Глава 29

Эмили

Горячее и твёрдое тело прижимается ко мне, слишком большое и слишком гладкое, чтобы оказаться Лаки. Обеспокоенная нахождением неопознанного объекта в моей кровати, я резко открываю глаза и прищуриваюсь от утреннего света. Я пытаюсь пошевелиться, но сдаюсь, когда понимаю, что оказалась зажатой между кроватью и грудой мышц. Испуг заставляет моё сердце биться быстрее. Я смотрю на руку, которая так по-хозяйски лежит у меня на бедре, и облегчённо вздыхаю, когда на глаза попадаются знакомые татуировки. Это всего лишь Рэй. Одна из его ног обёрнута вокруг моих ног, и большая часть его веса находится на мне, так что, когда мы вдыхаем в унисон моя грудь, соприкасается с его. Лицом Рэй зарылся в мои волосы, и его дыхание ласкало мою шею. И всё его тело было действительным го-ря-чим, как будто у него был жар. И с каждым взглядом, с каждой мыслью температура моего тела тоже увеличивалась.

Сдвинувшись немного вниз, я решила, что именно так выскользну из кровати. Аккуратно я убрала руку Рэя со своего бедра и медленно подвинулась вниз, но замерла на месте, когда его утренний стояк упёрся мне в живот. Краска залила моё лицо, и я сжала губы, чтобы не застонать от того, в какой чертовски неудобной ситуации мы оказались. Благодаря моей и без того воспалённой фантазии отношения с Рэем стали слегка переступать черту «дружба», но после всего, что произошло сегодня, я не уверенна что смогу смотреть парню в глаза, не думая о его внушительных размерах.

Вздохнув, я попыталась поменять положение наших тел, но замерла, когда Рэй застонал. Ла-а-адно, я попыталась.

- Рэй, - прошептала я. – Рэй?

- Мммм…?

- Подвинься.

Не говоря ни слова и не открывая глаз, Рэй перекатился на другую сторону кровати. Выдохнув с облегчением, я быстро встала с кровати, пока снова не оказалась зажата. Обернувшись, я выпустила воздух со свистом, потому что, то, что я видела, абсолютно лишало дыхания. Рэй растянулся поверх белых простыней. Его загорелое тело и замысловатые татуировки выгодно смотрелись на белом фоне, а свет, падающий из окна, очерчивал каждую его мышцу, таким образом, что он становился похожим на греческого бога.

Сглотнув, я прошептала:

- Святые ёжики, - и пулей вылетела из комнаты прежде, чем меня застали за подглядыванием.

Зайдя на кухню, я опёрлась бедром о кухонный островок и попыталась выбросить из головы все мои совершенно не дружеские мысли. Лаки протопал за мной на кухню и принялся грызть мой тапок, что означало – пришло время прогулки. Взяв поводок для Лаки и свою куртку, я хватаю щенка на руки и выхожу на улицу. Замедляю шаг, пытаясь убедить себя, что я не бегу от парня, лежащего в моей кровати и чувств, которые я к нему испытываю. Я наблюдаю за тем, как в воздухе появляется пар, когда раздражённо вздыхаю. Вздрагивая от холода, я понимаю, что в спешке не успела застегнуть куртку и из-за этого раздражаюсь ещё больше, потому что складывается такое впечатление, словно я выбежала из горящего дома. Одёргивая себя, я стараюсь взять под контроль свою необоснованную нервозность и свои непонятные чувства к человеку, который я абсолютно уверенна не чувствует того же. Несколько глубоких успокаивающих вдохов, и я снова могу здраво и беспристрастно мыслить.

Заходя в дом, я отстёгиваю поводок Лаки, и он, схватив свою отвратительно пищащую игрушку, прожогом бежит в гостиную. Я же медленно направляюсь на кухню, но замираю, когда нахожу там Рэя в одних только джинсах. Я повторяю про себя: мыслить здраво и беспристрастно... здраво и беспристрастно, чёрт побери.

- Привет, - Рэй широко улыбается, когда замечает меня.

- Доброе утро, - мне удаётся ответить совершенно спокойно и улыбнуться, при этом попридержав пошлые картинки в самом дальнем углу моего «беспристрастного» мозга.

- Боже мой, это кофе? – Рэй смотрит на два стакана в моих руках.

- Да, – ухмыляюсь я, протягивая ему одни.

Рэй заключает меня в свои горячие объятия и, понизив голос до шёпота говорит:

- Я люблю тебя, Эмили Дэй.

И словно поражённая молнией я замираю. Три слова, в которые я пообещала больше никогда не верить. Три слова, которые я так часто слышала, и которые всегда оказывались ложью. Три слова, благодаря которым мою жизнь раньше контролировали. И вот они снова, вторгаются в мою жизнь, пытаясь разрушить те стены, которые я так тщательно возводила вокруг всего, что мне ненавистно и, пытаясь взять меня под контроль снова. Но больше этого не случится, я не пойду больше на поводу у ничего не значащих слов.

Засмеявшись, я отстраняюсь от Рэя и хватаю стакан в надежде, что горячий кофе заменит мне тепло его тела. Но это не срабатывает.

- Давай не будем говорить то, что на самом деле не имеем в виду. – Говорю я отсмеявшись. И я вижу, как мои слова причиняют Рэю боль, но я знаю, что поступаю правильно. Он не знает, о чём говорит. Нельзя просто так бросить три этих проклятых слова, а затем сделать вид, словно ничего и не было. Эти слова представляют собой намного больше. Это словно пообещать прикрыть кого-то от пули ценой собственной жизни. Если бы люди так рассматривали слова «я тебя люблю», мы бы слышали их намного реже. А те, что мы слышали бы, всё чаще оказывались правдой, и тогда, возможно, стало бы легче верить в их значимость.

Рэй отводит взгляд и, прочищая горло, говорит:

- Да, отличная мысль.

Поставив кофе на стол, он выходит из кухни. Я наблюдаю за тем, как Рэй исчезает в моей спальне, а через несколько мгновений он направляется к входной двери, но уже в рубашке. Я следую за ним, держа оба наших стакана в руках.

- Забыл, что у меня есть кое-какие дела, так что не могу больше оставаться, - говорит Рэй, стоя ко мне спиной.

- Ладно, - неуверенно говорю я, удивлённая его таким быстро сменившимся настроением. Я протягиваю ему стакан, но не успеваю сказать и слова, как он выходит и закрывает за собой дверь, оставив меня стоять поражённой на пороге.

Рэй

- Я люблю тебя, Эмили Дэй.

Слова вырываются из меня, прежде чем я успеваю осознать, что говорю. Чувствую, как Эмили напрягается в моих объятиях, и проклинаю себя, за то, что, находясь рядом с ней, я всё ещё не научился фильтровать все, что вылетает из моего рта. Медленно Эмили отстраняется, и наши глаза встречаются всего лишь на мгновение, прежде чем она заходится в истерическом смехе. Звуки её мелодичного смеха эхом разлетаются по всей квартире и, отражаясь от поверхностей, ударяют по мне, но звуча уже не так мило, а скорее насмешливо.

Отсмеявшись, Эмили смотрит на меня, и в её глазах я вижу то, что никогда больше не надеялся увидеть: страх, недоверие и отстранённость.

- Давай не будем говорить то, что на самом деле не имеем в виду, - говорит она, и её слова врезаются в меня, словно скоростной поезд, заставляя меня отшатнуться.

Тряхнув головой, я пытаюсь взять себя в руки, но безуспешно. Воспоминания накатывают на меня волнами, не давая прийти в себя. «Ты – убийца. Ты никогда не будешь достаточно хорош для кого-либо. Ты всё разрушаешь на своём пути. И кому ты такой нужен?! Никому!», - я вспоминаю каждое слово, сказанное мне отцом. Схватив вещи, я прожогом вылетаю с квартиры Эмили, сажусь в машину и, выжав педаль газа до упора, лечу по дороге. Свет резко переключается на красный, так что я еле успеваю затормозить на перекрестке, прежде чем врезаться в грузовик.

- Чёрт… Чё-ё-ёрт!

Я тру лицо руками, пытаясь разогнать все те картинки прошлого, которые стоят у меня перед глазами.

- Я люблю тебя, – говорю я тихо, и, удивляясь собственной тупости, смеюсь. – Люблю, мать твою!

Я смеюсь так, что начинает болеть живот. Машины, стоящие позади меня, сигналят, когда светофор переключается на зелёный, но я не обращаю внимания. Откидываю голову на сиденье и глубоко дышу.

- Ну, ты, Адамсон, и влип, - шепчу я, не переставая улыбаться.

Направляясь в ближайший супермаркет, я покупаю бутылку виски, потому что ничто не помогает забыться, так как обжигающее горло виски. Садясь снова в машину, я, не задумываясь выезжаю за черту города, и только тогда съезжаю с дороги. Я сижу так весь день, анализируя свои слова и действия. Я не знаю, что сподвигло меня сказать всё то, что я сказал Эмили, но мне совершенно не хочется забирать эти слова назад. Я чувствую, словно впервые за долгое время сделал всё правильно, но реакция Эмили повергла меня в ступор. Её слова меня больно ранили. Я понимаю, что всё ещё не заслужил её доверие, но такой прямой отказ….

Я выхожу из машины и сажусь на капот. На улице декабрь месяц, но снег ещё так и не выпал. Откидываясь на лобовое стекло машины, я глубоко вдыхаю свежий воздух, который из-за вечернего мороза, кажется ещё чище. Посидев так в тишине ещё полчаса, я начинаю чувствовать, как декабрьский мороз просачивается сквозь одежду, заставляя дрожать меня всем телом. И так как я всё ещё не успел протрезветь, другого выхода кроме как позвонить Дэрэку я не вижу.

Он приезжает на такси через десять минут после моего звонка.

- Адамсон, ты опять что-то натворил? – спрашивает Дэрэк, как только закрывает двери такси.

- С чего ты взял?

- С того что обычно, когда ты напиваешь и сходишь с ума из-за Джессики, ты мне не звонишь. Но вот он ты пьяный, и ты позвонил мне. Отсюда следует вывод - ты опять что-то натворил и это «что-то» каким-то боком касается Эмили. – Раздражённо говорит Дэрэк. – И ты, придурок, меня уже достал, потому что, мать твою, не можешь разобраться в своих грёбанных чувствах! – орёт он.

Остолбенев, он такого всплеска злости, я сделал шаг назад, но Дэрэка это не остановило. Наступая, он схватил меня за воротник куртки и поорал мне в лицо:

- Определись чего же ты хочешь, бл*ть! Потому что я так устал от этой грёбанной неопределённости, что уже просто нет сил.

Его глаза были красными, словно он не спал несколько дней, и всё тело тряслось от еле сдерживаемой злости.