— Я ничего не приму ни от кого из вас.

Марти вздохнула.

— Кэрол, это становится просто невыносимым. Я всегда считала тебя настоящей подругой.

— Так оно и есть, но это не меняет того, что я абсолютно ничего не знаю о твоем брате, за исключением, пожалуй, его умения очень ловко использовать таких, как я: тех, кто, в его глазах, выглядят людьми мелкими и незначительными, причем, по его мнению, они должны чувствовать себя весьма польщенными и благодарными за то, что он оказывает им честь, используя самым возмутительным образом! При этом он требует, чтобы они безропотно и старательно исполняли все его желания. Однако, — добавила она, подходя к окну и глядя безучастным взором на залитый солнцем сад, — от меня он этого не дождется!

Марти отшвырнула журнал и выпрямилась в кресле. Она смотрела в спину своей подруги с выражением какого-то оцепенения и жалости в глазах.

— Я очень сожалею, Кэрол, что тебе пришлось пережить все это, — сказала она. — Очень. Ты, наверное, чувствовала себя просто ужасно, когда Джеймс, вот так просто, ничего не объяснив, представил тебя, как свою невесту. Арман был совершенно поражен... а тебе, кажется, он нравится! Но ведь это же не навсегда. Поверь, когда ты узнаешь Джеймса получше, ты поймешь, что он очень милый... Я хочу сказать, он может быть очень милым! Потому-то женщины и бегают за ним!

— Не имею ни малейшего намерения бегать за ним, — отрезала Кэрол, крепко сжав свои маленькие кулачки. Даже одно упоминание его имени действовало на нее угнетающе. — А если женщины за ним и бегают, то потому, что знают о его богатстве. Он же сам сказал, что мадам Сент-Клер гонялась за его деньгами.

— Дело не только в деньгах. — Марти, нахмурившись, продолжала пристально разглядывать прямую стройную спину Кэрол. — Он — мой брат, но даже я нахожу его очень привлекательным мужчиной. Да, я действительно думаю, что та девушка, мужем которой он когда-нибудь станет, будет счастлива.

— Возможно, — сквозь зубы процедила Кэрол.

Марти беспомощно пожала плечами.

— Конечно, если тебе все это слишком неприятно... Я могу поговорить с Джеймсом.

— Я хочу, чтобы ты сделала это. — Кэрол обернулась и посмотрела на подругу с выражением полной беспомощности. — Пожалуйста, объясни ему, что все это для меня совершенно невыносимо. Ведь этого же никто не поймет. Все будут презирать меня за то, что позволила использовать себя таким образом! Ведь потом я буду выглядеть совершенно нелепо...

— Неужели все так ужасно? — Спросила Марти с таким видом, будто услышала какую-то поразительную новость. Она вновь откинулась на спинку кресла и смотрела на Кэрол своими синими глазами, сияющими за густыми черными ресницами. — Сегодня вечером я позвоню Джеймсу и постараюсь, чтобы он все понял. Я объясню ему, что все это совершенно невозможно! — она покачала своей очаровательной темноволосой головкой, и ее глаза выражали совершенно искреннее изумление. — Нет, но это действительно совершенно невозможно! Теперь я и сама понимаю...

Но, как ни пыталась она убедить брата, позвонив ему поздно вечером, что вся эта затея причиняет ее подруге большое зло, Джеймс оставался непреклонен и не хотел слышать никаких доводов. А утром, сразу после завтрака, когда Кэрол готовила класс к уроку хороших манер и раскладывала на партах увесистые книги, которые девочки должны были держать на голове, выполняя упражнения для исправления осанки, ей передали, что ее хочет видеть Мадмуазель.

Когда девушка вошла в кабинет, Мадмуазель, изящная живая француженка, сидела за письменным столом орехового дерева, который украшала ваза с букетом великолепных роз из школьного сада. Кэрол показалось, что та смотрит на нее с каким-то необычным выражением в глазах.

— Моя дорогая Кэрол, — торжественно произнесла Мадмуазель на своем безупречном английском, — не могу выразить, как я рада поздравить тебя! Нечасто случается, чтобы кто-нибудь из наших девочек — а ведь ты еще совсем недавно была одной из наших воспитанниц — так удачно обручилась. Мисс Доув будет просто счастлива, когда узнает об этом. Ты, как говорят у вас в Англии, теперь помолвлена!

Кэрол стояла неподвижно и с удивлением смотрела на нее.

— Н-но как вы об этом узнали, Мадмуазель? — спросила девушка.

— Мне сейчас звонил мистер Пенталон! Он просил отпустить тебя с ним сегодня утром в ювелирный магазин. Он хочет купить тебе кольцо. Обручальное кольца! — Она плотно сцепила пальцы рук и посмотрела на Кэрол сияющим взглядом. — Затем вы поедете куда-то на ленч, поэтому тебе сегодня некогда будет выполнять свои обязанности. Конечно, при подобных обстоятельствах я заверила мистера Пенталона, что буду очень рада отпустить тебя. Поверь, все мы искренне желаем тебе счастья!

Она порывисто встала из-за стола, подошла к Кэрол, обняла ее за плечи и посмотрела в глаза.

— Это большое счастье, моя милая, — сказала Мадмуазель на прощание. — Мистер Пенталон такой очаровательный мужчина! И он так богат!

Глава 5

Кэрол не чувствовала себя счастливой, когда вереница продавцов в черных костюмах примеряла ей на палец целую коллекцию самых разных обручальных колец. Напротив, ее преследовало ощущение нереальности и абсолютной нелепости собственного положения.

Одетый в великолепный костюм, с белой хризантемой в петлице, Джеймс Пенталон уговаривал ее не торопиться и выбрать такое кольцо, которое ей действительно нравится.

Один из продавцов тоже очень старался, чтобы она не ошиблась в своем выборе.

— Мадмуазель должна быть совершенно уверена! — повторял он, глядя на Кэрол с обожанием и почти отеческой заботой. Еще бы, ведь она выходит замуж за мистера Джеймса Пенталона, а он один из постоянных клиентов фирмы! — Абсолютно, абсолютно уверена. В столь важном вопросе не следует спешить!

Кэрол беспомощно взглянула на Джеймса. Тот рассматривал ее с явным любопытством. На девушке был один из изящных дневных ансамблей его сестры: кремовый костюм из тончайшей шерсти и кремовая шляпка из соломки, перехваченная лентой из рубчатого шелка, концы которой, как у матросской бескозырки, спадали на спину. Золотистые волосы Кэрол светлыми волнами струились из-под шляпки; на глазах девушки лежала легкая тень неуверенности в правильности принятого решения.

Кэрол перевела взгляд на кольцо, надетое ей на палец. Оно было с опалом, окруженным лентой сверкающих бриллиантов. Если бы она выбирала кольцо для своего настоящего обручения, то ни за что не выбрала бы это, несмотря на все его великолепие: считается, что опал приносит несчастье, и все невесты инстинктивно стараются избегать его. Но, поскольку это кольцо не было настоящим обручальным, да и обручения никакого не было...

— Что скажете? — мягко спросил Джеймс, глядя на девушку.

— Мне нравится вот это, — ответила она.

— У вас нет предубеждений против опала?

— Есть немножко.

— Не надо бояться, мадмуазель. — Успокаивающим юном проговорил все тот же продавец. — Опал — это камень, который впитывает в себя впечатления, как промокательная бумага — чернила... Вы меня понимаете? — Он потер руки. — Если камень до вас никто не носил, то вам не о чем беспокоиться. Если мадмуазель выберет это кольцо, то ничего плохого с ней не случится.

Пока они ждали, когда отыщут подходящий футляр с подушечкой из черного бархата, Джеймс наклонился к уху Кэрол и прошептал:

— Будем надеяться, что ваше кольцо будет впитывать только самые хорошие впечатления. Вы им довольны?

Ее серо-зеленые глаза встретились с его темно-синими. «Была бы довольна, если бы оно действительно было моим», — подумала Кэрол.

— Оно ваше, — словно читая ее мысли, заверил Джеймс — И никто никогда его у вас не отнимет.

Когда они вышли из магазина и неспешно двинулись вниз по Рю де Риволи, он спросил Кэрол, не хочет ли она куда-нибудь заглянуть перед ленчем.

— Думаю, все музеи и картинные галереи вы уже знаете наизусть, и поэтому мое предложение посетить Лувр не очень вас вдохновит. Мы, конечно, можем просто погулять по городу, но мне кажется, что лучше всего будет прямо сейчас отправиться на ленч. Что скажете?