца?! — Бобби выпрямился, его глаза расширились. Повертев черно-белый мяч в руках, он бросил извиняющийся взгляд на огорченных приятелей. — Надо идти. — Он передал мяч своему лучшему другу Дэнни, который жил через два дома, и сказал: — Доиграем позже.

Не обращая внимания на кислые гримасы друзей, Бобби выключил магнитофон, промчался по дорожке и влетел в дверь, которую мать едва успела открыть перед ним. Он нырнул в кухню, принюхиваясь, как голодная собака.

— Вымой руки. — Чесса подождала, пока их кошка Магси неторопливо прошествует внутрь, и прикрыла скрипнувшую дверь, — И сними эту дурацкую кепку, когда сядешь есть.

Бобби выключил воду, вытер руки о рубашку и, плюхнувшись на ближайший стул, потянулся за куском пиццы. Чесса убавила звук магнитофона, игнорируя протесты сына:

— Ты знаешь правило — никакого телевизора или музыки во время еды.

Не доев первый кусок, Бобби потянулся за вторым.

— Дэнни купили новые кроссовки. В них ходишь как по воздуху.

— Это здорово.

Стоя около раковины, Чесса выбирала яблоки для очередных фигурок. Она обмакнула их в лимонный сок и положила на полочку обсохнуть. Позже, вечером, она тщательно обрежет кожуру, высушит и использует ее для создания новых замечательных сельских украшений, которые обеспечивали поступления в фонд колледжа для Бобби.

— Хотел бы я иметь такие.

— Что иметь?

— Кроссовки на воздушной подушке, как у Дэнни.

— Ты думаешь, что накопил уже достаточно денег? — Когда Чесса обернулась, Бобби покачивал ногой и старался не смотреть ей в глаза. — Сколько нужно денег?

Легкое пожатие плечами.

— Много.

— Если взять сверхурочные, я смогу немного помочь тебе. — Она отложила яблоки и вытерла руки полотенцем. — Давай сядем и подсчитаем, сколько нужно добавить для этой покупки.