— Все назад, — крикнула Ларри. — Прочь от дерева.

Монметон не заставил просить себя дважды, крупными нелепыми прыжками метнувшись за пределы досягаемости ивовых ветвей, которые, по мере отслаивания от них кусков коры, все больше приобретали сходство с теми жгутами, из которых был сплетен кокон. Хельстайн и Дьюин, согнувшись в три погибели, поволокли прочь бесчувственного Гарта. Как только они оказались на безопасном расстоянии, Ларри — единственная, кто не тронулся с места, лишь уворачиваясь от хлестких ударов оживающей 'ивы', — от всей души стегнула притворяющуюся деревом тварь заклятием огненного смерча. Конусовидная воронка пламени бешено завертелась вокруг пульсирующего ствола. Шипение сменилось визгом, настолько высоким, что человеческое ухо едва различало его. Щуря слезящиеся от нестерпимого жара глаза, Ларри методично накладывала заклятие за заклятием до тех пор, пока визг не затих, после чего бессильно уронила руки, глядя на то, что осталось посреди выгоревшей дочерна поляны.

Хотя воздух стремительно остывал, дышать все еще было тяжело. Ребра казались туго затянутыми в корсет из боли, а в висках так гулко стучало, что казалось — при следующем ударе черепная коробка не выдержит и взорвется. Магичка отстраненно подумала, что давненько ей не бывало настолько паршиво. Впрочем, справедливости ради, следовало отметить, что столь же давно ей не доводилось устраивать подобного исполинского костра. Погребального костра, если уж говорить, отбросив ложную скромность. От неведомой твари остался лишь пористый остов, выгоревший как снаружи, так и изнутри, и отдаленно похожий на причудливые скелеты странных морских существ, которые Ларри доводилось видеть в лавке диковин в Торговом квартале Варселя — кажется, владелец лавки тогда назвал их стеклянными губками. Только те скелеты были на несколько порядков поменьше этого…

И помимо остова на поляне осталось кое‑что еще. Перед глазами магички все еще витал серый туман, рассеивающийся крайне медленно, однако даже сквозь него Ларри видела, как у подножия ажурного скелета твари, там, где испепеленная трава рассыпалась в пыль, белеет плотный многослойный настил из костей. По большей части человеческих.

***

После того, как смолк гул пламени, некоторое время над берегом реки еще стояла звенящая тишина, затем где‑то вдали неуверенно пискнула птаха, и привычные звуки постепенно начали возвращаться в лес.

— Неплохо сработано, — прокашлявшись, заметил Дьюин.

Ларри отстраненно кивнула, хотела было пригладить взмокшие от пота волосы, но, глянув на перепачканные липким и зловонным соком руки, предпочла этого не делать.

— А с ним‑то что? — спросила магичка, кивнув на Гарта.

Здесь, следуя закону жанра, стоило бы сообщить, что охранник не подавал признаков жизни, однако истине это утверждение ни капли не соответствовало. Признаков жизни у Гарта хватало. Раскинувшись на траве, он мирно похрапывал и источал такой ядреный хмельной дух, что бадья с зеленым вином и рядом не стояла.

— Спит, — нервно хмыкнув, ответил колдующий над охранником Монметон. — Просто пьян в стельку и спит.

— Протрезвеет — самолично убью, чтобы неповадно было, — буркнула Ларри и, спустившись к воде, предприняла вторую за сегодняшний день попытку умыться. На сей раз успешную.

Пока Хельстайн и Монметон продолжали хлопотать над Гартом, пытаясь привести его в чувство, Дьюин полез осматривать высящуюся посреди выгоревшего пятачка местности громадину. Сама покойная тварь наемника интересовала мало в силу своей упокоенности, а вот останки ее добычи, несомненно, заслуживали внимания. И расчет Дьюина оправдался. Среди груды костей и комьев изглоданного ржавчиной металла что‑то тускло блеснуло. Оглянувшись и убедившись, что никто не обращает на него внимания, наемник быстро нагнулся и стянул с фаланги пальца одного из скелетов массивное золотое кольцо, украшенное крупным рубином. Что ж, пока не так уж много, но хоть какую‑то прибыль их затея начинала приносить. Наемник поворошил кости в надежде найти еще что‑нибудь ценное.

Тем временем, усилия академиков пропадали впустую. Гарт ни в какую не желал возвращаться в сознание, и самым большим, чего от него удалось добиться, было невнятное бормотание.

— Да плюньте вы на него, — в конце концов, посоветовала магичка. — Сам проспится.

— Ларри, посмотри‑ка сюда, — вдруг подозвал ее Хельстайн. — Как думаешь, что это такое?

Магичка нехотя подошла и глянула. Изгвазданная слизью и соком твари одежда охранника зияла множеством прорех, однако Ренеке Хельстайна озадачило не это. На груди Гарта в расстегнутом вороте рубахи виднелась небольшая, уже подсохшая ранка. Схожие ранки были и на тех участках кожи, что просматривались через разрывы в одежде. Ларри тяжело вздохнула и присела рядом с похрапывающим охранником, прощупывая округлые бурые бляшки, каждая из которых была размерами с вишневую косточку.

— Я понятия не имею, что это за дрянь, — сказала она, наконец, — но, во всяком случае, появились они не сегодня и уже успели зарубцеваться. Может, чирьи какие. Проклятье, Лис, я же не медик все‑таки. Почему бы тебе ради разнообразия Монметону вопросы не позадавать? Или, если уж так интересно, самому О'Тулу, когда он пробудиться соизволит? Глядишь, какую‑нибудь новую бациллу откроешь — не все же могилы раскапывать.

— Но ты точно уверена, что они не связаны с этой прелестью? — продолжил гнуть свою линию Хельстайн, кивнув в сторону полянки с костями.

— Нет, не уверена, — честно ответила магичка, — хотя бы потому, что никогда ничего подобного не видела, и что с нею может быть связано, не знаю. Но свое мнение я тебе уже сказала — струпья старые. Вот сквозняки в одежде ему точно наш сегодняшний знакомый устроил, и хотелось бы мне знать, сколько здесь еще таких обитает. Надеюсь, хоть один да отыщется.

— И на кой ляд он тебе сдался? — поинтересовался Дьюин.

— А на тот, — отозвалась Ларри, подойдя к наемнику и закинув голову, чтобы получше рассмотреть нависающую над ними черно–бурую пористую громаду, — что я хочу понять, каким образом ему удалось навести иллюзию, которая даже меня обманула, и каким образом О'Тул ухитрился этой иллюзией нализаться до чертиков. Задача усложняется еще и тем, что никакой магии, в том числе и природной, ни возле реки, ни возле дерева не было, либо она настолько чужеродна, что просто не воспринимается. Прелесть, да и только.

— Тебя все это забавляет? — возмущенно подал голос Монметон.

— Нет, но и в депрессию, во всяком случае, не вгоняет. Должно же в этом занимательном предприятии и на мою долю хоть какое‑то открытие прийтись? Гидра–переросток, обладающая зачатками магии, не самый худший вариант. Да, пожалуй, именно гидра. И как только ее угораздило вымахать до таких размеров?

— Ты свои открытия собираешься совершать непременно здесь? — уточнил Хельстайн. — Или более близкая к Полым Холмам местность тоже подойдет?

— Это будет зависеть исключительно от плотности популяции гидр, — совершенно серьезно ответила магичка. — И потом, ты все равно будешь ждать, пока этот твой чудак очухается, так что время у меня есть.

— А чего там ждать‑то? — удивился Дьюин. — Прикрутить к седлу, и все дела. Не раненый же, а похмелье у него что так, что так все одно образуется. Зато хоть лигу–другую лишние пройдем.

Ренеке Хельстайн окинул спутников оценивающим взглядом, потом посмотрел на лежащего у его ног Гарта.

— Знаешь, Ларри, я не склонен оставаться здесь исключительно ради ожидания этого счастливого момента, а других причин не вижу тем более. Признаюсь, место для лагеря на этот раз мы выбрали неудачное, так что вечером к его поискам придется подойти более ответственно.

— Да пожалуйста, — лениво ответила магичка. — Хотя не понимаю, что ты имеешь в виду под словами 'более ответственно'. Обойти каждое дерево и постучать по нему, чтобы проверить, не гидра ли это? Постучим. А если ты про то, чтобы спалить половину леса — просто так, на всякий случай, — то это не ко мне. У меня в родне драконов не было.