— Оставить тебя? — Она удивленно посмотрела на него. — Но я не могу… — Тесса встала рядом с ним, прислушиваясь к шуму голосов, раздававшихся вокруг. Казалось, что разговаривали все сразу, и голоса становились все громче.

— Я сказал тебе, оставь меня! — буквально прошипел он ей, и Тесса отступила, не веря своим ушам.

— Пол, я не могу…

— Уйди в другой конец церкви. Неужели ты не видишь, что тебе нельзя здесь находиться?!

Она оглянулась. Женщины собрались в одной части церкви, мужчины — в другой. Все смотрели, как она стоит среди мужчин, и тогда краска стыда залила ее лицо и Тессу бросило в жар от смущения. Но как же ей поступить? Как она может его оставить? Когда он в очередной раз спросил, тут ли она еще, Тесса поспешно отошла в другой конец церкви, встав между двумя пожилыми женщинами в черном.

Никогда в жизни не чувствовала она себя такой смущенной и униженной. Тесса представляла, что испытывал Пол, когда она продолжала стоять не с той стороны, но он должен был понять, что она не заметила, что происходит, только потому, что волнуется за него.

Ее глаза снова наполнились слезами, но потом она подумала, что на Пола не стоит обижаться. Ему ведь намного тяжелее, подумала она, готовая простить его гнев.

Смущение Тессы было так велико, что она долго стояла, опустив голову, но через некоторое время, к большому облегчению, обнаружила, что на нее уже никто не обращает внимания. «Когда же начнется служба?» — думала она, глядя на дверь. Люди все подходили — клали деньги на поднос, брали свечи, зажигали их и втыкали в песок. Затем они шли целовать иконы — Тесса насчитала четырнадцать икон. Под конец следовало поцеловать икону, расположенную в самом центре церкви, — к ней прикладывались с большим почтением, чем к тем, что находились на стенах, а, может быть, Тессе это только показалось. Матери поднимали и держали маленьких детей, чтобы они тоже могли поцеловать иконы.

Так продолжалось около получаса. Наконец, началась служба, появился священник, и вышел хор, занявший места на той стороне, где стояли мужчины.

Электрический свет погасили, церковь освещали только свечи. Теперь каждый присутствующий зажег принесенную с собой свечу, и все направились к двери. Тесса попыталась перейти на ту сторону, где находился ее муж, но увидела, что мужчины выходят впереди женщин.

Что же делать? Ее охватила паника, и, уже не заботясь о том, что подумают люди, присоединилась к мужчинам. Но Пол исчез, и она стала его искать, чувствуя, что сходит с ума от страха. Свеча у нее в руках погасла, и какой-то мужчина зажег ее от своей.

— Где мой муж? — закричала Тесса, беспомощно глядя на него. Он указал на площадку, на которой стояло несколько человек. — Спасибо! — Тесса вылетела наружу, расталкивая толпу, и остановилась, решив не говорить Полу, что она рядом. Свеча снова погасла, и она зажгла ее от другой. Тесса совсем не слышала хор, и ей казалось, что теперь никогда в жизни она не пойдет слушать церковную службу.

Прихожане снова вошли внутрь. Чувствуя, что больше не выдержит, Тесса потянула Пола за рукав.

— Пол, мне плохо! Мы не можем… ты не возражаешь, если мы поедем домой?

— Тебе плохо? А в чем дело?

— Я чувствую… — К своему ужасу, она заплакала. — Я хочу домой…

— Очень хорошо. — Его ответ удивил ее, но она сразу же взяла мужа за руку, и через пару минут они сидели в машине.

— Что с тобой, дорогая? — спросил Пол, когда Тесса медленно поехала по горной дороге, ведущей в Кирению. — Ты в порядке — я хочу сказать, ты можешь ехать?

— Да, сейчас в порядке.

Они ехали молча, теплой ночью, слева было темное море, а справа — горы Кирении.

— Пол!.. — Тесса повернулась к нему, как только они вошли в дом. — Мне очень жаль, что так вышло. Понимаешь, я же не знала, что мне надо стоять с другой стороны.

— Конечно, ты не знала, дорогая. — Он обнял ее, и она прижалась лицом к его куртке. — Я был слишком нетерпелив. И должен был тебя понять. — Он нежно приподнял ее лицо и поцеловал. — Забудь об этом, Люсинда. Это не имеет значения.

Не имеет значения? Он ничего не понимал. Каждое слово — а в последнее время Пол несколько раз так разговаривал с ней — вонзалось холодным кинжалом в ее сердце. Можно ли любить чересчур сильно? Разумно ли так открывать свою душу и быть такой уязвимой к боли? Она дрожала в его объятиях, и он мягко спросил, что с ней.

— Я не могу выносить, когда ты сердишься, Пол! Это меня ужасно обижает…

Его руки ласкали ее, но было в его прикосновениях что-то неестественное, и Тесса поспешила высвободиться из объятий.

— Ужасно обижает?.. Ты, наверное, очень любишь меня, Люсинда.

— Ты же знаешь.

— Такое глубокое чувство теперь… а еще… — Он неожиданно замолчал. Что он хотел сказать? Вспоминал ли, как его обманули? Удивлялся, что человек, который мог поступить столь бездушно, теперь испытывает такое глубокое чувство? Но он не знал, что обманувшая его девушка, и та, на которой он женился, два разных человека. — Дорогая Люсинда, ты меня удивляешь!..

Он нахмурился, и сердце у нее замерло.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду?

— Такая перемена… Но нет, я не должен ворошить прошлое. Это ничего не даст.

Тесса смотрела на него, широко раскрыв глаза. Его тонкий намек на прошлое не случаен, она была уверена в этом… но он тут же сказал, что они не должны ворошить прошлое.

— Пол, — прошептала она в отчаянии, — не будем портить наши отношения. Дорогой, не меняйся. Я умоляю тебя, пожалуйста, не меняйся!

— Люсинда, конечно, я не собираюсь меняться. Дорогая моя, у тебя слезы на лице. Почему ты плачешь, любовь моя? — Он дотронулся пальцем до ее щеки и стер слезинку. — Ты слишком серьезно все воспринимаешь. — Палец передвинулся к губам, почувствовав, что они дрожат. — Улыбнись! — сурово скомандовал Пол. — Чтобы на этих чудесных губах была улыбка, а глаза блестели. А ну-ка быстро — я хочу это почувствовать!

Она улыбнулась, но ее чудесные глаза оставались грустными. Что-то изменилось… что-то изменилось в их совместной жизни, совсем чуть-чуть и так неясно, что было почти незаметно.

Пляж в Вароше, один из самых красивых на острове, был почти безлюден, когда Тесса и Пол решили искупаться в семь часов утра. Они провели два необыкновенных дня в гостинице «Кинг Джордж», плавая, гуляя, осматривая при этом местные достопримечательности и просто бездельничая.

— Здесь песок, как золото, — сказала Тесса, когда они вышли из сверкающей голубой воды и сели на расстеленное полотенце. — Вот другое полотенце, Пол.

— Спасибо, Люсинда. — Пол начал вытираться, и Тесса обратила внимание, что он держит полотенце у лица дольше, чем нужно. Он прижал его к глазам, нажимая на них пальцами, как будто они причиняли ему боль.

После завтрака опять отправились осматривать старый город. В прошлый раз они оставили машину в гостинице и взяли такси, чтобы иметь гида. На этот раз Тесса вела машину сама, и они въехали в город через Зеленые ворота.

— Мы проезжаем мост через ров, — сказала Тесса. На сердце у нее было светло, как в небе, и легко, как в окружающем воздухе. — С твоей стороны, дорогой, находится крепость с великолепной готической аркой и темницей, о которой нам рассказывал водитель. Если я увижу симпатичное кафе, мы остановимся, чтобы выпить кофе?

— Да, Люсинда, давай выпьем кофе.

Они зашли в кафе на площади, и Тесса стала рассказывать об архитектуре собора и венецианского дворца. Неожиданно она вспомнила историю, рассказанную водителем, о храбром венецианском воине Брагадино, который был капитаном в Фамагусте во время девятимесячной турецкой

— Я вся дрожу при мысли об этом, — произнесла она, повторив уже слышанный ими рассказ. — Ты только представь — гореть заживо!

— Мне не надо этого представлять, — подчеркнуто возразил он и добавил непонятно почему: — Полагаю, существуют не менее ужасные пытки. Чего только не придумает человеческий разум!

Ее глаза были прикованы к его лицу, на котором застыло мрачное выражение. Но самое ужасное — губы, скривившиеся в отвратительной садистской усмешке. Наверное, он сам придумал какую-нибудь дьявольскую пытку, подумала она и вздрогнула.