Клер и Роб беседовали в гостиной, когда вошла Шина. Они повернулись к двери, и на лице Роба появилась радость, а на лице Клер промелькнуло разочарование.

Клер надеялась, что это Кэл. Она ждала его, и, конечно, рано или поздно он появится. Впрочем, мог и не появиться, а это будет означать его очевидное нежелание что-либо менять. И все-таки, думала Шина, права ли Клер, не желая поступиться своей гордостью?

Сама Шина не смогла бы играть в кошки-мышки. Она еще накануне пошла бы следом за Кэлом или попробовала поговорить с ним сегодня.

Роб сказал ей:

– Клер как раз рассказала мне, как весь день удерживала Элейн от того, чтобы та не разнесла по округе новость о ее возвращении.

Элейн явно торопила события! Разве для нее не очевидно реальное положение дел? Видимо, нет, она пребывала в такой уверенности относительно благополучной развязки, что такая мелочь, как отсутствие старшего сына в течение всего дня, не навела ее ни на малейшие размышления.

Роб тактично удалился, оставив дам наедине, и Клер сообщила Шине:

– Утром я видела Кэла.

– Ты говорила с ним? – Говорила ли она с ним о главном или о погоде и работе?

– Он сейчас занят, – объяснила Клер. Так говорили все: Кэл занят. Какое единодушие. Да, он занятой человек, но разве другие не работают? – Работает над материалами, которые привез из Гималаев, – пояснила Клер.

– Любопытно, – ответила Шина.

– Новые теории о человеческой расе.

– Держу пари, подобная работа его устраивает. – В ее голосе прозвучали нотки скорее издевки, нежели уважения. – Нельзя не получать удовольствия от работы над теориями эволюции, если считаешь себя полубогом.

– Это важная работа, – запротестовала Клер.

– Человеческая раса вполне могла бы обойтись без очередной книги о ней, написанной Кэлом Хьюардом, – отрезала Шина. – Это не так уж важно для будущего планеты, и прости меня, что ты нашла в нем самом, я тоже никогда не пойму. Ты ведь все еще хочешь вернуться к нему, я полагаю?

Клер кивнула.

– Тогда в чем дело? Почему ты не хочешь сказать ему об этом?

– Я не могу.

Клер Мэйси была, несомненно, женщиной с характером, и все же что-то останавливало ее, не позволяя объясниться с Кэлом Хьюардом. Она не могла зайти так далеко, хотя и говорила и всем своим существом давала понять, что готова сделать что угодно и начать все сначала, признав собственные ошибки.

– Я не могу, – повторила она, беспомощно глядя на Шину.

На обеде Кэл не появился, и его отсутствие погрузило всех в гнетущее состояние. Всех, кроме Элейн. Она предположила, что, вероятно, Кэл решил сделать побольше, с тем чтобы потом у него осталось свободное время. Ведь Клер остается еще на неделю.

– Не знаю, удобно ли... – начала было Клер, но Элейн и слушать ничего не желала.

Клер мрачнела каждый раз, когда видела пустующее место Кэла за столом, и Шина с Робом прилагали массу усилий, отвлекая ее вопросами и болтовней.

Роб проявлял недюжинное терпение, несмотря на то что все его предсказания сбывались с невероятной точностью.

Со стороны Кэла было бы великодушнее сказать Клер открытым текстом, что в своем доме он ее видеть больше не желает. Вместо этого он дал понять, что рад ее видеть – не своей гостьей, а гостьей его матери. Испытание обещало стать длительным и явилось результатом ошибки, которую допустила Шина. Это она разыскала Клер, привезла ее сюда, и сегодняшний вечер мог стать лишь тоскливым предшественником длинной вереницы подобных вечеров.

Шина не думала, что сможет продержаться долго, и не знала, как долго продержится Клер. Пока они смотрели телевизор, Клер оборачивалась на каждый звук. Вскоре Шина почувствовала, что ей нужна передышка, и, сославшись на необходимость обработать собранный материал, отправилась в библиотеку.

Зная, что Роб пойдет за ней, она даже не потрудилась достать блокнот, одарила белозубой улыбкой портрет Железного Короля и полюбовалась застекленными экспонатами на полочках.

Она вздохнула, подумав, что в последнее время заботилась только об этом – чтобы у Клер все образовалось. Одна неприятность громоздилась на другую, и, когда вошел Роб, она встретила его уже чуть ли не в слезах.

Он наклонился к ней:

– Невеселая будет неделька, если мне не изменяет мой дар предвидения.

– Ты был прав во всем. Что мы можем сделать?

– Отошли ее домой, – отрезал Роб.

– Но твоя мать хочет, чтобы она осталась.

– Не следует принимать во внимание слова Элейн. – Он говорил о ней так, будто Элейн была его неразумной младшей сестрой. Шина сразу же вспомнила, как слепо доверилась ей, когда та уверила ее, что Кэл все еще любит девушку на снимке, который хранил. С другой стороны, если не любит, зачем держит у себя фотографию?

– Не хотят они разговаривать! – взорвалась Шина. – Клер говорит, что она не может. Она может только сидеть и ждать, а так она до Кэла не достучится. Мне кажется, твой брат удостоит ее вниманием лишь в том случае, если она закатит истерику.

– С чего ты взяла, что удостоит? – возразил Роб.

– Не станешь же ты уверять меня в том, что он воспринимает ее лишь как гостью своей матери? В конце концов, она все-таки девушка, на которой он хотел жениться.

– Она девушка, на которой он не женился, – поправил ее Роб. – И возможно, она сама не подозревает, как крупно ей повезло.

– Если нет никакой надежды, – настаивала Шина, – почему он открытым текстом ей это не скажет? Ей было бы легче смириться.

– Разве он уже всячески не давал ей это понять?

– Да он просто трус, – вспыхнула она и тут же поняла, что звучит это, по крайней мере, нелепо. Какие бы недостатки ни были у Кэла Хьюарда, трусость не из их числа. – Он циник и эгоист. Он абстрагируется от неприятностей, замыкаясь в себе, и ему плевать на то, что из-за него кто-то там страдает.

Роб позволил себе напомнить:

– Вообще-то Кэл ее не звал.

Шина покраснела:

– Знаю, это все моя ошибка. Дорогой, может, ты поговоришь с ним?

– И за миллион не соглашусь, – моментально отреагировал Роб.

– А ради меня? – спросила она. – Он твой брат. Разве не можешь ты рассказать ему, как чувствует себя Клер, что она все еще ждет его и как она говорит о нем? Я три недели общалась с ней перед тем, как мы приехали сюда, и она все так же жаждет вымолить у него прощение. Пускай он отошлет ее, но если не желает больше иметь с ней ничего общего, то не вправе держать ее здесь как на привязи, в компании твоей матери, твердящей о том, как Кэл любит Клер и как он не смотрит на других женщин. Прошу тебя, Роб. Ты поговоришь с Кэлом?

– Нет! – В его тоне послышались нотки негодования. – И не подумаю! – Негодование отступило с той же скоростью, что и появилось, и уже немного виновато он произнес: – Так или иначе, это только навредит делу. Он не станет меня слушать.

Шина сказала:

– Это жестоко и глупо. Клер очень добрая, красивая девочка.

– У Кэла всегда был хороший вкус. Он всегда выбирал только лучшее. – В его голосе прозвучала то ли обида, то ли просто усталость. Усталость от происходящего. Что вполне понятно, ведь он ожидал, что Шина приедет одна, а она притащила с собой Клер.

Шина в библиотеке начала работу над статьей, основываясь на сделанных вчера записях. Это было нелегко. Стоило ей немного расслабиться, и в голове уже всплывали мысли о Кэле и Клер, и как было бы хорошо, если бы сегодня они помирились или расстались навсегда.

Большинство ее записей были отпечатаны, и она чувствовала, что уже не в состоянии вносить какие-либо дополнения. Она встала, несколько раз прошлась по комнате и вышла на террасу. На Брайн-Дэри лежал утренний туман, мрачный и тяжелый, как снег.

Размышления о Кэле давили на Шину мертвым грузом, и работать она просто не могла. Поэтому, аккуратно сложив в стопочку все материалы, она зачехлила свою портативную пишущую машинку, взяла кофейную чашку и отнесла ее на кухню.

Не было видно ни Элейн, ни Клер, а уж Кэлом и подавно не пахло. Здесь была только миссис Морган, готовившая овощи к обеду, и Анна, разложившая тетради с домашним заданием тут же, на кухонном столе.